Я улыбнулся ей самой светлой, самой искренней и самой безумной улыбкой, на которую был способен. А затем, не дожидаясь её реакции, я просто развернулся и пошёл прочь по коридору, оставив её стоять посреди толпы студентов с выражением абсолютного, тотального ошеломления на лице.

Вера Оболенская осталась стоять, как громом поражённая. Её хитрый ум, привыкший к интригам, политике и намёкам, просто не смог обработать то, что только что произошло. Я не играл по её правилам. Я играл в свою собственную, непонятную, сумасшедшую игру.

Она медленно опустила взгляд на то место на своей груди, которого я коснулся. Затем снова посмотрела мне вслед. В её глазах больше не было ни хитрости, ни расчёта. Только чистое, незамутнённое изумление.

Я уходил, чувствуя её взгляд на своей спине. Я не знал, что она сделает дальше. Станет ли она моим врагом или… чем-то ещё. Но одно я знал точно. Она запомнит этот разговор на всю жизнь.

Я шёл по коридору, и улыбка не сходила с моего лица. И откуда только это из меня идёт? Сам поражаюсь… Я не планировал этого. Слова, жесты — всё приходило само. Я просто чувствовал, как нужно говорить, как нужно себя вести в этом обществе… Ну и, конечно, было очень даже забавно так пофлиртовать.

Так, сегодня вторник. «Боевые Трансформации» — сейчас. Занятия с ректором — в 14:00.

Значит, сначала общая практика.

Я посмотрел на номер аудитории — или, точнее, полигона. П-3. Судя по карте лекаря, это был один из больших тренировочных залов в подвальном уровне Южного Крыла.

Я направился туда. Чем ближе я подходил, тем отчётливее слышались глухие удары, хлопки и выкрики.

Я нашёл нужную дверь. Она была приоткрыта. Я заглянул внутрь.

Это был огромный зал с высоким потолком и стенами из серого, испещрённого отметинами камня. По всему залу были расставлены тренировочные манекены. Два десятка студентов моего курса, разбившись на пары, отрабатывали какие-то приёмы.

Я увидел, как один парень превратил свои руки в каменные кувалды и с грохотом разнёс манекен. Другая девушка вытянула из пальцев тонкие, острые ледяные иглы и метнула их в цель.

Преподавателем был суровый, мускулистый мужчина с бритой головой и шрамом через всё лицо. Он был одет в простую кожаную безрукавку и штаны. Это был магистр Громов, известный своей жёсткостью и презрением к аристократическим неженкам.

Я понял, что опоздал.

Я сделал глубокий вдох и вошёл в зал.

В тот момент, как я переступил порог, все разговоры и тренировки стихли. Все до единого студента обернулись и уставились на меня. Даже магистр Громов замолчал и скрестил на груди свои огромные руки, глядя на меня в упор.

Тишина была оглушительной. Они все ждали.

— Княжич Воронцов, — пророкотал наконец магистр Громов, и его голос был похож на скрежет камней. — Какая честь. Решили почтить нас своим присутствием. Опоздание на десять минут.

Он подошёл ко мне. Он был на голову выше и в два раза шире. От него пахло потом и сталью.

— У вас есть оправдание? Или вы думаете, что ваша новая… репутация… даёт вам право игнорировать правила?

Он стоял и ждал моего ответа. Вся группа смотрела на нас. Среди них я увидел и Родиона Голицына. Он смотрел на меня с откровенным злорадством, предвкушая моё унижение.

Я посмотрел на него снизу вверх. Он был похож на гору. Любая попытка дерзить ему закончилась бы плохо.

— Нет, я и не думал делать это нарочно… просто… э-э… — я на мгновение запнулся, делая вид, что ищу оправдание.

А затем я посмотрел ему прямо в глаза.

— Просто мне доверено одно дело. Важное дело, выходящее за рамки простого обучения. И это дело меня несколько отвлекло. — Я сделал паузу. — Я прошу прощения за опоздание, магистр. Могу я присоединиться к уроку?

Мои слова были выверены. Я извинился, проявив уважение. Но я также дал понять, что моё опоздание было связано не с ленью, а с чем-то… важным. С чем-то, о чём он, простой преподаватель, знать не может.

