— Приплыли. — Шлепком под пятую точку Ариэль отправила меня на сушу. — И да, напоминаю: всё, о чём ты скрипел мозгом по дороге, тебя не касается.

— Ты что, опять читаешь мои мысли?

— Лучше бы я этого не делала, — вздохнула Ариэль. — И если бы только мысли.

Оставив меня с кучей вопросов, водный дух скрылась в глубинах своей стихии. Я же попытался сориентироваться на местности, чтобы понять, где я, куда мне и зачем мне. Что-то я повёлся на проверку теории Великого, а вот о деталях хрен кто из нас подумал. Шагать в свой мир? Ну, шагну, а дальше? Попробовать из моего мира вернуться обратно в этот? Допустим. Если не получится, то прав вождь, и я снова окажусь в тюрьме. А если получится? А если в прошлый раз был какой-то сбой, и в мир-тюрьму я больше не вернусь, оставив там Мару и вождя? Вождя-то бог с ним, он и так сиделец. Но Мару… Это получается, что я сам, своими руками обрёк на пожизненное заключение принцессу варов?

— Получается, получается. И как не стыдно?

***

Голос, прозвучавший то ли в моей голове, то ли и впрямь наяву, подпрыгнуть от неожиданности меня не заставил. Но вздрогнул я прилично. Сказывалась практика. Буду я ещё на всякие голоса подпрыгивать.

— Зря, — констатировал всё тот же голос. — На твоём месте не подпрыгивать нужно, а бежать со всех ног.

И эта в моей голове роется как у себя в чулане. А без проходного двора было как-то поуютнее.

— Ну и что нам с тобой делать?

«Нам». Значит, она здесь не одна.

— А мы же для тебя всё сделали. Не мир — курорт. Еда. Выпивка. Собутыльник. Полный all inclusive.

— Лоя?

— Лоя, Лоя. Вот скажи, чего тебе там не сиделось?

— А ты бы сидела в тюрьме?

— А ты брось на чашу весов сравнения свою прежнюю жизнь и ту, что мы тебе предоставили. Какая больше тянет на тюрьму?

— Там я был свободен.

— Сам-то веришь в то, что говоришь? Вот то-то. И это хорошо, что пока только я узнала о твоём побеге. Если бы эта была Зара, то ты бы уже не разговаривал. Она у нас женщина на расправу скорая. Иногда сначала делает, а потом думает. Хотя нет. Она всегда сначала делает, а думать — это удел слабаков. И как ты только умудрился сбежать? Мы же все дорожки оттуда заблокировали.

Значит, про Ариэль она не в курсе. Это радует.

— А-а-а, значит, водный дух. Зара говорила, что ты с ней знаком. Хотя странно, духи по собственной воле ни с кем не сближаются.

— Откуда? Блин, мысли.

— А ещё и тормоз. Вот угораздило мою дочь выбрать именно тебя. И я так понимаю, отправлять тебя обратно бесполезно. Эта твоя Ариэль тебя снова вытащит.

— Она сказала, что в последний раз, — честно признался я.

— А был ещё и предпоследний? — удивилась Лоя. — И сколько предпоследних разов было? И зачем тогда обратно возвращался? Или ты мне сейчас заливаешь?

— Стой, не слишком ли много вопросов?

— Зато ни одного ответа. А самого главного не знаю даже я. Что теперь с тобой делать? Отнять у тебя способ хождения по мирам мы не можем. Да даже если и смогли бы, то твоя водная тебя протащит.

— А вы перекройте, — посоветовал я.

— Всё-таки туповатый местами. Вода — её стихия, она там барьеры на раз взломает. И, скорее всего, даже не заметит этого.

— Слушай, а зачем меня вообще куда-то изолировать? Что вы лезете в чужую жизнь? Кто вам дал право?

— Не хами, а то я в Зару превращусь. А ты, соответственно…

— Да хватит меня уже пугать, мама. Твоя дочь, между прочим, меня мужем назвала и свою жизнь с моей связала. Сплела в единый тугой жгут. Рассоединить невозможно, только если разрубить. Не боишься потерять дочь по собственному самодурству?

— Было такое, — ответила Лоя. — Только это всё в прошлом. Теперь моя дочь свободна. И ты не нужен, зятёк. И ещё раз повторяю, если бы на моём месте была Зара…

— Да, да, — перебил я Лою. — Я бы был уже труп.

— Цени.

