— Хорошо, оставим это на следующий раз.

— Ничего мы оставлять не будем. Точка.

— Точка, точка, запятая, вышла рожица кривая, — мои слова заставляют ее повернуть голову и посмотреть на меня. Я останавливаюсь на светофоре и тоже поворачиваюсь к ней. — А я сказал, оставим это на следующих раз. Точка.

Максимова закатывает глаза и снова отворачивается в сторону окна, но от меня не ускользает тень улыбки на ее губах и это зарождает во мне небольшой огонек уверенности.

— А я так и не понял, почему ты не можешь сказать руководству, что этот паренек тебе не нравиться? — меняю тему разговора.

— И выставить себя непрофессионалом?

— Не понимаю, как это связанно между собой.

— Очень просто, — брюнетка наконец-то переводит взгляд от окна на меня. — Оно подумает, что я не способна разделять личную неприязнь и работу.

— И чего теперь из-за этого страдать? — непонимающе поглядываю на нее я.

— Надеюсь, нет, — она опускает взгляд вниз. — Очень буду надеяться, что наш поцелуй дал Косте понять, что у него нет шансов.

— А что он не просто клиент?

— Для меня просто, а вот для него нет, — я молчу, и это заставляет ее продолжить. — Он постоянно привлекает к себе мое внимание, останавливает тренировки, когда захочет. Просит, чтобы я к нему подходила и поправляла его руки и ноги, тем самым, как я понимаю, дотрагивалась до него. А когда я в последний раз предупредила его, что, если он не будет соблюдать технику безопасности, то буду вынуждена попросить его покинуть зал, он вообще решил пригласить меня на ужин.

— Вот же придурок, — за внешним спокойствием, скрывается неожиданный для меня самого укол ревности. Я бы этому Костику показал, как докапываться до невинной девушки. — Ты же не согласилась?

— Нет, конечно. Он мне вообще не нравится.

— Поэтому ты соврала, что у тебя есть парень?

— А может у меня действительно есть парень? — она с любопытством смотрит на меня.

— А разве тебе не кажется неправильным целовать другого, если как ты выразилась, у тебя есть парень? — парирую я, и Полина сдается.

— Ты прав, это сто процентов неправильно, — вздыхает. — Нет у меня никого.

— Но теперь то есть, — самодовольно улыбаюсь, но на это она ничего не отвечает и лишь качает головой, поэтому мне приходиться перевести тему обратно. — А твой руководитель разве не женщина? Она разве не должна пойти в положение.

— Владелец студии — мужчина, — обрывает брюнетка. — Так что он вряд ли поймет.

— Я бы все же попробовал.

— Наверное, придется, — спустя короткую паузу обреченно вздыхает она. — Если сегодняшнее представление не поможет, придется идти к Дмитрию. Вот поэтому я и хочу свою студию, чтобы таких историй не было… — резко замолкает Полина, поглядывая на меня.

— Ты хочешь свою студию? — улыбаюсь я. Она изучает мое лицо, явно анализируя можно ли мне что-то рассказывать. Уже вторая женщина за день думает, что я какое-то чудовище. От несправедливости закатываю глаза. — Если не хочешь говорить, не говори.

— Да, хочу открыть, — прокашливаясь, отвечает прямо. — Активно работаю в этом направлении. Дополнительные группы и новые направления, индивидуальные занятия и оплачиваемая практика в «Алмазах», все это помогает хоть как-то приблизится к цели.

Значит вот зачем в ее ежедневники были визитки по аренде и покупке помещения. Тут же вскрывает один пункт из ее списка целей «присмотреть место для фитнес-студии».

Теперь для меня все стало на свои места.

— Значит практика у тебя от университета? — догадываюсь я. Не то, чтобы я не слышал про нее, просто мне проставили ее автоматически. Я ведь хоккеист и многое понимаю в физической подготовке. — Погоди, ты сказала, что она оплачиваемая?

— Сама была удивлена, — кивает она и даже не ехидничает. — Всего месяц, конечно, но если я проявлю себя, то меня могут пригласить на постоянную работу, а это еще больше продвинет меня в сторону студии.

— А ты не боишься привыкнуть?

— Привыкнуть? — удивленно смотрит на меня.

