Мара втянула голову в плечи, но кивнула. Почему-то рядом с этим человеком ей было неспокойно. Такого она не ощущала ни с Раа, от которого настойчиво предостерегал ее Мор, ни даже с Синьягилом, хотя тот был метаморфом и жестоким безумцем на пару сотен лет старше Безымянного, если верить учебникам истории.

Но все же Маре настойчиво казалось, что этот дряхлый старик гораздо опасней, чем все ее знакомые вместе взятые. Оттого непонятно доверие к нему со стороны вечно всего пугающейся Тау. Вряд ли оно основано лишь на том, что Безымянный, судя по ощущениям третьего глаза, тоже пустотник. Пусть и неслабый.

Ничего кроме кивка от Мары он так и не дождался, отвернулся к Снежным горам и обратился к Тау:

– Впереди трясина. Обход с юга или севера займет лишние сутки. Но идти напрямик трудно и опасно. Как поступим?

Она переглянулась с Марой, и в ее янтарных глазах Мара прочитала отражение собственных мыслей. Они очень устали, чтобы идти в обход, когда заветная цель маячит на горизонте.

– Напрямик, – хором ответили они.

Идея, разумеется, была совершенно дурная. Но убедились они в этом, разумеется, слишком поздно.

Западный Предел, Гнусные топи

Мара

Шли друг за другом, обвязавшись веревкой. Тау, идущая первой, для надежности прощупывала путь перед собой посохом, каждый раз на полном серьезе перед ним за это извиняясь. Замыкал процессию Безымянный. Мара пристально осматривалась на предмет реликтовых трав, и нервно хваталась за натягивающуюся веревку, стоило только Тау сделать особо широкий шаг.

– Аро говорил, у фениксов есть способность чувствовать отпечаток ауры на энергии магии и пустоты. Это правда?

Охотник на чудовищ тоже знает про фениксов? Сердце болезненно сжалось.

– Правда, – буркнула Мара, сосредоточенно пробуя ступней обманчиво-надежный холмик земли. – Я могу чувствовать третьим глазом не только саму энергию, но и ауру того, кому она принадлежит.

– А какая у меня аура? – полюбопытствовала Тау.

– Пахнет холодным гербером. С имбирем и лимоном.

– Горечь и кислятина, – смешно скривилась Тау. – Впрочем, чего еще я ожидала? Но зато теперь понятно, почему ты вечно страдала от каких-то несуществующих запахов. А Мор в такие моменты всегда бросал на тебя предупреждающие взгляды. Я-то думала, это из-за твоей избалованности и изнеженности…

– Тау, – тихо окликнула ее Мара, чуть сокращая расстояние между ними.

– А что сразу Тау? – возмутилась та, но Мара ее твердо перебила:

– Не рассказывай никому о нас с Мором, пожалуйста.

Тау замерла, как на стену наткнулась. Сзади в Мару чуть было не врезался нетвердо стоящий на ногах Странник. Тау прикусила губу и нервно дернула талисман-перо в ухе.

– Как-то раз я уже пообещала одному фокуснику никому о нем не открывать всей правды. Как ты знаешь, это плохо кончилось.

Мара тоже прикусила губу.

– Тогда не рассказывай хотя бы этому фокуснику.

Тау окинула ее задумчивым взором и медленно кивнула.

– Паладин ничего от меня не узнает, пока ты этого не захочешь.

Дальше шли в молчании. Как-то незаметно стемнело, и путь теперь освещали лишь ставшие во все небо зарницы. В отдалении громыхал гром.

– Надо остановиться на привал, – запыхавшись, просипел Безымянный из-за спины Мары.

– Успеем, – покосилась Тау на небо, встряхивая светлячков на груди. На уютный желтый свет сразу же слетелась мошкара. – Тут осталась пара шагов.

– Пара шагов по трясине в темноте! – веско бросил тот.

– Я устала, – призналась Мара.

Тау шумно выдохнула, коротко махнула посохом и обрубила веревку.

– Ты что творишь?! – взвизгнула Мара, покачнувшись.

– Я только проверю дорогу и вернусь. А вы пока передохните.

И широким шагом пошла дальше. Ну надо же, какая самостоятельная стала! Маре ничего не оставалось, как беспомощно переглянуться с Безымянным, плюхнуться на влажную землю и растереть дергающие от долго перехода мышцы. Чтобы тут же подскочить вновь, услышав отборные ругательства. Безымянный встать не успел, веревка больно дернула Мару вниз, и она, оступившись, села рядом с хоженой тропой.

