Содержимое второго стакана последовало за первым без промедления.

— После первой и второй перерыва нет вообще, — воодушевлённо припомнил я старую поговорку, оценив происходящее. — Может, по арбузику?

Оценив широту Мариных глаз, я понял, что арбузы у них не водятся.

— А под арбузик можно и по водочке, хорошо заходит, — закинул я предложение и, не дождавшись Мариного ответа, нацедил граммчиков пятьдесят. — И для сугрева первейшее средство.

Мара без всяких возражений взяла стакан и без малейших колебаний проглотила его содержимое.

И всё.

Абзац.

Жизнь в новом Марином теле прекратила существование на целую вечность. И только выпученные глаза давали надежду на воскрешение варской принцессы как вида вообще и как данного индивидуума в частности.

— Ну вот, а ты ещё спирт с алкашами хотела попробовать, — соврал я, протягивая Маре кусочек арбуза.

— Больше никогда не наливай мне этой гадости, — выдохнула принцесса, когда арбуз смягчил действие водки.

— Поздно, — философски произнёс я. — Водка на два стакана вина. Ты почти наша.

Мара посмотрела на меня начинающим мутнеть взглядом и ничего не ответила. Может, не поняла, о чём я. А может, определённая доля пофигизма уже впиталась в организм.

— Забыл спросить, а ты в своём мире вообще пила? — поздно спохватился я с вопросом.

— Миллион раз, — фыркнула в ответ Мара, тем самым убедив меня в обратном.

— Да, Сергей Анатольевич, пора привлекать за спаивание малолеток, — пробурчал я себе под нос без тени сожаления.

— А пяткой в лоб? — подорвалась уязвлённая недооценкой её возраста Мара и, не найдя в воздухе, опору рухнула обратно на диван.

— Закусывай давай, — миролюбиво подсказал я принцессе. — А то видишь, ты уже напилась до агрессии, минуя все остальные стадии.

Мара снова попыталась вскочить на ноги, но результат оказался ожидаемый. Мой старый, потрёпанный, продавленный диван притянул её обратно. А уж о силе его притяжения я знал не понаслышке.

Принцесса варов сделала ещё одну попытку… а потом ещё одну… диван стойко стоял на своих позициях и не собирался уступать никаким нетрезвым индивидуумам, пусть даже и столь прелестным, как Мара.

— Налей, — протянула мне принцесса стаканчик, сцапнутый со стола в одной из попыток подняться.

— У, матушка, прогресс на лицо, — иронично заметил я и плеснул принцессе ликёра.

Мара залпом опрокинула содержимое стакана и схватила арбуз. Впрочем, вгрызться в него не успела, тормознув на полдороге.

— Да-да, это не водка, — правильно понял я реакцию Мары. — Понравилась?

Мара утвердительно кивнула хмельной головой и снова протянула стаканчик.

— С такой скоростью ты придёшь к финишу фавориткой. Причём финишную черту пересечёшь уже в бессознательном состоянии.

— Налей, — не согласилась со мной Мара.

— Да хватит уже, — отобрал я стакан от принцессы.

— А пья… птя… па… — вконец запуталась принцесса.

— Пяткой? — пришёл на помощь я.

— Да, — согласилась Мара.

— В лоб? — развил я мысль дальше.

— Угу, — снова утвердительно кивнула Мара. Причём сделала это столь убедительно, что чуть не впечаталась своим лбом в мой стол.

— О Великий вождь, прости меня, я был не прав, — покаялся я, ловя принцессу варов в последний момент перед её свиданием со столешницей и укладывая на диван. — Твой мир не дорос до самогонного аппарата. Малоградусный компот — ваше всё.

Лёгкий всхрап Мары поведал мне, что я остался в одиночестве.

— Ты её убил? — возмущённо-удивлённый голос Ита напомнил, что одиночество не моя тема.

— Всё нормально, — заверил я духа. — При первом знакомстве принцессы с алкоголем последний победил с явным преимуществом. Причём в первом раунде. И оглушительным нокаутом. Предлагаю отметить его победу.

— Я дух, — возмущённо отказался Ит.

— Сочувствую, — без тени иронии выдохнул я и опрокинул в себя первые пятьдесят.

