Открыв диалог с Ильей, я грустно усмехаюсь. Переименовав его в «Илюша» на прошлой неделе, было хорошим решением. И, что самое важное, сделано вовремя. Если бы мать увидела старое имя, у нее определенно возникли бы вопросы.

Я не понимаю, как мать может так поступить по отношению к собственному ребенку? Надо же было подозвать ко мне какого-то парня, думая, что он мой единственный способ на «счастливую жизнь». Что за бред? А затем еще от моего имени написать моему парню о том, что мы не подходим друг-другу. Хорошо, что Илья, спокойный и рассудительный. Не стал верить тому, что видел. Если бы он все принял за веру, то мы бы были так близки к тому, чтобы потерять то, что только началось. Все это убедило меня еще больше — прекратить общение с родителями, с матерью, в частности.

Иногда даже самые родные люди вредят нашей жизни. В такие моменты, важно найти в себе силы, поставить себя на первое место, противостоять им и, в критических случаях, полностью вычеркнуть их из свой жизни. Это необходимость отделить себя от токсичного воздействия близких может быть болезненной и сложной. Мы привыкли верить, что семья всегда должна поддерживать, но иногда злоупотребление, манипуляции или постоянные замечания и упреки могут оставлять глубокие шрамы на душе. Принимая решение независимо от мнения окружающих, мы учимся любить и ценить себя. Это путь к внутренней гармонии и обретению свободы от давления, которое может исходить даже от самых дорогих нам людей. Выбор в пользу собственного благополучия — это не предательство, а акт уважения к себе.

— Ты чего не спишь? — сонный голосом спрашивает Илья, привлекая к себе внимание.

— Пора вставать на последнюю тренировку в качестве тренера, — печально вздыхаю я.

— Ты же не хочешь уходить от «Алмазов», ведь так? — он привстает на локти.

Я разглядываю его лицо, освещенное утренним солнцем. В его глазах читается искреннее беспокойство.

— Не хочу…

— Тогда в чем проблема? Подойти и скажи об этом.

— Легко сказать, — отвечаю, стараясь сохранить спокойствие. — Я может не устраиваю ни команду, ни тренера, ни руководство. Тем более…после ситуации с Иваном и твоей ма…

— Полина! — строго произносит Илья. — Не думай об этом. Ты хороший тренер. Если Иван не предложит тебе сегодня постоянную работу, то он упустит лучшую из лучших.

— Ты говоришь, чтобы только успокоить меня, — скрещиваю руки на груди и надуваю нижнюю губу.

— Нет, я действительно так считаю, — уверенно отвечает он, ободряя своим взглядом. — Ты вкладываешь душу в эту команду, и они это чувствуют. Просто прислушайся к себе.

Я вздыхаю и смотрю по сторонам, ощущая тепло солнечных лучей.

— А как я буду совмещать работу тренером и работу в фитнес студии? — спрашиваю, не в силах подавить внутренние сомнения.

— Ты же сейчас совмещала, — ободряет Илья. — Успевала и быть тренером у «Алмазов», и тренером по степ-аэробике и танцем. Кстати… — он прищуривается, улыбаясь. — А ты когда для меня станцуешь?

Я невольно заливаюсь смехом. Его взгляд полный легкой дерзости и игривости.

— Может, когда вы выиграете кубок? — отвечаю, подмигнув ему.

Илья стонет в подушку.

— Не напоминай, пожалуйста.

— Давай, давай, соберись. Мой дедушка хочет прийти на одну из финальных игр, — я трясу его по плечу. — Вы должны продержаться до самого конца и победить.

— Малышка, — он поднимает голову, говоря с сарказмом. — А ты умеешь поддержать.

— Вся к твоим услугам.

— Ладно, — Илья встает и садиться на кровать. — Пойду в душ. А ты подумай насчет работы хоккейным тренером у малышни.

— Они не малышня!

— Хорошо, хорошо — он смеется. — Но ты меня поняла. Тем более какое-то время ты не будешь работать тренером в студии. По крайней мере, до открытия. А потом сама будешь составлять расписание. Малышка, все в твоих руках.

Илья обходит кровать и целует меня в лоб, а затем в одних боксерах, демонстрируя свое спортивное тело, вразвалочку идет в ванную.

