— Боеголовка наша, — продолжил Джонсон. — Хотя за основу взяли Джей-одиннадцать. Кое-что поменяли, стержни другие, из золота, оболочку облегчили. Система управления наша, родная, впрочем там ничего сложного.

Так Джонсон с товарищами все это время и действовал. Брали идеи и компоненты отовсюду, добавляли, изменяли и создавали новое.

— Они рассчитаны на подрыв заряда в пятидесяти километрах от носителя.

Не очевидная изюминка противоракет заключалась в том, что они годились для использования в качестве ударного оружия ближнего боя. Ну, если припрет. Этот номер не проходил с большими ракетами, им требовалось слишком много времени, чтобы отойти от материнского корабля на безопасное расстояние, а гиперфаза на таких дистанциях оказывалась не эффективна по ряду причин. Особенно на орбите.

Легкие противоракеты действовали молниеносно. И хотя их лазер и получался слабее, но слабее оказывалась и энергия взрыва, что делало использование оружия безопасными для носителя.

— Испытания показали отличный результат и король милостиво согласился разрешить строительство экспериментального эсминца ПРО.

— Ты своего добился. Мои поздравления. Продавил, молодец!

Ивор искренне радовался за товарища и за флот в целом.

— И вот ещё что, — добавил Джонсон перед прощанием. — Изначально «Нибелунг» планировали выпустить в космос всего через две недели.

— Кому его обещали? — с толикой ревности спросил Ивор.

— Не знаю. Нам такое не сообщают. Но, слушай, я не о том. На днях внезапно поступило распоряжение отложить спуск «Нибелунга». Якобы принято решение заменить на нем маршевые двигатели.

— Что за бред? — удивился Ивор. — Там стоят отличные двигатели. Если что не так, можно заменить отдельный модуль. А выше головы все равно не пригнешь.

— Не прыгнешь, — согласился Джонсон. — И я бы знал, если бы их можно было улучшить, не меняя конструкцию корабля. Мимо меня ни одна новинка не проходит. Тем не менее, корабль оставили на верфях. И мало того решили расконсервировать старую королевскую яхту «Хильдисвини».

— Это уж совсем никуда, — Ивор расстроился из-за напрасной траты дефицитных ресурсов. — Там и реактор старый и приборов почти не осталось.

— Проще построить новую, — согласился Джонсон. — Но…

— Но?

— Думаю, что-то затевается. Уж поверь моему чутью. И я просто хотел, чтобы ты был готов к любому повороту.

— Думаешь, война может возобновиться? Пришли вести о генерале? Он куда-нибудь вторгся?

— Не знаю, не знаю. Я не вожу дружбу с Корт Роу. Но, согласись, что в долгий мир никто из нас никогда не верил.

— Это правда, — согласился Ивор.

После ухода Джонсона он некоторое время размышлял, что могло измениться и у кого можно узнать подробности? Но так, чтобы не выставить себя деревенщиной. Адмирал Лосано не желал его возвращения в боевой флот, об этом он знал наверняка. Но и Джонсон не просто так заявился с рассказом о модернизации рейдера. Тут было о чем поразмыслить.

Платье на сестре состояло из нескольких ниточек, наброшенных тут и там. Можно сказать платья на ней не было вовсе. Ничто не мешало Фроди рассматривать стильные полупрозрачные трусики и полоску шёлка, закрывающую грудь Грай вместо бюстгальтера.

Предметы одежды его заинтересовали больше, чем то, что они якобы скрывали. Не то, чтобы сестра не являлась воплощением сексуальности и соблазна, однако, Фроди никогда не западал на близких родственников, хотя в их среде такие союзы (благородный инцухт) считались обычным делом: эльфийский мод старались не распылять попусту, он же позволял избегать проблем при близкородственных браках. Просто Фроди предпочитал другой тип женщин и теперь прикидывал, как смотрелись бы трусики и шелк на…

Он отогнал приятную, но неуместную мысль. Суть в том, что Фроди не являлся типичным продуктом своего класса и никогда не планировал быть королем. Но вот, в силу обстоятельств, стал. И теперь, рассматривая бесстыдные одеяния сестры, ему полагалось думать о проклятом наследии.