— Ну да. А что, если ты привыкнешь к детям или они к тебе или вы все привыкните друг к другу? Что тогда будешь делать? Сможешь просто так уйти?

— Я об этом не думала, — спустя пару секунд молчания честно признается Полина.

— А ты вот подумай. Работа с детьми — это дело такое. За месяц еще можно не привыкнуть и не проникнуться к ним, а что, если ты там проработаешь полгода, год? Сможешь так просто уйти?

Она открывает рот и снова его закрывает, а затем снова открывает и снова закрывает, так и не найдя ответа. Полина серьезно кивает, молча соглашаясь со мной, и отворачивается к окну.

В этот момент, я останавливаюсь возле дома ее родителей и как только до меня это доходит, громко ругаюсь.

— Не туда приехал, — выруливаю с парковки. — Прости.

— Ничего, — не своим голосом отвечает Полина, заставляя меня взглянуть на нее. На ее лице сразу читается грусть, перемешанная с печалью и раздражением.

Паркую машину на свободном месте и поворачиваюсь к ней. Не знаю, что расстроило ее больше: дети или то, что я привез ее к родителям? Решаю начать со второго.

— Вы так и не наладили отношения? — по-доброму спрашиваю я. От моего вопроса Полина в ужасе застывает. Я понимаю, что попал в истинную цель смены ее настроения. — Ты же знаешь, что мне ты можешь рассказать?

— Почему я это должна знать? — в ее голосе читается недоверие.

— Потому что у меня нет желания тебя как-то обидеть. Чтобы ты не думала, я не плохой человек.

— Я так не думала.

— Да ну? — вскидываю бровь и усмехаюсь.

— Может только немножко, — улыбается девушка в ответ.

— Если тебе хочется что-то рассказать, то знай, я готов выслушать, — честно признаюсь я. Живот почему-то скручивает от беспокойство за нее.

— Мы можешь просто отвезти меня домой? — тихо просит Полина.

— Ко мне?

— Илья, — качает головой, но все равно улыбается.

— Я понял, — киваю и выезжаю с территории жилого комплекса.

Почти всю дорогу до ее дома, она смотрит в окно и не говорит ни слова. Я украдкой поглядываю на нее, так и не решившись завязать разговор.

— Может ты хочешь есть или кофе? — мягко интересуюсь, останавливаясь на светофоре.

— Не хочу, — грустно отвечает она, и от этого печального голоса мне хочется обнять ее и перенять все переживания на себя. Не знаю, что это, но мне приходится сильно подавить в себе этот порыв.

Мы снова замолкаем. Как под заказ под Полинино настроение по радио сменяется одна грустная песня другой. Вдали замечаю жилой комплекс девушки, а это значит осталось ехать всего пару минут, а мне чертовски не хочется расставаться с ней.

— Мы перестали общаться, — почти шепотом произносить брюнетка.

— Со всем? — говорю еще мягче, чем в прошлый раз, чтобы она поняла: мне можно доверять.

— Да, — выдыхает она. — Мама поставила дедушке, а затем и мне, ультиматум.

— Ультиматум? — переспрашиваю я, не веря услышанному.

— Ультиматум.

— Зачем?

— Не знаю. Наверное, у нее закончились способы воздействия на нас.

— А в чем заключаются ультиматум? — спрашиваю с мягким тоном в голосе.

— Если дед не скажет, где теперь я живу, она перестанет с ним общаться. Спойлер, — грустно улыбается Полина. — Она не перестала, когда он не рассказал. А что касается меня… — она медлит. — Все до ужаса банально. Мама сказала, если я не перееду в течение недели обратно домой, то могу считать, что матери у меня больше нет.

Я тихонько посвистываю, слушаю ее слова.

— Именно, — девушка некоторое время изучающе смотрит на мое лицо. — А еще она считает, что я съехала от них, чтобы устроить там бордель и залететь от какого-то недотепы.

— Она прям так и сказала? — меня аж передергивает.

— Да.

— Мне жаль…

— Не нужно меня жалеть, — она тут же отмахивается от сочувствия. — Справляюсь.

— Со мной можешь не прикидываться сильной, — слова слетают с моих губ быстрее, чем я успеваю остановить их. Девушка недоверчиво изучает меня и мне приходиться сконцентрироваться на дороге, чтобы никак не выдать себя.