– Тау?!

В свете молний к ним быстро двигалась хрупкая фигурка, доспех на которой пытался подстроиться под окружающую природу и на несколько мгновений после зарницы становился белым.

– Все в порядке, – донесся недовольный голос. – До портала ровно дюжина шагов. Но как же там холодно!

Дюжину шагов Мара точно пройдет. Она мученически вздохнула и попыталась встать. Сердце прострелило зарождающейся паникой.

– Я встать не могу, – враз осипшим голосом сообщила она.

Тау цокнула языком.

– Говорю же, избалованная, изнеженная высокая ветвь…

– Тау, типун тебе на твой поганый язык, я тону, вурдалачьи твои мозги! – истерично взвизгнула Мара, пытаясь освободить хотя бы руки, но тщетно. Как сидела с вытянутыми ногами, упираясь руками в землю, так и погрузилась уже по пояс. Паника захлестнула с головой.

– Не перестанешь так блажить, клянусь, я дам этой трясине залить твои легкие! – гаркнула Тау. – И кто еще из нас вурдалачьи мозги, Мара! Хватайся!

Мара вдруг обнаружила освобожденную правую руку. Под мышкой у нее было зажато черное лезвие темняка, которое и вытащило конечность.

– Он же душу выпивает! – взвизгнула Мара.

– Я с ним договорилась, – рявкнула в ответ Тау. Что за ерунда, как с темняком можно договориться?! – И у него уже тоже кончается терпение, поэтому либо ты сейчас же хватаешься за посох, либо по Гнусным топям будет вечно бродить твой визжащий призрак!

Стоит признать, торговаться эта поганка умеет. Мара как могла очистила ладонь от тины о лезвие и схватила гладкое древко. Тау принялась медленно тянуть оружие на себя. Рядом с ней, с дрожащими от напряжения руками, тянул за веревку Вечный Странник.

Болота отпустили Мару со смачным хлюпаньем. Тау не дала попутчикам опомниться и рванула к белеющей под зарницами спасительной границе портала. Мара рухнула на снег, больно ударившись коленями и ладонями, но даже не обратила на это внимание.

Их окружила тишина, лишенная раздражающего писка мошкары, холод, особенно заметный после влажности Гнусных топей, и свежий, пахнущий хвоей чистый воздух. Мара еще успела подумать, что аура Безымянного пахнет не льдом, а именно снегом. А потом ее догнало осознание, что только что чуть не погибла.

Она надеялась, что страх внезапной смерти оставил ее вместе с избавлением от блуждающих пожирателей. Но последние события швырнули ее с парящих скал под бренные корни.

– Звездочка, – вдруг задумчиво изрек Безымянный.

– Где? – Мара всхлипнула, утерла лицо снегом и, стараясь отвлечься, покосилась на затянутое тучами небо.

– Не знаю, – растерянно пробормотал он, обхватывая себя руками за плечи. – Просто вдруг вспомнилось… что-то.

– Может быть, проклятие ослабевает? – Тау деловито вытащила из сумок плащи, которыми отряд запасся еще в Последнем Приюте, и пожала плечами. – Ты же впервые кого-то спас?

У Мары теперь долг жизни перед Безымянным?! Не успела эта мысль до конца оформиться, как Мары вдруг коснулся едва слышимый аромат костра и степных трав. Она неверующе обернулась и, не обращая внимания на недоуменный окрик Тау, побежала. Из хвойного леса ей навстречу вылетели парды.

– Кисточка! – как сумасшедшая завопила Мара, кидаясь на шею рыси. Та, щекоча шершавым языком кожу, принялась слюнявить девушке все, до чего могла дотянуться, но Мара не отплевывалась, все равно вся в тине!

Мара то ли смеялась, то ли плакала. Висела по очереди на шеях Мора, Аро, Кая и даже Синьягила. Вдыхала родной с детства аромат орехов, и ставший родным недавно аромат грозы. Все-таки нашлись.

– Дикий, ты меня нашел! – раздался сзади какой-то неприлично громкий ор.

Мара обернулась как раз вовремя, чтобы узреть, как хрупкая девушка душит огромного гепарда. Тау увидела спешащих к ним мужчин и проворчала, пряча улыбку: