Но самозванцы не желали симулировать аристократическую жизнь. Они жаждали настоящих ощущений. Поэтому мало кто из монархистов играл в игры или просматривал ревери и фанси. Они устраивали гонки на настоящих гоночных карах, на коптерах. Они не использовали секс-роботов, предпочитая покупать настоящий секс, раз уж невозможно получить его даром. Они жаждали пустить настоящую кровь и с удовольствием бы двинули в бой армии. Но войн не было. Им приходилось довольствоваться охотой на кенгуру. Поэтому они и рванули, как стая борзых на, как они думали, жалкую кучку висельников. Генерал прекрасно их просчитал. И устроил идеальную ловушку. Он не просчитал лишь появления среди аристократов такого же простого парня, каким был сам. Что и затянуло выполнение замысла на несколько лишних лет. Но теперь, наконец, фигуры на доске расставлены, как нужно. План близился в воплощению.

— Хочу обратить внимание на корректное обхождение с обывателями, — говорил генерал. — Ни один волос не должен упасть с головы невиновного. Я не исключаю возможность случайных жертв, война есть война, но ни один наш человек не должен быть замешан в военных преступлениях.

Приближенные сидели в комнате для совещаний на флагмане и слушали напутствие со всем должным вниманием. Генерал обходился без пафоса и пропагандистских клише. Его речь состояла в основном из практических моментов — разбора полетов прошедших учений и симуляций, обрисовки ближайших задач, а также предостережений от возможных ошибок. Несмотря на прозаичность слов, воодушевление, чувство причастности к грядущим великим свершениям росло в каждом из приглашенных.

— Наш противник силен. Не позволяйте себе расслабиться только потому, что мы используем фактор внезапности. Он вовсе не гарантия успеха. Слишком многие в истории облажались из-за самоуверенности и пренебрежения деталями. Будьте готовы ко всякому. Особенно к тому, чего не можете спрогнозировать.

Генерал был прав. Фактор внезапности смог сработать вчистую три года назад, когда глупые короли вывели свои карнавальные флоты на охоту за жалкой кучкой отщепенцев. С самого начала экспансии человечества в космос и до тех пор никто не вёл не только космических войн, но и стоящих упоминания полицейских операций. Сама возможность крупных сражений отрицалась теоретиками. Строились боевые корабли. Печатались учебники и наставления. Разрабатывалась тактика и стратегия. Космические войны шли в книгах и комиксах, в фильмах и сериалах, в компьютерных играх и фантазиях. Но в настоящую войну не верил никто. Пока не случилось восстание.

Но и тогда большинство оборонных ведомств развитых миров восприняло событие лишь как повод получить ассигнования от правительств. Появление в отдаленном секторе космоса повстанческой группировки генерала Марбаса стало бальзамом для военных всех планет на окраине Ойкумены. Появился смысл их существования. Но привело ли это к большей готовности? Нет! Внезапность, как фактор сохранила значение, просто обросла большим числом условий.

Кид Покер слушал речь лидера с умеренным интересом. Он в напутствиях не нуждался. Его часть работы давно находилась в процессе исполнения и пока обошлось без существенных сбоев. Его «Ирокез» (коммерческое судно переделанное в корабль разведки и управления) был готов выйти на позицию сразу после окончания совещания. Кид мог бы и вовсе пропустить мероприятие, но требовалось выполнить ритуал, который в древности назывался «сверить часы», а генерал Марбас всегда отдавал должное ритуалам. Как раскопал Кид Покер в архивах, странное это действие означало синхронизацию наручных хронометров, которые в старые времена были весьма неточны. А от точности и согласованности действий зачастую зависел успех операции. Так что он прибыл на борт «Восстания» и подкрутил воображаемые стрелки. До начала следующей стадии, приближенные генерала больше не соберутся. Во всяком случае в полном составе.

— Джентльмены, на этом всё, — сказал генерал.

Он закончил резко, не произнеся ничего вроде «идите и сделайте», или «да прибудет с вами сила», или «живите долго и процветайте». Кид подумал, что над этой частью имиджа генералу следовало бы поработать. Это ведь тоже ритуал, а ритуалом пренебрегать не стоит.

