Только сейчас замечаю, что она не надела джерси. Не знаю почему, но меня задевает этот факт. И я привлекаю внимание девушки к себе, легонько стуча клюшкой о борт. Полина поднимает на меня взгляд своих зеленых глаз и вопросительно кивает головой. Я без промедления показываю сначала на свою джерси, а затем и на Дашину. Брюнетка без лишних вопросов понимает, что я от нее хочу.

Полина отрицательно мотает головой, показывая, что не собирается ничего менять в своем наряде. Несмотря на заинтересованные взгляды наших друзей, я еще раз, но уже настойчивее стучу клюшкой о борт, и тем самым привлекая внимания и своей матери. Она сначала внимательно смотрит на меня, а затем, проследив за моим взглядом, на Полину. И именно на девушке, ее губы расплываются в улыбку.

Замечаю, что от пристальных взглядов присутствующих, брюнетке не комфортно, но все равно продолжаю недовольно смотреть на нее. Пока в конечном счете, она не сдается. Закатив глаза, Полина слегка наклоняется вниз и достает из своей сумки, расположенную в ногах, джерси. Надев кофту поверх куртки, девушка смущенно смотрит в сторону моей мамы и выдавливает улыбку. Я победно улыбаюсь и продолжаю смотреть на нее уже в джерси.

— Мне стоит о чем-то начать переживать? — недоверчиво спрашивает Марк.

— Только о предстоящей игре, — киваю. — А с остальным я сам разберусь.

В раздевалке повисает тишина, когда заходят тренера. Оба в деловых черных костюмах с небольшим значком команды на груди. Речь Николаича никак не отличается от его других. Говорит: нужно забивать, обороняться, если нужно, не давать бросать и уверенно входить в чужую зону. После него пару слов произношу я, направляя парней и мотивируя на предстоящие шестьдесят минут.

Когда все слова сказаны, мы встаем в небольшой круг, соединяя руки в центре, смотрит друг на друга и одновременно кричим:

— С Богом!

— С Богом, мужики, — подбадривает тренер, и мы заряженные выходим из раздевалки.

Голос Макара, нашего заводилы на домашних матчах, объявляет стартовую пятерку, и мы выскакивает на лед под общий гул и аплодисменты болельщиков. Я снова объезжаю ворота три раза и подъезжаю к синей линии, становясь рядом с командой. Взгляд сам ищет на заполненных людьми трибунах родные глаза матери, взволнованно смотрящие на лед. На удивление для себя самого, автоматически перевожу взгляд на ярко-зеленые глаза Полины, направленные прямо на меня. Заметив, что я смотрю на нее, она слегка улыбается и кивает в знак поддержки. И это вызывает еще большее желание победить сегодня.

Мы с командой соперников выстраиваемся в две шеренги, снимаем шлемы, беря их в руки, и по арене разносится гимн.

Еще раз обвожу глазами стадион и зрелище полностью захватывает меня, поэтому я готовый рвусь в бой, когда начинается матч.

Первые две минуты скорость игры просто колоссальная. Обе команды показывают дикий и быстрый темп. Может в самой первой игре в плей-офф мы и не были к этому готовы, но сейчас уже седьмой матч, и нас этим не продавить. Виталя из-под давления перехватывает шайбу и выбрасывает ее по воздуху в среднюю зону подальше от наших ворот, давая нашей команде возможность смениться. Паша Алексеев перехватывает пас соперников и летит подальше от нашего пятака. Мы с Марком, Моисеем и Снегирем с молниеносной скоростью направляемся за ним, пересекая синюю линию. Паша обводит двух игроков и наносит удар в створ ворот, но шайба отскакивает от штанги и попадает на клюшку Яра, тот недолго думаю, делает передачу назад на меня, и я мощным кистевым ударом направляю шайбу в ворота соперников.

Свист судьи, оглушающий гул болельщиков и громкий звук сирены свидетельствуют об открытие счета в заключительном матче одной шестнадцатой чемпионата.

— Гол! Гол! Гол! — разносится динамический голос Макара, когда ко мне подлетают парни для празднования гола.

— Красавчики, — радостно кричу я. В ответ парни хлопают меня по шлему, и я воодушевленным голом проезжаю мимо товарищей по команде, принимая поздравления.

