– Даже наш ископаемый недопард здесь. Если еще раз кинешь нас, я тебя найду и в качестве компенсации стребую второй ключ от твоего города!

– Синьягил вывел нас из болот, Тау, – мягко заметил Кай, потрепав ее, вяло сопротивляющуюся против таких нежностей, по косам.

– Я тоже рад тебя видеть, колючка, – оскалил бритвенные клыки Синьягил.

Тау прыснула и махнула рукой на Безымянного, неловко замершего в отдалении:

– Знакомьтесь, Вечный Странник! Предпочитает, чтобы его звали Странник, а не Безымянный. Он нас с Марой спас. А это Кай, Аро, Мор и Синьягил.

Карие глаза старика остановились на сидящем верхом на лигре Синьягиле. Тот вытаращился на него в ответ и вдруг ощерился.

– Не может быть… магистр Кравани?!

Неделю спустяЗападный Предел, Снежные горы

Аро

– Признайте, наконец, что мы заблудились! – закатила глаза Тау, разглядывая редкие облачка на лазури неба. Из ее губ вырвался густой пар.

Утепленные плащи, купленные ими в Последнем Приюте, не давали окончательно превратиться в ледяные скульптуры, но и только. Вымораживающий холод въелся в них за эту неделю пути по горам, казалось, навечно.

Зато впервые за неполных пять месяцев путешествия Аро потрясали окружающие пейзажи. Его восхищало все. Бескрайняя чаша небосвода над головой, изредка заслоняемая исполинскими соснами и елями. Нетронутая гладь снежного покрова, слепящего глаза. Чистейший хвойный горный воздух. Кажущиеся недостижимыми острые пики в вышине и в дали.

Он смотрел и не мог насмотреться. Дышал и не мог надышаться. И как никогда в жизни чувствовал себя по-настоящему свободным. А, может, так действовало ощущение близости его цели. Ведь где-то за перевалом стояла Цитадель.

– Ты не заблудился, если тебе все равно, где ты, – философски изрек Синьягил и обернулся к нахохлившемуся на лигре Страннику. – Ваши слова, магистр.

– Вурдалачьи твои мозги! – Тау злобно сверкнула янтарными глазами и вклинилась на гепарде между лигром и идущим на четырех конечностях метаморфом. – Он же просил так его не называть!

Это правда. Стоило только Синьягилу впервые назвать имя Безымянного, как все обернулись к старику. А он, прислушавшись к себе, только развел руками и участливо проскрипел:

– Ты, должно быть, обознался.

– Я всегда узнаю убийцу Накиланэ, – ощерился метаморф.

Отряд ошарашено перевел взгляды на Безымянного.

– Я не чувствую предела твоей пустоты, – осторожно заметила Тау.

А ведь за всю историю был известен лишь один пустотник с безразмерным резервом. И у Аро резерв магии особенно болезненно отзывался на присутствие старика рядом. Безымянный покачал головой, грустно улыбнувшись.

– Прошу прощения, что не оправдал ваших надежд. Но я никак не могу быть Великим Древним. Кравани сейчас было бы около семисот лет, а мне всего лишь триста. – он пожевал губами. – Проклявшие меня на вечную жизнь тиронцы лишили меня имени. Значит, если я верну свое имя, то сниму проклятье. Но оно все еще со мной, значит, Кравани не мое имя.

Тау обеспокоенно переглянулась с Каем.

– Я слышала немного другую версию. Вечный Странник сможет снять проклятие лишь тогда, когда искупит свою вину. Тогда он сможет обрести новое имя, взамен старого, которого его лишили и на которое… он уже не имеет никаких прав. Следовательно, даже услышав свое прошлое имя, ты его можешь не узнать, ведь оно тебе уже не принадлежит.

– Нет! – Безымянный отшатнулся, схватившись за голову.

Повисло напряженное молчание, нарушаемое лишь свистом ветра, гоняющего мерзлую поземку. Когда старик выпрямился, даже морщины на усталом лице разгладились, такой внутренний свет его озарил.

– Нет, – ответил он благостно. – Просто я не Кравани. Не называйте меня так, пожалуйста.

Синьягил был единственным, кто не прислушался к его просьбе, и продолжал звать его «магистром». Кажется, из мести.

– И кстати, – продолжила распекать его Тау. – Мне не все равно, где я нахожусь, в отличие от некоторых, – она ядовито покосилась на мечтательного Аро.