— Прошло два с половиной года, — сказал он.

— Время пролетело быстро, — согласилась Грай.

— Твой траур, как я понимаю, давно в прошлом. На самом деле, припоминаю, от него не осталось следа уже через месяц после коронации. Тот парень, барон… вы неплохо смотрелись вместе.

— Мимолетное увлечение, что позволило мне пережить горестную утрату.

— Тем не менее, время прошло и я вынужден поставить вопрос ребром.

— Вопрос о чем?

— О твоем замужестве.

Она качнула ножкой так, что Фроди чуть было не изменил принципам и предпочтениям. Однако, как и всякий член королевской фамилии, он умел контролировать природные позывы.

— Ты выйдешь замуж за одного из высших дворян Новой Австралии, Майрхофена или Волчицы, — сказал он сестре. — Другого выхода я не вижу.

— Может быть ты до сих пор не знаешь, но они оккупированы, — возразила Грай. — А из тех, кто эмигрировал на Барти нет никого с достаточной долей королевской крови, достойной чтобы претендовать на роскошное тело твоей сестрички…

— Нет, — согласился он и сразу же уточнил: — На Барти. Зато по центральным системам шатается больше дюжины герцогских семей и столько же графских. Там же, кстати, скрывается и некоторое количество Первых дворян. И в их породистости, надеюсь, не сомневаешься даже ты.

Первые дворяне предпочитали заключать браки или с отпрысками королевских родов или с внутри своей небольшой корпорации. Поэтому доля эльфийской крови у них выходила значительной, хоть и не дотягивающей до королевских фамилий.

— Я бы не стал настаивать на иностранце, — продолжил Фроди. — Но любой кандидат из местного дворянства нарушит тот хрупкий баланс, что мне удалось создать. Впрочем, если желаешь, можешь выйти замуж за кузена Бориса. У него достаточно породистая родословная, он не амбициозен, не вызывает зависти у окружения и не женат, насколько я помню.

— И ты конечно помнишь, почему он не женат? — усмехнулась Грай.

— Ну, насколько я разбираюсь в физиологии, нам он необходим не больше чем донор.

— Не нам, а мне, — напомнила Грай и перешла в наступление. — А что на счет тебя, мой король? Насколько я понимаю тебе наследник нужен больше, нежели мне, а стало быть следует начать с тебя.

Фроди вздохнул, вновь вспомнив девушку, которую впервые встретил когда она была ещё подростком, но та встреча отпечаталась в мозгу, как… ну раньше существовали такие тяжелые штампы, оставляющие след на бумаге.

В первый раз король пригласил девушку на свидание когда ей исполнилось восемнадцать. Она тогда, кажется, даже не поняла, что это именно свидание. Король говорил мало, она еще меньше. Они съели мороженное в кафе, попили кофе. На этом дело и кончилось. А потом он сделал ей поистине королевский подарок. Космический бот класса Мандар с бортовым номером «Сто семь».

Именно на крыле, пусть не бота, но шаттла он и увидел её впервые возле разрушенного охотничьего домика «Версаль». Когда бой закончился девушка уселась на крыло сожженного атмосферой Скифа и болтала ногами, поджидая уцелевших морпехов майора Исбреена.

Фроди поднялся из убежища в сопровождении барона Лойтхарда и нескольких гвардейцев. Все сразу же направились к дворцовому коптеру, но Фроди вдруг заметил её и повернул, к немалому огорчению охраны.

— Как вас зовут, юная леди? — спросил принц (тогда он был еще принцем).

— Ломка, — ответила она, даже не подумав добавить титулование.

Мало того, она так и продолжала болтать ногами и жевать конфету или жвачку.

— Даже не думай о своей замарашке, — сказала Грай, легко прочитав его мысли. — Гаечки, золушки все они хороши для сказок. Ты не можешь сделать принцессой простолюдинку, пусть даже наделишь её титулом герцогини.

Грай была права. Единственным критерием наследования, закрепленным в статусе королевства, считался эльфийский мод. Смешивание крови с простолюдинкой открывало шлюзы династической резни.