Мэтт Гарднер давно получил звание флотмастера. И расти ему дальше было попросту некуда. Это считалось наивысшим званием для нижних чинов на флоте. В морской пехоте им соответствовал чин бригадного сержанта. С таким званием обычно не летают, пусть даже и боцманом, а курируют мастеров и боцманов целой эскадры, а то и флота. Флотмастер имеет свой кабинет неподалеку от адмиральского и даже собственных помощников.

Там, в штабе флота Ивор его и нашел. И без лишних разговоров предложил ветерану старую должность. Не упоминая до поры название корабля.

И он согласился даже не думая.

— Как в старые добрые времена, а сэр? — Даже слезинка появилась в уголке глаза.

Ивор уже в который раз слышал эту фразу. Ирония заключалась в том, что те старые добрые времена, о каких так вздыхали его соратники, вовсе не были добрыми. Даже наоборот. Но человеческая психика такова, что в памяти откладывалось лучшее. За исключением совсем уж экстремальных случаев, вроде одиночества в пустоте.

Мастер Ховард тоже давно не летал. После того как он сперва чудом выжил, а потом провел полтора года в плену, никакого желания возвращаться на флот у него не было. Не пошел он работать и на коммерческое судно. Коротал дни в мастерских на Веркстедер, что на окраине Милады.

Ивор нашел его там за ремонтом двигателя штурмового бота. Флот и морская пехота не справлялись собственными силами и распределяли заказы по частным мастерским к вящему удовольствию горожан.

Они поговорили о тем, о сем, вспомнили старые добрые времена и Ивор предложил Ховарду должность начальника ремонтной секции корабля, просто чтобы уважить ветерана. Но тот неожиданно согласился.

— Надо проверить себя, сэр. Бездна, она пугает. Но и манит. А что за корабль? «Нибелунг», я слыхал, на ремонт встал.

— Пока об этом рано говорить, мастер Ховард.

Вакансии понемногу закрывались. На самом деле дыр осталось не так много, но всё это были важные позиции. Такие как навигатор, начальник торпедного отсека и противоракетной секции ПРО.

Дворяне как правило не жаловали высшую математику. А Ивор не желал сажать за вычислитель неучей. В принципе, нажать пару кнопок и получить результат может любой дурак. И обычно этого хватало, тем более что корабли летали группами и сверяли данные между собой. Но «Нибелунг» отправлялся в одиночное плавание, а бывает, что вычислитель чудит или ошибается оператор, или противник исхитрится запустить боевой вирус. Профессионал сразу увидит ошибку ввода или применение неверного уравнения, или атаку. Даже не вдаваясь в детали расчета, он инстинктивно отметит несоответствие и заставит повторить процедуру или активировать противодействие.

Конечно, многоуровневая защита и протоколы безопасности даже неучу не позволят запулить корабль в пустоту. Но исправление ошибки будет стоить нервов и времени, а в результате все равно кому-то придется выполнять работу за дурака.

С навигаторами всегда выходила текучка. Тот, кто не погибал, благодаря знаниям быстро получал повышение. Лучшим кандидатом стал бы Райт. Но бывшего школьного преподавателя, Ивор оставил начальником училища вместо себя. Райт умел организовать учебный процесс, а кроме того, Ивор поставил целью сбивать спесь с дворянских детей. Приучать их к смирению, к оценке людей по заслугам, а не по титулам. Бывший простолюдин, удостоенный орденов, званий и понюхавший пороха отлично подходил на эту роль.

Так что Ивор решил рискнуть и поставить на должность навигатора (а значит и еще одного вахтенного офицера) юнкфрау Марту Монаган. Он отчетливо понимал, что девица попьет его кровушки и доставит немало хлопот на мостике. Зато её показатели по математике и навигации были лучшими на потоке.

