– Либо ты нас убьешь, – со смехом закончил фразу Видальд. – Какой же это выбор?! Это...

– Я не договорил, – оборвал его Элимер. – Либо ты поклянешься кровью Горы, что уведешь из Отерхейна своих людей, и вы никогда сюда не вернетесь.

– А ты неплохо знаком с обычаями горцев, если требуешь этой клятвы... Но с чего такое великодушие?

– Никакого великодушия. Просто мне не нужны рабы, согласные на все, лишь бы сохранить свои жизни. Мне нужны воины, верные по собственной воле, поэтому я и предоставляю выбор. Я достаточно знаю народ горцев, чтобы понять: если поклянешься, то клятву не предашь.

– Ты молод, но неглуп. В общем-то, я не прочь стать воином, но не могу отвечать за моих ребят.

– Ты их главарь – спроси! Если откажутся, пусть убираются из Отерхейна, никто их не тронет.

Остальные разбойники оказались не столь хладнокровны, как их главарь, а потому не удержались от удивленных возгласов и вопросов.

– Молчать, сукины дети! – прикрикнул Видальд, и ватага умолкла.

Отказались от предложения Элимера лишь несколько молодых парней, которым по юности или глупости разбойничья жизнь все еще казалась привлекательной. Они двинулись к границе, а остальные составили отдельный отряд.

Бывшие разбойники показали себя сильными воинами, верными кхану, и через год Элимер приблизил их к себе, а после и вовсе сделал телохранителями. Однако никто не должен был узнать, чем они занимались в прошлом: в народе слишком велика ненависть к искателям легкой наживы.

– Его надежно заперли? – спросил кхан телохранителя.

– А то! Он наверху, комната охраняется.

– Сколько ему пообещали?

– Полсотни злат.

– Немалые запросы… Ладно, посмотрим, – глаза Элимера сверкнули. – Не понимаю, зачем он открыл нам ворота? Думаю, ему недурно жилось при антуринских правителях.

– Он говорил, духи предсказали, будто Антурин падет, а его убьют захватчики. Вот и решил подружиться с нами и спастись, – усмехнулся Ирионг.

– Необязательно отдавать деньги, – вставил Видальд. – Пусть радуется, если ноги дадут унести. Мерзкий тип. Знаешь, как говорят у нас в холмах? Предавший предателя – не предатель.

– Замолчи, – поморщился Элимер. – У вас на холмах говорят еще и «кто клятву не держит, того боги не берегут». Так что я выполню сказанное. И потом: что такое полсотни злат за взятый Антурин?

За разговором четверо приблизились к невзрачному проходу в стене. Там начиналась крутая узкая лестница, сейчас погруженная в темноту, а у нижней ступени лежали заранее приготовленные факелы.

– Не стоит идти всем, – обратился кхан к подданным. – Я отправлюсь с Видальдом, вы же ступайте и отдохните перед утренним советом.

Лестница привела в тесный коридор, где находилась лишь одна дверь, возле которой скучали стражники. Завидев правителя, они приосанились и вскинули копья в знак приветствия. Один из воинов отворил дверь большим проржавелым ключом, и Элимер вошел в комнатушку.

В жаровне у стены тлели угли, на низком столе коптил масляный светильник, высвечивая короткую скамью и узкий диван, на котором и лежал антуринец. Поняв, что к нему явились отнюдь не стражники, он вскочил и грохнулся на колени.

– Приветствую тебя, великий император. Я, твой покорный раб, молюсь, чтобы боги благоволили тебе, страна твоя процветала, а потомки твои…

– Молчи, – прервал его Элимер, – хватит восхвалений. И поднимись.

Смущенный антуринец поднялся с колен и опустил голову. Некоторое время Элимер рассматривал его: седой, невысокий, тело рыхлое, на лбу глубокие морщины. Глаза бегают, что говорит не то о лживости, не то о трусости, а может, и о том, и о другом. Прав Видальд – и впрямь неприятный тип.

– Ты провидец, верно? – нарушил молчание кхан.

– Да, мой повелитель.

– И ты хочешь получить полсотни злат и стать моим личным прорицателем?

– О, если это будет угодно великому властителю, я буду безмерно счастлив и восхвалю богов за дарованные мне блага!