Плюхаюсь на скамейку и сразу перевожу взгляд на трибуну. Полина с Дашей до сих пор обнимаются, а родители Марка и моя мама аплодируют вместе с остальными болельщиками нашей команды.

Остаток первого периода проходит без забитых голов.

— Мне нужен результат, нужны голы, — произносит тренер во время семнадцатиминутного перерыва. — У нас минимальный разрыв, вы глазом не успеете моргнуть, как счет станет равным и что тогда?

— Будем вырываться вперед, — отвечает Виталик.

— Орлов, а как вы будете вырываться вперед, если ваша линия обороны трещит по швам? Скажите спасибо вашему вратарю за его прекрасную работу, — я перевожу взгляд на Мороза и с благодарностью киваю, вызывая у него понимающую улыбку на лице. Если бы не он, нам уже бы точно две или три шайбы прилетело.

— А чего вы на меня возмущаетесь? — возражает парень в ответ. — Я вообще-то нападающий, а не защитник.

— Ты мне тут еще поуказывай, — голос Николаича обманчиво спокоен. — А ты думаешь нападение не хромает? Да вами, тобой, в частности, — он указывает на парня. — Крутят, вертят, как хотят, словно вы куклы в их руках.

Мы молча переглядываемся и опускаем головы, соглашаясь с тренером. Пусть мы ведем в счете, но играем мы сегодня не лучшим образом и то, что нам еще не забили, просто удача какая-то.

— Все, настраиваетесь на игру, — объявляет тренер, а затем обращается к своему коллеге — Игорю Георгоричу. — Слава Богу, что они еще не удаляются.

С этими словами они оба выходят из раздевалки, но как-только начинается второй период, его опасения сбываются. За первые десять минут мы получаем три удаления, то есть шесть минут мы играем в меньшинстве. Нашего вратаря расстреливают шайбами каждые десять секунд, но я мысленно целую Веню в его быстрые и сильное ноги и руки.

Тренер хоть внешне спокоен, но он зол, чертовски зол. Мы конкретно просели в защите. Я не понимаю, что происходит с командой.

— Марк, что за херня? — возмущаюсь, когда мы с ним садимся на скамейку после очередной смены звеньев.

— Сам понять не могу, — расстроено отвечает он. — Я тебе говорил, что мне этот день нравиться все меньше и меньше.

— Ничего слышать не хочу, — рявкаю. — Иди и делай свою работу. Качественно.

— Да, капитан, — тут же произносит он, запрокидывая голову назад и вливая в себя воду из бутылки.

За две минуты до конца второго периода у наших ворот мы слышим свист и поднятую руку главного судьи.

— Удаление, — опускаю голову вниз. — Снова.

— Внимание, видеться видеоповтор на определение наложения штрафа за игру высоко поднятой клюшкой, — объявляет голос судьи.

В скамейки подъезжает виновник эпизода — Виталий Орлов.

— Зачем? — только и спрашивает Николаич.

— Да, я неумышленно, — тот пожимает плечами, но глаза его выдают. Он сделал это намерено. — У него даже крови нет, максимум, что дадут это две минуты.

Провожу ладонью по лицу и издаю мучительный стол. Четверное удаление. Черт возьми. И это за две минут до конца, а значит играть нам в меньшинстве оставшееся время.

— Внимание, — выводит из мыслей мужской голос. — Номер 41 команды «Ястребов» пять минут за игру с высокого поднятой клюшкой.

— Две минуты говоришь? — рычит на него Коля Смирнов, наш защитник. Орлов ничего не отвечает, молча отъезжает от нас и под общий недовольный гул болельщиков садиться на скамейку штрафников.

— Мы в заднице, — констатирует друг.

— Белов, Смирнов, оба Власовы и Моисеев быстро на лед, — командует тренер.

Я слежу за спинами товарищей, выскакивающих на лед. Четыре защитника и один нападающий. Защита — это главная задача на эти две оставшиеся минуты.

Не знаю, каким образом, но нам удается продержаться до конца второго периода и не дать сопернику забить гол в наши ворота.

— Да, вы офигели? — рычит на нас Мороз, когда мы все заходим в раздевалку. — Вы почему даете меня расстреливать? Я один не могу играть. Вы это понимаете? Если вы что-то не измените, то рано или поздно, я пропущу.