Магистр Громов нахмурился. Он был не из тех, кто верит в отговорки. Но мой уверенный тон и намёк на «важное дело» его смутили. Он не мог знать наверняка, блефую я или нет. Наказывать меня сейчас, когда вся Академия гудит о моём новом статусе, было бы рискованно.

— «Важное дело»… — прорычал он. — Ладно. Прощаю на первый раз. Но чтобы это было в последний.

Он отошёл от меня.

— Раз уж вы пришли, Воронцов, не будете же вы стоять в стороне.

Он обвёл взглядом студентов, которые всё ещё смотрели на нас.

— У нас как раз есть один студент без пары.

Он указал на Родиона Голицына, который стоял один, так как его обычные «партнёры» побоялись к нему подходить. Лицо Родиона исказилось.

— Встаньте в пару с князем Голицыным, — приказал Громов. — Сегодня мы отрабатываем элементарную трансформацию конечностей. «Каменный кулак». Задача — наносить блокирующие удары по атакам партнёра. Не в полную силу, щенки! Это тренировка, а не бойня.

Он посмотрел на меня, потом на Родиона. В его глазах блеснул злой огонёк.

— Приступайте.

Он свёл нас. Двух злейших врагов. И приказал «тренироваться». Это было не обучение. Это была провокация.

Я медленно пошёл к Родиону. Он смотрел на меня с ненавистью и… страхом. Он всё ещё помнил нашу встречу в коридоре.

Я подошёл к нему с самой широкой и дружелюбной улыбкой.

— Ну что, партнёр, приступим?

И в тот момент, как я это сказал, до меня дошло. Каменный кулак. Я понятия не имею, как его делать! В учебнике, который я листал, этого не было, это была чисто практическая магия. Вот же ж, бля! И как мне быть⁈

Сказать, что я не помню? Здесь, на глазах у всех, после моего триумфального возвращения? Это будет выглядеть жалко. Нельзя.

Паника начала подступать. Моя улыбка, должно быть, стала выглядеть очень глупо.

— Э-э-э… Магистр! Магистр⁈ — крикнул я, поворачиваясь к преподавателю, который уже отошёл в другой конец зала.

Магистр Громов медленно обернулся, на его лице было написано откровенное раздражение.

— Что ещё, Воронцов⁈ — пророкотал он. — Вы и так отняли у нас достаточно времени.

— Я… — я запнулся, лихорадочно соображая. — Я хотел бы… уточнить.

— Уточнить ЧТО? — рявкнул он. — Трансформация «Каменный кулак», уровень «неофит»! Вы это проходили на первом курсе! Или ваше «важное дело» стёрло вам и базовые знания⁈

Родион Голицын, который до этого смотрел на меня со страхом, теперь смотрел с презрением и злорадством. Он понял. Я не умею.

Толпа студентов начала тихонько хихикать. Я был в центре внимания, и я выглядел как полный идиот.

— Э-э-э… Дело в том… — я повернулся к магистру Громову и постарался, чтобы мой голос звучал не испуганно, а… загадочно. — Дело в том, что мой… дар. Вы наверняка уже слышали о нём?

Я обвёл взглядом студентов, которые тут же притихли. Слово «дар» подействовало.

— Он, как бы это сказать… в общем, чтобы мне использовать заклинание, делать что-то эдакое, понимаете, мне нужно… как бы заново услышать его основу. Теорию. И тогда я будто схватываю на лету. Как… как будто вспоминаю. — Я развёл руками. — Не знаю, как это объяснить. Просто… объясните мне ещё раз, в двух словах, как эти кулаки делаются, а? Если вас не затруднит, магистр.

Я не просил о поблажке. Я просил о помощи, но так, словно это — особенность моей невероятной силы. Я превратил свою некомпетентность в уникальный феномен.

Хихиканье в толпе тут же смолкло. Студенты смотрели на меня с любопытством. Моя легенда о «пробудившемся даре» обрастала новыми, странными подробностями.

Магистр Громов нахмурился ещё сильнее. Он смотрел на меня, пытаясь понять, издеваюсь я или говорю правду.

— «Услышать основу»? — прорычал он. — Что за бред…