Пришло время отправляться в путь. Королевская палуба постепенно заполнялась высокопоставленными и не очень чиновниками. Ивор встречал их в ангаре и провожал к каютам, по пути объясняя почему вместо «Хильдисвини» они оказались на борту «Нибелунга».

— Рейдер защищен лучше любой яхты, милорды. Здесь вам ничего не угрожает.

— Но разве мы отправляемся не с дипломатической миссией?

— Всё так, милорды, и наверняка будут силы, что захотят нам помешать.

Исполнение роли стюарда и дворецкого выматывало Ивора куда больше чем подготовка вышедшего из ремонта корабля к дальнему переходу.

Маскариль вскоре появился на мостике, заняв привычное кресло стажера.

— На правах старого друга, — сказал он. — Там, в загоне для павлинов слишком яркие краски для моего бедного утомленного зрения.

— Буду рад, — ответил Ивор. — Тем более мне не помешает под рукой консультант, учитывая некоторые нюансы нынешнего статуса «Нибелунга».

— С удовольствием дам совет. А что, капитан, наверное в тех ваших стратагемах нет ничего, что отвечало бы замыслу нашей миссии?

Маскариль пошутил, но Ивор ответил серьезно.

— Это так, — сказал он. — Китайская военная и плитическая философия не признавала долгосрочные союзы. Союзников предполагалось предавать, использовать, обманывать, в общем всегда держать за спиной нож. Собственно, так же поступали и европейцы безо всякой философии.

— В таком случае не ждет ли нас провал?

— Не исключено.

Среди обязанностей капитана, помимо таких мелочей, как управление кораблем, присмотр за экипажем и ведение боя, числилось бремя составлять компанию её высочеству за обедом на Королевской палубе. Первый такой обед состоялся вскоре после ухода с орбиты.

Из экипажа помимо Ивора сюда пригласили только Ника Тавинаи. Зато высший свет был представлен министром де Лавалем, леди Далией и принцессой Грай. Маскариль служил как бы переходным мостиком между двумя фратриями.

К счастью повар Рюттер на сей раз остался на Барти и не раздражал Ивора досужей болтовней. С этим вполне справлялся и Маскариль.

— Ну как вам пришлась шкура дворянина, мой друг? — спросил он. — Уже пообвыклись?

Возможно для Маскариля вопрос не содержал ничего, кроме желания вести разговор, но для Ивора тема все еще оставалась острой.

— Владение поместьем доставляет некоторое удовольствие, — осторожно признал он. — Приятно пройтись по собственному лесу и посидеть с удочкой на собственном утесе. Усадьба удобна и просторна. Но от осознания, что в моей воле находятся заключенные, до сих пор бросает в дрожь.

— Ну это дело привычки. Ваши дети уже будут воспринимать такое положение как данность.

Ивор не стал уточнять что и лес, и берег реки особенно прекрасны выглядели, когда он гулял по ним с графине Демир. А после того, как она от скуки завела шашни с соседом, его интерес к прогулкам пропал. Он даже не появлялся в имении в последнее время, благо приказчик знал свое дело.

Он нашел Яна Рониса среди эмигрантов с Волчицы, что поселились в Соппеле. На родине Яна подобные леса доминировали, и он как раз работал в королевском заповеднике. Так что охотно согласился поступить на службу. Окинув территорию профессиональным взглядом приказчик сразу предложил обособить два наиболее красивых участка дикого леса, а остальное вырубить, оставив лишь небольшой переход для зверья. Так Ивор и поступил. Вместе оба участка составляли примерно половину всей площади поместья. Второй половины за глаза хватало для устройства нескольких комплексов по содержанию заключенных, а также всяких хозяйственных проектов. Сам Ивор этим не занимался, а мама посадила несколько слив, яблонь, груш и разбила цветник. Она и в Соппеле все время пыталась вырастить цветочки в ящиках, так что ей поместье пришлось по душе.