— Оценю при случае. Но почему вы всё-таки решили, что мы сами — я, Хлоя, Мара и Болотная-младшая, не сможем разобраться между собой? Сами, без постороннего, даже пускай и близкого, участия. Точнее, участия близких.

— Об этом не может быть и речи, — отрезала Лоя. — И вообще, зачем тебе знать причины. Мёртвым они не нужны. А другого выхода я не вижу.

— Как быстро Лоя превратилась в Зару. Хорошо. А если я дам слово, не возвращаться в ваш мир? Дать слово позабыть всё не могу, не выполню. А вот не возвращаться — это в моих силах.

— Да кто же поверит слову алкоголика? Лишний стакан, и двадцать шагов с открытыми глазами…

— Как хорошо ты знаешь алкоголиков, — невесело усмехнулся я.

— Не забывай, я тоже жила в твоём мире.

— Интересно, в каком образе?

— Мозг совсем разложился от пьянки? Ты же видел.

— Точно, — шлёпнул я себе по лбу. — Писец. Прикинь, забыл. Ладно, — через продолжительную паузу продолжил я, — если другого выхода нет, можно хоть перед смертью удовлетворить моё любопытство?

— Смотря что, — уклончиво ответила Лоя.

— Вы правда хотели убить своих детей?

— Бред! — фыркнула Лоя.

— Об этом проговорилась Зара, — настаивал я.

— Тебе проговорилась? — прищурилась Лоя.

— Нет, но это неважно.

— Вот и не верь всему, что происходило не с тобой. Да даже тому, что происходило с тобой, тоже не верь.

— Последнюю просьбу можно?

— Говори.

— Только выполнить просьбу приговорённого — это святое.

— В твоём мире, — уточнила Лоя. — А здесь тебе не там. Говори, а я подумаю.

— Вытащи Мару и Великого из заточения.

— Мару?!

— Значит, не такие вы и всесильные. Да, я перенёс Мару туда, где вы заточили нас с вождём.

— Хорошо, Мару я вытащу, — согласилась Лоя.

— И вождя.

— Хорошо, и вождя. Только не сейчас.

— А когда?

— Скоро. Совсем скоро. А пока немного поскучает. О вечном подумает. О том, как вторгаться в устои. Но тебе это уже не интересно. Давай своё слово.

— Что? — не понял я.

— Но запомни, если ты его нарушишь…

— Ты серьёзно?

— Если ты его нарушишь, — повторила Лоя.

— Не шутишь?

— Да не перебивай ты. Вот действительно проще тебя убить.

И я дал слово. Честное и нерушимое слово, пусть и алкоголика. Поверил ли я, что у меня отнимут жизнь? Нет, до конца, наверное, не поверил. Поверил в то, что эта активная троица родителей найдёт способ изолировать меня от своих детей. Зачем им это было нужно? То тащили меня в свой мир. А то… Причём если бы я что-то сделал или что-то произошло, то был бы хотя бы намёк на понимание их решения, а так… Одни вопросы и нет ответов. И пусть уж я лучше буду в своём мире, чем они засунут меня куда-нибудь ещё.

Заоконье моей квартиры активно плакало дождём. Жизнь, сделав какой-то ненужный виток, снова вернулась к начальной точке. Всё это уже было. Ну, почти. Я не ощущал на себе тройственный взгляд, и мне совсем не хотелось выпить.

— Значит, ничего не повторится, — произнёс я пустой квартире. — Ладно, пойдём в новую жизнь. Где-то у меня были тряпка и не пропитая швабра.

С момента моего второго выдворения в свой мир прошла уже целая неделя.

Целая трезвая неделя!

А ещё это была неделя одиночества.

Собутыльники, видно, вняли моим советам и, испарившись со двора, залегли на дно. Не скажу, что я сильно без них страдал. Скорее наоборот. Но это моя жизнь. И мой круг общения. Другого не имелось.

И даже Ит пропал. Тот мир сумел отобрать у меня Ита.

Я по-прежнему подрабатывал грузчиком в магазине. Только плату за работу теперь брал не выпивкой и закуской, а продуктами и деньгами. На меня уже начали робко заглядываться незамужние продавщицы, пока ещё выжидая, а не запью ли я. Но мне было совершенно не до них. Моё воображение дорисовывало Мару в моей квартире, в моём свитере, на моём диване. А ещё Хлою. Те последние моменты до нашего расставания с ней, как оказалось, навсегда. И Болотную. Ох уж эта ведьмочка!