— Вот объясни мне, Великий, с какого вы, гургуты, мне стали так дороги? Почему я должен загонять свою задницу в непонятные приключения ради вас?

— Наверное, потому что мы друзья.

Ну, что тут было сказать? Наивность вождя подкупала и обезоруживала одновременно.

— Ладно, чёрт с тобой. Пошли договариваться с принцессами. Только если я после этого не выживу…

— Мы похороним тебя как великого воина, — твёрдо пообещал вождь.

— Какая честь. Уже захотелось скончаться прямо здесь, не откладывая на потом. Аж зачесалось всё в неприличных местах.

— Сначала принцессы, — напомнил Великий.

— Да что ты? Идём. Посмотрим на их состояние.

— А давай ты сам. А я пока посмотрю, что там моё воинство делает. Вдруг вмешаться нужно, притормозить кого.

— Великий, я что-то не понял, ты что, их боишься?

— Да чего сразу боишься… — насупился вождь. — Просто не хочу тебе помешать, испортить чего-нибудь.

— Там портить нечего. Всё, что мог, ты уже испортил своей войной. Давай, колись, что происходит?

— Да не силён я со слабым полом общаться, — нехотя признался Великий.

— У них слабый — это сильный, помнишь?

— Тем более. Давай сам. У тебя это лучше получится.

— Нет, Великий. Сейчас получится лучше у тебя. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что ты можешь поднять кувшин с гургутским вином, а я нет. Точнее, поднять, конечно, могу, если сильно постараюсь. А вот сделать хотя бы глоток не могу.

— Это как? — не понял вождь.

— Это какая-то падла на меня порчу трезвости навела. И поэтому до конца своей жизни я теперь буду злой, раздражительный и неприятный. И, как ни крути, с принцессами придётся договариваться тебе. Да не боись ты, — хлопнул я по плечу вождя. — Поверь, пьяные принцессы такие душки. Особенно Мара. Только ты её не зли. У неё в этом состоянии путь от благолепия до бешенства составляет пару нанометров.

— Сколько? — не понял вождь.

— Моргнуть не успеешь, а Марина пятка уже будет лететь тебе в лоб. Поэтому лучше не моргай.

— А может, лучше всё-таки ты?

— Мне эта пятка прилетит гораздо быстрее. Идём.

На самом деле я, конечно, лукавил. Ну как лукавил, скажем, чересчур преувеличивал. Я спокойно мог общаться с принцессами, хоть с трезвыми, хоть с пьяными. Никаких внутренних противоречий и отторжений по этому поводу у меня не наблюдалось. Но нужно было проучить Великого вождя, чтобы думал, прежде чем делать. И внезапно обнаруженная мною фобия относительно близкого общения с противоположным полом (поговорить и договориться, а не то, что вы подумали) была сейчас как раз кстати. Давай, Великий, попотей. В следующий раз будешь думать, как войны объявлять. Хотя ты это делал ради меня. Что ж, в трудную минуту я, конечно, приду к тебе на помощь. Но начнёшь сам. И надеюсь, что самая первая минута не будет настолько трудной, что прямо с порога придётся за тебя впрягаться. Хотя на что я надеюсь?

Оценив сгорбленную спину бредущего впереди вождя, я понял, что трудной станет не первая минута, нет. Первая секунда — вот правильный ответ.

Вот не поверите, я всегда считал себя человеком философски относящимся к любым жизненным ситуациям. Некоторые, правда, считают это глубоким пофигизмом, и, как вы понимаете, в последнем слове не все буквы такие. И поэтому, по их мнению, я не жизненный философ, а по…ст. Но позволю себе с этими некоторыми не согласиться.

К чему это я? А к тому, что, несмотря на философское отношение к происходящему в этой жизни, следующая новость удивила меня до глубины души.

— Великий вождь, войска варов и гелов взяли в кольцо нашу деревню и требуют тебя на переговоры.

Таким приветствием нас встретили дозорные, не дав дойти до хижины вождя.

— Быстро, — произнёс озадаченный вождь. — Значит, без ведьм не обошлось.

— А причём тут ведьмы? — спросил не менее озадаченный я.

— А притом, что с такой скоростью привести войска на наши болота можно только ведьминскими тропами. Но и это не самое худшее.

— Да ты оптимист, как я посмотрю.

— Хуже то, что у гургутов завёлся предатель, — продолжил Великий.

— С чего такие выводы?

