За десять с лишним лет отнюдь не спокойной службы повидать майстеру инквизитору довелось многое и опыт накопить немалый. И сейчас оный опыт подсказывал, что творящееся вокруг, хоть и выходило за все мыслимые рамки, менее всего напоминало морок. Посему он прервал чтение псалма, каковое мало помогало разобраться в происходящем.

— Кхм… — протянул Курт, переводя свой неповторимый, по мнению коллег, испепеляющий взгляд с одного присутствующего на другого. — И могу я узнать, где оказался? Вашими стараниями, судя по всему, — качнул он головой в сторону колдуна у столика.

— Вы здесь, он там, — досадливо отмахнулся колдун. — И вектор поплыл... Не отвлекайте, если хотите оказаться дома, а не под кроватью у Нижней Мамы.

За годы службы Курт навидался всякого. Собеседники заискивали, хамили, запирались, умоляли, твердили одно и то же — он наловчился подстраиваться под любой вариант. Его пытались убить разные противники разным оружием — он научился противостоять им всем. Вот только пиетета перед малефиками так и не приобрел, а посему одним движением поднялся со стула, намереваясь взять невежу за плечо, развернуть к себе и заставить посмотреть в глаза.

— Не спеши гневаться, отрок, — проскрипел «спящий» в соседнем кресле старик. — На твой вопрос могут ответить и другие, а мешать магу за работой крайне неразумно. Особенно магу столь увлекающемуся и рассеянному. Просперо, мальчик мой, удовлетвори любопытство нашего гостя.

Признавая в целом правоту старика, «отрок» по инерции все же сделал еще пару шагов вперед, и первый из них дался ему с трудом, будто воздух, который он рассекал, вдруг загустел, потяжелел и не желал пропускать сквозь себя настойчивого майстера инквизитора.

Но уже в следующий момент ощущение схлынуло, сопровождаемое тихим свистом человека, сидящего справа, и особенно звучным причмокиванием старика.

Курт обернулся, вперив тяжелый взгляд в сидящих перед ним людей. Назвать давно разменявшего четвертый десяток инквизитора отроком рискнули бы немногие, но отвечать на подобный выпад стал бы разве что неопытный курсант.

Двое помоложе переглядывались и перемигивались; старик сонно улыбался и жевал губами.

— Итак? — Курт подвинул свой стул на несколько шагов вперед, уселся на него верхом и, сложив руки на спинке, продолжил буравить взглядом почтенное собрание. Краем глаза он наблюдал за суетящимся у столика колдуном.

— Сударь, — спокойно произнес гигант, по всей видимости, тот самый Просперо, — я непременно отвечу на ваши вопросы, но, прошу вас, удовлетворите мое любопытство. На чем основан ваш механизм блокации? Я ранее видел блокатора за работой, но картина изменений в структуре тонких связей совсем иная!

— Торгуетесь с инквизитором? — усмехнулся Курт. — Бесполезно. Даже обладай я интересующими вас сведениями, сперва вам придется ответить на мои вопросы.

— А-а, — понимающе улыбнулся гигант по имени Просперо. Каким-то образом он умудрялся сохранять абсолютно расслабленную позу и очевидно старался совершать минимум телодвижений. — Сударь квизитор. Это многое объясняет. Что ж, добро пожаловать в личную лабораторию Фортуната Цвяха. Дела магические не по части Бдительного приказа, но вам как пострадавшему я постараюсь объяснить по возможности понятно. А для начала представлю присутствующих. Я — Просперо Кольраун, боевой маг реттийского трона. Рядом со мной Серафим Нексус, глава лейб-малефициума, далее — Матиас Кручек, приват-доцент, демонолог, а тот рассеянный экспериментатор у стола и есть сударь Цвях.

— Зараза, — устало протянул Курт. Он уже догадывался, что покинул пределы Империи, хоть разговор и велся на чистом немецком, но все его познания в политике и географии не помогали ответить на вопрос, в каком государстве малефики обосновались у самого трона, а стража именуется Бдительным приказом. Из чего следовало, что, скорее всего, его угораздило очутиться очень далеко от дома. На иной ветви Древа Миров, если не где-нибудь еще дальше. — Так как же я здесь очутился? — задал он наиболее насущный вопрос.

— Видите ли, сударь?..