Я остаюсь сидеть на кровати, обдумывая его слова. Он прав. Я все смогу, если захочу. Усталая, но вполне довольная, я наслаждаюсь спокойствием, которое наполняет меня изнутри.

Тренировка у «Алмазов» сегодня для меня особенная. Каждое движение, каждое слово, которое я произношу, наполняет мою душу теплом и грустью одновременно. С каждой минутой сердце печально сжимается от мысли о том, что это моя последняя тренировка с ними.

«Алмазы» отличаются сплоченностью и энергией, они как будто понимают друг друга без слов. Я, наблюдая за ними, как они выполняют очередной подход и в голове крутятся мысли: как мне сказать им, что на этом все, что я больше не буду их тренировать? Тоска разливается изнутри, словно я теряю не только оплачиваемую практику, но и ребят, которые за короткое время, стали мне родными.

После окончания тренировки «Алмазы» собирают спортивный инвентарь и, прощаясь, почти хором произносят:

— До следующего раза, Полина Романовна.

Эти слова, простые и привычные, задевают меня за живое. Слезы наворачиваются на глаза, и мне еле удается сдержать их. Я знаю, что следующего раза не будет, и это ощущение потери давит на меня.

В подавленном настроении я выхожу из зала и направляюсь к себе в тренерскую, погруженная в свои мысли. Вдруг меня останавливает Иван. Я поднимаю взгляд на него, и он, заметив мои грустные глаза, с легкой улыбкой попросит зайти к нему в тренерскую.

В общей комнате никого нет. Я сажусь на диван и кладу свой ежедневник на колени. Иван, выйдя из своего кабинета, садится напротив и протягивает мне подготовленную рецензию о прохождении моей практики.

— Жаль, конечно, терять такого тренера, — произносит он с печальным выражением на лице. — Вы, Полина, хоть и молоды, но очень способны и амбициозны. Да, и парням вы нравитесь. Совсем не хочется, вас отпускать, но я все понимаю.

Его слова, полные искренность и уважения, трогают меня до глубины души.

Я благодарю Ивана за его добрые слова и рецензию, пытаясь подавить волну эмоций и поступающие слезы.

— А кто теперь будет тренировать «Алмазов»? — тихо спрашиваю я, глядя на листок бумаги на столе.

— Я. Пока ищут вам замену.

Киваю, но в сердце остается пустота. Я чувствую, что Иван, возможно, что-то еще хочет сказать, но может, это просто мое заблуждение? Вздохнув глубоко, я вспоминаю слова Даши и Ильи, которые советовали брать ситуацию в свои руки.

— То есть должность открыта? — уточняю, обретая смелостью.

— Да, — отвечает Илья, и в его голосе слышится легкое недоумение.

— А что…что если я предложу свою кандидатуру? — неуверенно произношу я, думая о том, как не хочется оставлять ребят.

Брови мужчины напротив ползут вверх, но на удивление взгляд остается приятным.

— Но вы же вроде не хотели работать с детьми? — замечает он, почесывая затылок.

Несмотря на его явное удивление, в его голосе звучат нотки радости, и это успокаивает меня. Я чувствую, что он как будто хочет, чтобы мое желание сбылось, даже если сама до конца не уверена.

— Я тоже так думала, — признаюсь, — но «Алмазы» — это…

— «Алмазы» — это другое. Я вас понимаю, — перебивает меня Иван, и его слова звучат так, будто он действительно меня понимает. — Сам проходил через это.

Наши взгляды встречаются, и между нами возникает молчание, наполняющее пространство особым смыслом. Время, кажется, замирает, и я ощущаю, как эта идея постепенно находит свое место в моем сердце.

— Я с радостью буду видеть вас в составе тренеров «Алмазов», — говорит Иван, и я чувствую, как на меня накатывает волна облегчения и надежды. — Полина Романовна.

— Можно просто Полина, — искренне улыбаюсь я.

— Хорошо, Полина, — он кивает, сдерживая улыбку. — Тогда можно просто — Иван, но давайте продолжим на вы.

Он протягивает руку.

— Хорошо, Иван, — пожимаю руку в ответ, не сдерживая улыбки.

— Так как сегодня суббота, то приносите документы в понедельник.

— Хорошо, — на секунду замолкаю. — А…а вы уверены на счет меня?