Если бы не застывшая Болотная-младшая, то я бы решил, что это снова её происки. Были за ней такие прецеденты. А ведь нет. Стоит в числе прочих, изображает статую, как все. Получается натурально. Даже от моего щелчка по носу не поморщилась.

— Ладно, сдаюсь. Кто теперь решил поиграть в «Море волнуется раз»?

— Не шуми. Мы ещё не решили.

— Ты не решила. Не хочешь проигрывать, да?

— Проигрывать?! А ничего, что я выиграла? Он отказался жениться, а то, что сейчас его принудят к этому, не считается твоим выигрышем.

— Он не отказался. Это они оказались не теми, а значит, я выиграл.

— А напомни мне, о чём мы спорили?

— Слушайте, вы не могли бы спорить в другом месте? У меня от вас уже голова раскалывается, честное слово.

— Заткнись! — в унисон посоветовали два спорящих голоса.

Ну и что оставалось делать? Спорить с невидимыми собеседниками было просто глупо. Надавать по шеям в стиле Зары и её дочери? Да просто невозможно. Наносить удары на звук я был не приучен, не джедай какой-нибудь. Хотя те вроде и не на звук, а просто на ощущения. Вот сейчас как мечом хренакну, и там будет разрубленный противник. И пусть только попробует не быть. Обижусь. И уйду топтать пустынную планету весь из себя гордый и независимый. Вот примерно так, по-джедайски. В данном случае быть на стороне силы как-то не тянуло.

— Ладно, предлагаю ничью, — предложил меж тем мужской голос.

— Но ведь так не бывает, — с сомнением сказал женский. — Кто-то обязательно должен выиграть.

— А представьте, что вы выиграли оба, — снова вмешался я. — И у вас радость, и у меня голова не болит.

— Оба выиграть не могут, — сказал женский голос. — Зачем тогда спор, если выигрывают оба?

Господи, за что мне это? Почему здесь все периодически впадают в стадию детского дебилизма? И даже эти хрен знает кто.

— А о чём вы хоть спорили-то?

— Она говорила, что ты не выберешь ни одну.

— А он говорил, что сразу трёх.

— Серьёзно? — не поверил я. — Это же детский сад! Нет, ясельная группа — трусы на лямках.

— Ну ты не нарывайся! — обиженно посоветовал женский голос.

— Ладно, пусть будут ясли, — согласился я. — Он выиграл.

— В смысле? — не понял женский голос.

— Я выбрал всех трёх. Он выиграл.

— Ты решил подыграть из вашей мужской солидарности? Не зря мои сёстры взяли власть в свои руки. Только так можно было противостоять этому мужскому шовинизму.

— Какие сёстры? — не понял я. — Что, вот буквально сёстры?

— Она была одной из них, — уточнил мужской голос. — Правда неудачна была — погибла быстро.

— Это ты убил меня! — огрызнулся женский голос.

— А ты меня, — спокойно сказал мужской.

— И с тех пор вы спорите, — подытожил я.

— А что ещё делать? — вздохнул женский голос.

— Хоть какое-то развлечение, — добавил мужской.

— Я так понимаю, взаимных обид у вас по поводу убийства друг друга нет?

— Закончились недавно, — ответил женский голос.

— Примерно годков тысячу с половиной назад, — подправил мужской.

— Тысячу четыреста восемьдесят два года, — уточнил женский.

— И вы не боги? Те, которые там должны засвидетельствовать мою помолвку?

— Мы духи. И да, это мы должны засвидетельствовать.

— А остальные сестры? Они тоже стали духами?

— Нет, — возразил мужской голос, — они были настолько кровавы и жестоки, что их даже в духи не взяли.

— Да, семьи бывают разные. Не повезло с сёстрами, — посочувствовал я.

— Они мне не сёстры.

— Бывает, — примирительно сказал я.

— А они ей действительно не сёстры. Так называлась их тайная женская организация «Свободные сёстры взаимной любви».

— Романтично.

— Идиотично, — усмехнулся мужской голос. — Все четыре слова в названии сплошная ложь. Собралась горстка недолюбленных стерв с целью захватить власть. И давай вербовать в свои ряды наивных дурочек из семей правителей и знатных родов.