— Гессе, — коротко представился Курт в ответ на вопросительный взгляд Кольрауна.

— Понимаете ли, сударь Гессе, — благодушно произнес гигант, — наш многоуважаемый коллега Цвях проводит крайне любопытный эксперимент, однако, как вы изволите видеть, кое-что пошло не так. И вот вы оказались здесь, а еще один наш коллега — там, где были вы, — он пожал плечами, вернее, наметил таковое движение. — Искренне надеюсь, что очень скоро все вернутся на свои места. Иначе я не берусь предсказать последствия.

— Кто, кстати, у вас занимается преступлениями с применением магии? — осведомился Курт. — Если у вас существует такое понятие, конечно.

— Разумеется, — кивнул Кольраун. — Это в юрисдикции Тихого трибунала. Но, выходит, я ошибся. Любому сотруднику Бдительного приказа это известно. Даже жаль... Виль... да что там, даже Месроп не отказался бы от сотрудника с такой поразительной устойчивостью к магическим воздействиям. Но, в таком случае, кто вы и откуда? Сделайте милость, расскажите, если я ответил на все ваши вопросы.

— Не на все, — криво усмехнулся Курт. — Но я отвечу. Курт Игнациус Гессе, барон фон Вайденхорст по прозвищу Молот Ведьм, подданный императора Священной Римской империи, особо уполномоченный следователь Конгрегации первого ранга. Это, по-видимому, аналог вашего Тихого Трибунала.

Он намеренно представился полным титулом со всеми регалиями, желая лишний раз проверить свою гипотезу. Увы. Громкое имя, которым пугают детей по всей Германии, не произвело на присутствующих особого впечатления. Зато при упоминание империи демонолог Кручек резко оживился.

— Прекрасно! — воскликнул он, всплескивая руками и едва не вскакивая с места. — Это же прорыв, судари мои! Это подлинный прорыв! Новое слово в Высокой Науке! Живое доказательство существования других измерений! Фарт, запомни, что ты сделал! Слышишь? Ты войдешь в историю, если сможешь повторить свой опыт. Сударь, — занятый какими-то приготовлениями колдун на демонолога не отреагировал, и тот переключился на Курта, — вы ведь нас не разыгрываете?

— У меня отвратительное чувство юмора, — мрачно заверил майстер инквизитор и тут же задал следующий вопрос: — А как у вас карается ересь?

— Да никак, — удивился Просперо. — Каждый волен молоть чушь в меру своего разумения. Худшее, чем вы рискуете, это что вас не будут воспринимать всерьез.

— Есть! — воскликнул Цвях, прежде чем Курт успел что-нибудь сказать. — Готово! Сейчас будет обратный перенос. Сударь, зачем вы встали? Вернитесь на свое место!

— Подождите-подождите, — запротестовал Курт, но все же встал и потащил стул обратно. — Что вы говорили о...

* * *

— Итак, ваш профиль — малефиция, — произнес человек по имени Антонио Висконти. — И вы хотите сказать, что ваша деятельность не является незаконной, а вы сами состоите на королевской службе?

— Именно так, — согласился Андреа и попытался объяснить как можно понятнее: — Мои врожденные магические способности действительно состоят в том, что я могу видеть наложенный кем-то сглаз или порчу, а могу и сам их наложить. Но даже такие, казалось бы, разрушительные таланты можно применить во благо.

— Я был бы глубочайше вам признателен, когда бы вы привели пример подобного благотворного применения малефиции, — с воодушевлением проговорил старец по имени Альберт. Сидевший рядом с ним молодой барон фон Вегерхоф лишь загадочно усмехнулся при этих словах.

— Охотно, — не стал запираться Андреа. — Предположим… — он задумался на несколько секунд, подбирая пример попроще, который не повлек бы за собой павлиний хвост уточняющих вопросов, проистекающих из незнания обыденных, казалось бы, вещей. — Предположим, вам нужно открыть дверь, однако запирающий ее замок заклинило. Можно прорубить дверь топором или выпилить замок, но точно так же можно этот замок сглазить, чтобы он проржавел и рассыпался в труху.

— Любопытно, — заметил другой старец, представленный как дон Сфорца. — Я бы предположил, что сила подобной направленности могла бы найти применение в делах военных.