Остальных юнкеров Ивор тоже приставил к командным должностям, хотя и не напрямую. Дело в том, что Маскариль добыл ему двух лейтенантов Королевской конной милиции. Одного звали Аррабаль, второго Пек. Разумеется, обоим тут же выдали флотские офицерские патенты, так как понижать в звании было не принято, да и некуда, а на Барти, в отличие от многих других миров, лейтенанты разных родов войск считались равными, звание энсина на флоте не прижилось. И хотя оба новобранца оказались не чужды техническим знаниям, в корабельных вопросах они пока разбирались слабо. Так что Ивор назначил одного на торпедный отсек, другого на ПРО и приставил к каждому юнкера из своего личного пула отличников.

— Мистер Лопес, вы назначаетесь заместителем командира торпедной секции. Виконт Томкинс, назначаю вас на секцию противоракет, с общим подчинением начальнику ПРО.

Среди студентов именно Томкинс показывал лучшие результаты по симуляциям с применением противоракет. По хорошему парню следовало бы отучиться еще год, чтобы менторы, так сказать, огранили алмаз, превратили его в бриллиант. Но сейчас Ивору требовалось резать стекло и алмаз годился не хуже.

Четвертого юнкера, шевалье Харви, Ивор отправил для начала в секцию связи в подчинение Лоры Морган. Этот курсант показывал ровные знания по всем предметам и Ивор собирался попробовать его тут и там на разных позициях.

Что же до Перкинса, которого Ивор поначалу собирался убрать с корабля, то его всё же пришлось оставить. Молодой офицер был посвящен в некоторые детали предстоящей миссии, во всяком случае знал, что «Нибелунг» собирается в дальний поход с транспондером от старой королевской яхты. А людей не хватало. Получилось так, что бедолага лейтенант Перкинс оказался на собственном корабле чужаком среди людей давно знающих друг друга.

Необитаемая система коричневого карлика Ристретто состояла в основном из пустоты. Несколько пыльных колец так и не сформировались во что-то приличное, и, если не считать одинокой заправочной станции Дюма, единственной группой значимых объектов на орбите Ристретто сейчас был повстанческий флот. Он состоял из тридцати пяти боевых кораблей и полусотни транспортных судов различного назначения.

Тяжелый крейсер «Восстание» вращался в пустоте, создавая на адмиральской палубе приемлемую силу тяжести, примерно в три четверти от стандартной. В комнате для совещаний собрались только самые близкие генералу соратники, и Кид Покер с грустью заметил, что состав их за последние годы значительно поменялся. Одни погибли в боях с королевским флотом Райдо, других генерал забраковал и отдалил, назначив на второстепенные, хотя и пышные по названию должности. Он не наказывал никого за глупость, слабость или ошибки. Только за предательство.

Кид Покер всю жизнь считал себя индивидуалистом и вписаться в иерархию повстанцев ему удалось с трудом. Но сейчас он осознал, что нашел свое место, поймал общий ритм, начал работать, точно притертая шестеренка в сложном часовом механизме.

Генерал был справедливым человеком. По сути он создавал новую элиту, новый привилегированный класс, который, однако, должен не просто править, получая все блага мира, но платить за привилегии кровью и самопожертвованием.

Печальный опыт ряженных аристократов Северной Дуги мог многому научить того, кто задумает построить нечто похожее по форме, но иное по сути. И Кид Покер восхищался гением Марбаса, который умел выделять суть. Все эти бутафорские королевства создавались не как государства, с какими-то целями развития, идеологией, а как аттракцион для богатеньких ублюдков, желающих откушать всяких аристократических деликатесов. Социальных деликатесов. Но короли-основатели прокололись в деталях. Самые изощренные социальные деликатесы происходили от неограниченной власти. А в мирах Северной Дуги власть была ограничена, а как иначе, ведь они полностью зависели от гуманистических миров. Аристократ не мог убить плебея, просто чтобы проверить остроту меча, не мог потребовать права первой ночи от крестьянина, за неимением крестьян. Аристократизм их был декоративен, как подстриженные кусты в саду. И служба сюзерену до восстания считалась столь же декоративной.