Пробуждение было абсолютно не тягостным. Голова немного шумела от лёгкого похмелья, но с учётом многолетнего опыта и стажа можно было сказать, что утро было добрым. Вот только тяжесть на левом плече вносила определённый дискомфорт. Я попробовал повернуться на правый бок. Тяжесть зашевелилась и не позволила мне сделать это.

От изумления я раскрыл сонные глаза.

Мара!

Уютно сопящая на моём плече Мара.

В голову моментально полезли нехорошие мысли.

Точнее, хорошие.

Но блин! Я не помнил! Литрушечка, даже отпитая Марой, сделала своё дело. А ведь раньше с такой дозы всё только начиналось.

И кто укрыл нас одеялом, ведь не Ит же? Он же дух.

Аккуратно сняв голову Мары со своего плеча, при этом пытаясь её не разбудить, я выскользнул из-под одеяла.

— Опачки, — непроизвольно вырвалось у меня, и было от чего.

Из одежды на мне красовалось только то, в чём родила меня мать. А я что-то не помню, чтобы она меня рожала в рубашке. Хотя я вообще мало что помню из того знаменательного момента. Но рубашки на мне точно не было.

Не удержавшись, я тихонечко приподнял краешек одеяла и…

— Да, Серёжа, но чтобы вообще не помнить столь знаменательный момент… это как надо допиться?

Из-за моего возмущённого вопроса принцесса варов предприняла попытку вернуться в реальность из царства Морфея. Поскольку на данный момент я был совершенно не готов предстать перед её очами, мне пришлось суетливо, но тихо ретироваться на кухню. По дороге мне услужливо попалась на глаза самая интимная часть моего гардероба и была с благодарностью прихвачена с собой.

— Ит, — настойчиво позвал я духа, после того как попил водички, и, пардон, надел трусы. — У тебя опять случилась временная глухота?

— Нет, — сухо констатировал Ит.

— Судя по твоему «многословию», тебе есть что рассказать, — сделал выводы я. — Не стесняйся.

— Ну… — начал Ит и замолк.

— Старт был многообещающий, — подбодрил я духа, — давай, не разменивайся по мелочам.

— Ну, — снова начал Ит и поймал мхатовскую паузу.

— Вы вчера… — произнёс я за лесного духа, призывая его продолжать.

— Вы вчера, — медленно повторил Ит, но потом решился и затараторил: — Ты вчера «убил» Мару, потом «убился» сам, и после вы, как два живых трупа, валялись на диване до полного воскрешения. Твоего воскрешения, — добавил Ит в оконцовке.

— Молодец, — тихонько поаплодировал я.

— Правда? — с надеждой спросил Ит.

— Конечно, — жизнеутверждающе констатировал я. — Только врать научись.

— Я не…

— Это я — не, — перебил я духа. — Что означает, что я не верю, хотя моя фамилия и не Станиславский.

— А кто такой Станиславский? — тут же переключился Ит.

— Не увиливай. Если мы все были такие «убитые», тогда кто разобрал диван, укрыл нас одеялом и разбросал в творческом беспорядке нашу одежду по комнате? «Убитые» исключаются по причине недееспособности. Остаёшься ты.

— Я дух! — возмутился необоснованным подозрениям Ит.

— Верю, — кивнул я Иту, — ты дух. Поэтому диван разобрался сам. Одеяло ощутило непреодолимое желание укрыть нас с Марой и приползло осуществлять желаемое. А наша с Мариной одежда стыдливо расползлась по помещению и частично попряталась, поскольку каждый знает, что одежда и одеяло давние враги на генетическом уровне.

— Ну…

— Говори, что вчера было, — резко оборвал я Ита и даже пристукнул ладошкой по кухонной столешнице.

— Ты допил свою бутылку, потом умудрился разобрать диван, не снимая с него Мару, а потом укрыл вас двоих одеялом, — быстро отчеканил лесной дух.

— А потом? — грозно спросил я, понимая, что Ит сейчас замолкнет.

— Потом, — Ит явно подбирал слова, — из-под одеяла стала вылетать одежда.

— И? — снова простимулировал я духа.

— И я вылетел из комнаты, — потупился Ит.

— Куда? — не понял я.

— Меня позвала водный дух, — на хорошем и, как мне показалось, облегчённом выдохе ответил Ит.