— А с того, что для сбора двух войск нужно время. Значит, собирать их они начали, как только я заикнулся о войне. Это раз. То, что они на нас не напали, а требуют меня на переговоры, говорит о том, что они знают о принцессах. Это два. Вопрос: откуда такая осведомлённость? Ответ…

— Кто-то сливает им информацию, — закончил я за вождя. — Причём быстро и оперативно. У вас точно сотовую связь не придумали?

— Не знаю, о чём ты, но без магии тут не обойтись. А значит, вычислить предателя сможет только Болотная ведьма.

— Великий, я прямо мысленно аплодирую. А таким простачком прикидывался.

— Поэтому я отправляюсь на переговоры, где буду тянуть время до последнего. А ты приводишь Болотную в чувства, и вы вычисляете предателя. И постарайся побыстрее.

— Подожди. К чему такая спешка? Твой предатель никуда не денется.

— Когда мы ударим по ним, мне не нужно, чтобы гелы с варами знали про каждый наш шаг.

— Стоп. Ты собрался напасть на противника? Я, конечно, не военный стратег, но в твоём положении это стопроцентное истребление гургутов.

— Молодец, — похвалил меня Великий. — И Хлоя с Зарой думают точно так же. А ещё это наши болота. Неужели ты думаешь, что за столько лет мы не подготовились и к такому варианту? Пока я буду торговаться с царствующими мамашами за жизнь их дочерей, мои славные воины подготовят для противника несколько неприятных сюрпризов. Впрочем, ты и сам всё увидишь. Главное, найдите предателя до того, как он успеет что-то сообщить.

— Стой, Великий. А давай по-другому. Давай я пойду на переговоры. А ты тут покомандуешь. У тебя это лучше получится.

— То, что лучше, это да, — согласился вождь. — Но на переговоры ждут меня. Прости, но с тобой даже разговаривать не будут.

— Зато я с ними буду, — уверенно заявил я. — И если ты прав насчёт предателя, а я думаю, что ты прав, то Лоя с Зарой знают, что их дочерей сюда привёл я. Представляешь, какая обширная тема для переговоров?

— Не представляю, — хитро прищурился вождь.

— Только дай мне слово, что ты не нападёшь на них, пока не увидишь меня после переговоров.

— Ты не договоришься, — уверенно сказал Великий.

— Просто дай слово.

— Мы потеряем время.

— Дай слово, — продолжил настаивать я.

— Хорошо, — после раздумий сказал вождь. — Мы не будем нападать, пока я не увижу тебя.

— И не просто увидишь, но и пока не поговоришь со мной, — внёс уточнение я.

На этот раз Великий вождь завис на долгие минуты. Стало понятно, что именно так он и собирался поступить, увидеть меня и дать отмашку своим головорезам. А сейчас его планы рушились. И он не находил выхода из создавшейся ситуации.

— Ты не договоришься, — снова повторил Великий.

— Давай не будем ходить по кругу. Просто дай слово.

— Ладно, — махнул вождь. — Я даю тебе слово, что ни один гургут не станет нападать, пока я не поговорю с тобой.

— Вот и хорошо. Всё, разбежались. Где ждут тебя две воинствующие королевы?

Великий подозвал того гургута, который и донёс до нас эту неприятную весть. Выяснил все подробности и на всякий случай отправил со мной провожающего, чтобы я не заблудился.

А на что я, собственно, надеюсь, думал я, идя за провожающим. Великий со всех сторон прав. Кто я такой, чтобы со мной разговаривали две королевы? Да в лучшем случае меня просто пошлют по конкретному адресу, без продуктов и проводников. А вот в худшем… Я им не нужен. Я для них как прыщ на интересном месте, мешающий при любых раскладах. Ни сесть, ни почесаться. И даже плакать по мне никто не будет. Разве что принцессы смахнут скупую девичью слезу. Да Болотная-младшая вздохнёт украдкой. Ну, Великий кувшинчик гургутского винца пропустит за упокой души самоуверенного Сергея. Может, дролонг иногда вспомнит… Так, стоп. Что-то список потенциально сожалеющих о моей смерти увеличивается пропорционально моей фантазии. Этой летающей ящерице, наверное, будет глубоко по барабану, на каком свете я нахожусь, да и вообще, в каком мире. И из всех перечисленных уверенным можно быть только в Великом. Да и то не на сто процентов. И поэтому по всем прикидкам получается, что мне лучше туда не соваться. А вот прямо сейчас следует развернуться на сто восемьдесят градусов и с покаянной головой топать обратно к вождю. Простите, мол, дяденька, за излишнюю самонадеянность, но что-то так жить захотелось, что идите-ка вы сами на эти переговоры, а я лучше Болотную в чувства попривожу да шпиёнов ею половлю.