– Ты всегда столь учтив? – заметив, что провидец снова собирается что-то сказать, Элимер одернул его: – Неважно. Золото ты получишь. Видальд!

Телохранитель отвязал от пояса кожаный мешочек и подал кхану. Тот бросил его на стол.

– Бери!

Прорицатель с опаской глянул на правителя, потом протянул руку и схватил кошель. Элимер продолжил:

– А теперь поговорим. Насчет второй твоей просьбы: как я понял, ты хочешь быть при мне... Но я не знаю, насколько ты хорош. Предскажи мне судьбу. Сейчас.

– О да, мой повелитель. – Прорицатель хотел снова упасть на колени, но, уловив раздражение кхана, передумал. – Мой повелитель, твоему верному рабу духи уже давно про тебя рассказывают.

– Неужели? – Элимер приподнял брови.

– О да, очень давно! Они сказали, что ты – великий завоеватель. Пройдет немного времени, все народы падут ниц перед твоим величием, ты завоюешь Иллирин и Эхаскию, потом тебе покорятся и заморские страны. У тебя будет много жен и славных потомков, твое имя воспоют в легендах...

– Достаточно. А как насчет бед и неудач? Есть что-то плохое?

– Только то, с чем ты сможешь справиться, мой повелитель. Опасайся людей, что были близки с твоим братом.

– Что тебе известно о моем брате?

– Только то, что рассказали духи. Твой брат был завистливым и подлым человеком, он ненавидел тебя и мечтал убить. Но боги благоволили тебе – не ему. Ты поразил его в поединке, и теперь его слабый дух в царстве мертвых, ибо никто не способен встать на пути такого властителя, как ты.

В глазах Элимера полыхнула злость.

– Хватит, – процедил он. – Ты льстишь мне, и льстишь неумело. Неужели твои правители были настолько глупы, чтобы доверять твоим предсказаниям?

Лицо провидца исказилось, но через несколько мгновений вновь приняло угодливое выражение.

– Их разум, конечно, не сравнится с мудростью властелина Отерхейна, – пропел он.

– Что ж, я всегда стараюсь выполнять обещанное. Выполню и сейчас. Золото уже у тебя, и только что ты выдал первое предсказание. Значит, и второе мое обещание исполнено. Но ты забыл о главном – ты не просил сохранить тебе жизнь.

Прорицатель побледнел и, отступив на несколько шагов, промямлил трясущимися губами:

– З-за что?

– Ты попросил слишком много, а я не желаю держать при себе лжецов и глупцов.

– Я… я больше ничего не прошу! И деньги отдам, позволь только уйти!

– Ты слишком поздно об этом подумал.

Кхан краем глаза посмотрел на Видальда: бывший разбойник с полувзгляда понимал желания правителя.

Шаг вперед, взмах изогнутого меча – и голова провидца покатилась по каменному полу. Тело рухнуло следом. Элимер провел рукой по лицу, вытирая попавшие на него брызги крови.

«Не зря духи предсказывали ему гибель»,– пронеслась мысль.

Видальд вытер меч, вложил в ножны и вслед за кханом двинулся к выходу. Элимер прошел мимо стражников, не оглядываясь, телохранитель же обернулся к ним и бросил:

– Там тело. Уберите, пусть его похоронят, сожгут, или что они там делают по местным обрядам. Только деньги, что при нем, не трогайте: прокляты они. – Воины кивнули, а Видальд, усмехнувшись, пробормотал: – Порой Пересмешник выдает злые шутки…

Шаги кхана и его телохранителя затихли вдали, а стражники вошли в комнату и склонились над телом.

– Ну, что делать будем? А, Ларун?

– Что-что… Сказали же: тело убрать.

– А деньги?

– А что деньги? Ведь сказано тебе – прокляты они! Ты как знаешь, Бридо, а я к ним не притронусь. Я во все эти штуки колдовские еще как верю.

– И то правда. Слушай, может, в покрывало его замотаем? – Бридо указал на покрытый толстым сукном диван.

– Давай. Внизу отдадим местным, пусть сами хоронят.

Воины сдернули покрывало и расстелили на залитом кровью полу. Сверху уложили тело и голову провидца и, не переставая болтать, принялись заворачивать в сукно.

– Мы-то с тобой куда потом, а? – спросил Ларун.

– Да кто ж его знает куда? Не здесь же пустую комнату охранять. А нового приказа не было.