Он пропустил подколку мимо ушей. Он вообще стал гораздо спокойней сносить ее провокации. По крайней мере, солнечное сплетение дергало рядом с ней не так сильно, как рядом с Безымянным. Что вообще значит эта тупая пульсация его магического резерва вблизи пустотников? Последствия ритуалов Лао?

– Тау права, – стуча зубами, поддакнула Мара, ехавшая рядом с ним. Он пристыженно осознал, что совершенно забыл о ее присутствии. – Тот пик, который ты, Синьягил, обозначил ориентиром, каждый день по разную сторону от нас!

Синьягил обернулся и ласково оскалился. Выглядел он последние несколько дней еще более жутко, чем обычно. Кровь метаморфа позволила ему чуть укоротить ноги, удлинить руки и сделать горбатым хребет. Это позволило ему ходить, не уставая, как пард. И одновременно заставляло содрогаться всех, ненароком мазнувших по нему взглядом.

– Что ты можешь знать о горных тропах, дитя лесных равнин? Ходила ли ты когда-нибудь по вулканическим склонам Южного Предела? Пробиралась ли сквозь Огненные ущелья?

Мара обиженно надулась и обвела остальных взглядом, ища поддержки. На ее мольбу откликнулась Тау, скептично пожав плечами.

– Я пересекла сотни руин и нигде не заморачивалась с тропами.

До ночи еще было далеко, но здесь горы скрадывали солнце задолго до заката, опуская на ели сиреневые сумерки на долгие часы. Вернулись с охоты Кай и Мор, неся пяток тушек зайцев. Оказалось, что у второго талант к плетению силков.

Мара сняла перчатки, подышала на озябшие пальцы и начала кашеварить, в чем ей принялся помогать Кай. Паладин поймал взгляд Тау и кивнул, движением пальцев обнажая клинки. Она поудобней перехватила посох, тяжелый для ее комплекции жерди, пожранной древоточцами.

Аро сделал молниеносный выпад, но Тау грациозно уклонилась и легко его парировала, приняв на лезвие-полумесяц. Еще один выпад с обманным ударом в бок, а на деле в пах, она отбила древком. Раскрутила посох и прикрылась им как щитом от следующих трех атак. От четвертой закрыться не успела, лезвие клинка пропороло ей плечо. Зашипев, она яростно обрушила на голову Аро лезвие темняка плашмя. Если бы не капюшон доспеха, он бы уже лишился души. Но, кажется, несмотря на давние угрозы, убивать его Тау пока еще не собиралась.

Выпад, уклонение, выпад, блок, удар, парирование… Гром и треск молний были им лучшей музыкой. Наконец, злобно оскалившись, Тау просто метнула в Аро посох, как копье. Ему не осталось ничего иного, кроме резкого ухода вбок, во избежание соприкосновения со смертельной кромкой черного лезвия. А в следующее мгновение шею бывшего Паладина оплела кожа кнута.

После четырех поражений подряд стоит признать, что Най ее достойно натаскал. Сил и техники ей пока не хватает, ее атаки удручающе однообразны. Зато она с лихвой это окупает гибкостью и умением изучать противника.

Эти поединки они устраивали каждый день их похода по Снежным горам. Когда Тау впервые со смерти Раа сама обратилась к Аро с просьбой о помощи, в груди у него расцвел миниатюрный алхимический взрыв. Те слова «разомнемся, фокусник?» бальзамом пролились на самолюбие, уязвленное ее равнодушием. Он тогда кивнул с видом делающего ей огромное одолжение, и ее янтарные глаза полыхнули истовой злобой, отозвавшейся сладким томлением в солнечном сплетении и внизу живота.

Только после первого поражения, глядя снизу-вверх в эти полыхающие мстительным торжеством драконьи глаза, Аро понял, что попался на ее подначку, как юнец. Она всего лишь желала узнать, чего от него ожидать в бою. На всякий случай. Это деловой подход. Ну, хоть согреться такие разминки помогали.

Тау прыснула, подхватила посох и танцующей походкой направилась к костру. И застыла, наблюдая за Марой, пустым взглядом смотрящей себе под ноги.

– Что там? – напряженно выдавила она.

– Скелеты, – за Мару ответил Мор, так же напряженно оглядываясь. – Много.

Аро позволил себе слегка расслабиться. Скелеты не трупы, из них вурдалаков не сделаешь. Но тут вспышка зарницы высветила спускающихся с гор людей.