– Что-то не так, – повторил Синьягил слова Аро, продолжая принюхиваться и нервно прядая мохнатыми ушами.

На лице Тау застыла восковая маска бесконечного смирения. Чуть опущенные уголки губ, слегка заломленные брови, стеклянный черный взгляд. Так она выглядела весь последний месяц.

Разбуженный Кай ожесточенно тряс отросшей бородой, прогоняя остатки сна. Он к злорадству Аро тоже выглядел отнюдь не свежо. В его способности не пьянеть был свой огромный недостаток. Кай не мог уловить момент, когда стоит остановиться.

Хотя, стоит признаться, они все выглядели не лучшим образом. Кроме близнецов. Алчная до энергии зона пустоты вокруг корежила ауры всех. Но близнецы, хоть и изображали усталость, на деле едва ли не цвели. Аро заподозрил их в употреблении эликсира бессмертия, но отмел этот вариант. Мара, цветочек, непременно бы с ним поделилась. Не самим зельем, так подобной тайной. А она лишь отмахивалась, смеялась и заявляла, что просто знатная кровососка. Тау с Каем криво улыбались, Мор хмурился. Синьягил делал вид, что его мирская суета не заботит.

Тау вдруг, вырывая его из несвоевременных размышлений, издала странный звук, средний между стоном и всхлипом. Спрятала лицо в ладонях и так резко отвернулась, что косы змеями взметнулись вокруг хрупкой фигурки.

– Создатель… пожалуйста, пусть мне это мерещится!

Аро недоуменно оглянулся… и застыл. Кай закашлялся. Синьягил скривил пальцы с острейшими обсидиановыми когтями и изготовился к прыжку.

– Этого не может быть! – хором выдохнули близнецы.

И все же это было.

Навстречу отряду, освещенный лучами взошедшего солнца, с шальной улыбкой и порхающим в пальцах посохом, шагал Раа. И песок под его ногами странно пружинил.

Не дойдя до них, судорожно стискивающих оружие, пары шагов, Раа остановился, нашарил взглядом Тау, улыбнулся еще шире, сверкнув бусинами на концах пепельных косичек, и пропел ехидно:

– Хей, что за траур? Неужто меня хороните?

Морок? Иллюзия? Призрак? Или смерть была просто очередной шуткой свихнувшегося палача?!

Аро судорожно пытался ухватить хоть одну мысль, развить ее, ощутив твердую почву рационализма. Но тщетно, разум отказывался верить в происходящее, забивая голову какой-то ерундой.

Упавшее надгробной плитой молчание разбил тихий хохот.

– Ох… вот это жестокость.

Тау, смахнув слезы, обернулась к Синьягилу. Затянутая в черный доспех хрупкая фигурка вытянулась перед беловолосым великаном. И улыбнулась. Аро передернуло. Улыбалась не Тау, а сломанная кукла. Неживая, искореженная. Жуткая пародия на человека.

– Я знаю, что сумасшествие это приговор. Но такой жестокости я даже от такого сумасшедшего чудовища, как ты, не ожидала.

Настоящий посох просвистел лезвием-полумесяцем в паре пальцев от шеи Синьягила. Если бы не его нечеловеческая реакция, ему не жить. Осознание, что Тау сейчас прикончит его шанс добраться в Закатную Крепость, вернуло Аро способность думать. Песок под ногами стал так пружинить, словно был зыбучим. Только в Пустыне нет зыбучих песков. И в Пустыне не может быть так влажно.

– Тау, нет! – Аро со звоном скрестил клинки с темняком, закрывая собой Синьягила, не спешащего защищаться. Не иначе он и сам осознал, как крупно облажался.

Тау неожиданно гибко отклонилась и, по дуге вытягивая за собой посох, хладнокровно сплюнула:

– Прочь, падаль. Это иллюзия Раа! Создать которую мог только магистр бесцветной магии!

Аро, помня о способности темняка выпивать душу при одном неосторожном прикосновении к нему, в один шаг переместился Тау за спину и приставил клинки ей к шее. Оглянулся на видение скалящегося Раа, которое напряженно караулили Кай с близнецами. Тау раздраженно зашипела, но послушно замерла, просвистев:

– Как же я тебя ненавижу!