— Я бы попросила! — возмутился женский голос.

— Ой, да ладно тебе, не играй на людях. Сама говорила, что он тебе нравится, так пусть узнает всю правду о нашем мире.

— Ладно уж. Дело прошлое. Пусть хоть кто-то знает правду.

— В общем, этим дурочкам так запудрили мозги, что просто превратили их в бездушные машины для убийств. Уж не знаю, что конкретно им там пели, но ни одна не отказалось убить своего мужа, отца, брата. Вот она заколола меня ножом прямо во время страстной ночи.

— Так вы муж и жена? — не поверил я.

— Нет, я вдова, он умер на минуту раньше.

— Подожди, что-то не сходится. Если она тебя заколола, то кто убил её?

— Я, — ответил мужской голос. — Тот стилет, который она мне воткнула мне прямо в сердце, был с очень острой рукоятью. На конце была треугольная пика.

— Вместо того чтобы просто умереть, — продолжил женский голос, — этот… назовём его любящий муж… притянул меня к себе в последних предсмертных объятьях и насадил на рукоятку ножа. Садист! Я умирала на целую минуту дольше!

— Увы, дорогая, несмотря на всю любовь к тебе, я уже ничего не мог поделать. Сама говоришь, что я был уже минуту как мёртв.

— Охренеть! Ну и нравы! И после этого вас ещё сделали духами, которые должны засвидетельствовать светлые чувства других?

— Поверь, другие были намного хуже, — ответил мужской голос.

— И мы действительно любили друг друга. Сильно, — добавил женский.

— Да, — вздохнул я. — Одно радует — моя жена меня зарежет без любви. Любить они не способны.

— Это наказаниие богов, — усмехнулся женский голос.

— Только не спрашивай её в подробностях. Она не расскажет. Она и так тебе сказала тебе слишком много. Просто ты не наш.

— А на всё остальное есть отговорка. Типа, что ты знаешь о духах? Помню, меня уже посвятили.

— Так кто из нас выиграл? — перевёл тему женский голос.

— Ничья, — примирительно сказал я. — Лучше делайте ставки на то, кто станет моей женой по выбору ведьм.

— Ну что, дорогой, ты, как всегда, выберешь первый?

— Я, как всегда, уступлю любимой место.

— Я в тебе не сомневалась.

— Ты вообще редко сомневаешься, даже когда убиваешь любимых.

— Я же уже извинилась.

Голоса потихонечку начали стихать и вскоре, превратившись в невнятное бормотание на пределе слышимости, исчезли вообще.

Интересная трактовка здешней истории. Помнится, мне втирали совсем другое. Ну, или очень сильно отличающееся деталями. И вот кому сейчас верить? Хотя, с другой стороны, а зачем мне это? Пусть их история остаётся с ними. Моя история женатого человека начнётся вот только сейчас. Интересно, кого для меня выберут? И если я буду сильно любить свою жену, может, и она, наконец, полюбит меня? Ведь, в сущности, что мы знаем про любовь? Это точно вирус. Вопрос: как он передаётся? Может, воздушно-капельным путём? А может, пастельно-половым? И почему никто не задумывался? Или просто это я такой необразованный в этом вопросе? Вот, например, если я покусаю Маре уши, она в меня влюбится?

— А, Мара? Блин, а почему они до сих пор не отмерли?

— Извини, заспорили, — покаялся женский голос, и все снова обрели способность двигаться.

Первое, что прилетело мне от вновь оживших, это пинок Зары.

— Убила бы, если не ситуация. — Королева варов была само негодование.

Болотная-младшая же молча подошла и вернула щелчок по носу.

— А чего никто не предупредил? — спросил я, потирая нос и то место, куда прилетел пинок.

Ответом мне была всеобщая молчаливая оценка моего душевного состояния.

— Да понял я, вы же в вынужденной коме были. Вот и не верь после этого тому, кто утверждает, что в коме нет жизни.

— Ну что, ты не передумал? — спросила меня Лоя, благо ей не нужно было возвращать мне ни пинков, ни щелчков, ни толчков. — Может, всё-таки сам выберешь?

— Доверю это дело профессионалкам, — отказался я и посмотрел в сторону ведьминской «клумбы». — Надеюсь, они меня не подведут.