Аро не стал уточнять, к нему это относилось или к Синьягилу. Но рука сама собой чуть дернулась, едва не вспоров ей кожу над кольчугой.

– Тау, подумай! Иллюзию можно создать только по собственным воспоминаниям! Синьягил не знал… – проклятье, она же приказывала ему не произносить имя Раа. – Не знал его! Он просто не способен создать его иллюзию!

Тау дернулась, вспомнила о клинках у горла и в бессильном отчаянии сжала кулаки. Но сказала уже ровно:

– Призраком он тоже быть не может. Раа здесь никогда не было, магическое поле не могло его запомнить. Да в Пустыни и поля-то нет, одни дыры. Значит, и миражом это не является.

Аро аккуратно освободил ее из захвата, но оборачиваться она не спешила. Ведь за его спиной все так же ухмылялся Раа. Маяча рядом, он вместо ожидаемого раздражения от одного его вида вызывал лишь умиротворяющее спокойствие. Все-таки своим извечным «бояться нечего!» он сумел выработать у них рефлекс.

Аро требовательно обернулся к поджимающему губы Синьягилу. Его зрачок нервно дергался, то сужаясь в щель, то затапливая радужку целиком.

– Раньше здесь этого не было! – ощерился он на Раа.

Легко поверить. Если бы этот феномен был древним, то западные кладоискатели уже давно бы исписали о нем сотни дневников и грызлись за право называться первооткрывателями нового вида мутации. Поэтому Великий Древний, четыреста лет просидевший в Октароне, мог не знать о нем. Только вот…

– Это не отменяет того, что именно ты, Синьягил, завел нас в Гнусные топи.

– Что?! – вновь хором выдохнули близнецы.

Горизонт едва заметно дрогнул. Безумная догадка Аро, кажется, верна. И это полная задница! Из Октарона не возвращались, но смерть в нем хотя бы была быстрой. Топь не забирает никого, но ломает всех без исключения.

– Песок пружинит под ногами. Воздух слишком влажный. Нам являются мороки, – перечислил Аро и выругался. – Мы не в Пустыни. Мы, побери их Безымянный, в Гнусных топях, которые каким-то образом выросли и вторглись в зону пустоты!

И в этот момент в подтверждение его слов мир вокруг размылся, словно на холст с красками плеснули воды. А, когда снова обрел четкость, вокруг простирались болота.

Пометки на полях

Одичавшие, или дикие – люди окраин Западного Предела Айну, населяющие Пустынь и Гнусные топи. В течение длительного времени подвергались воздействию зоны пустоты и ядовитых морочащих испарений болот, в связи с чем потеряли моральный человеческий облик.

Чаще всего поселения одичавших можно встретить на юго-западных окраинах Пустыни. Это объясняется близостью портала в Снежные горы, позволяющего беспрепятственно добывать талую воду, а также наличием разнообразной пустынной живности, пригодной в пищу.

В Гнусных топях не селятся даже одичавшие, однако некоторые из них совершают ходки в болота с целью сбора трав и минералов, являющихся галлюциногенами.

Доподлинно известно, что люди, находящиеся в категории одичавших дольше года, теряют способность к размножению. Причины данных необратимых изменений не исследованы.

Альманах «Профессия «охотник»: что нужно знать?»

Западный Предел, Гнусные топи

Безымянный

– Владыка!

Он поднял голову от бумаг с донесениями о набегах химер на южные окраины Тирона и устало воззрился на закованного в броню воина. Тот церемонно ударил копьем в пол и зычно возвестил:

– Еще десять горожан пожертвовали магией, владыка!

Он поморщился. Ему претило слово «жертва», оно словно бы заранее настраивало на смертельный исход. Но тиронцы почему-то предпочитали использовать именно его.

– Тогда не имеет смысла больше ждать, собирай всех на площади, – выдохнул владыка Тирона, сжав кулаки. Руки предательски дрожали. Если его расчеты неверны, если задуманное не получится, то их всех ждет мучительная гибель.

Но он не мог ошибиться в расчетах. Кто угодно, но только не он.

Владыка решительно направился вслед за воином.

Сложносоставной арт в виде кривоватого посоха мерно пульсировал от количества влитой в него магии. Вечно голодная безразмерная пустота резерва Владыки алчно заныла, но он приказал ей заткнуться. Не время поддаваться слабости.