На следующем балу оба вальса получил сэр Генри. Кэролайн только пожала плечами, когда лорд Эдвин пригласил её на вальс, и показала ему свою бальную карточку. Все танцы были заполнены заранее.

– И вы не оставили места для меня? – спросил он.

– Вы не просили меня о танцах, – парировала Кэролайн и протянула руку своему первому партнёру.

Ей самой нравилось танцевать с мужем, но по досаде на его лице было видно, что и на этот раз она поступила правильно. Лорд Эдвин вынужден был только смотреть, как Кэрри танцует с другими, и как те, другие, смотрят на его жену. Вырез платья Кэролайн был самым глубоким из возможных, а глаза блестели ярче бриллиантов. Кэрри научилась исчезать из залы, не привлекая внимания мужа, прогуливаться по картинным галереям, прятаться за колоннами. Сэр Генри преследовал её, и ей нравилась эта игра, в которой она была и охотником, и добычей одновременно.

***

– Леди Кэролайн, мне кажется, ваш муж всегда где-то рядом, – сказал сэр Генри, держа её за руку и ведя по широкому холлу с колоннами.

Где-то далеко играла музыка, но здесь слышались только её отголоски. Все гости толпились в гостиных, и только Кэролайн сбежала со своим поклонником.

Устав играть на публику, она хотела отдохнуть. Если она не нужна лорду Эдвину, то всегда найдётся тот, кто будет восхищаться ею, кто будет счастлив от одной её улыбки. Сэр Генри был одним из таких людей. Молодой, остроумный и весёлый, он казался ей прямой противоположностью замкнутому лорду Эдвину. И сейчас она пошла за ним не раздумывая. Кэрри хотелось настоящих чувств. Ей была нужна не игра в кошки-мышки, а любовь. Хотелось видеть восхищение в глазах мужчины, страсть, слышать красивые слова. Сколько можно преследовать собственного мужа? Иногда она готова была разорвать его на части от бессилия. Да, он смотрел на неё горящими глазами, но ничего не делал. Все мысли и чувства он держал при себе, и страсть его выдавал только взгляд. Кэрри устала довольствоваться взглядами. Как ни старалась она вызвать его желание или ревность, он не касался её, не пытался поцеловать, хотя она видела, как он смотрит на её губы.

– Мой муж очень ревнив, – отозвалась она, прислоняясь к колонне.

– Но тут его нет.

Кэрри вскинула брови. Глаза её сияли.

– Тут нет.

Сэр Генри тут же склонился к её губам, и Кэролайн вся вспыхнула от запретной страсти. Она так давно не была с мужчиной, что любое прикосновение влюблённого в неё человека готово было вызывать пламя в её груди.

– Вы не представляете, как сильно я люблю вас, леди Кэролайн, – шептал сэр Генри, вдавливая её в колонну и показывая всю силу своей страсти.

Кэрри потеряла голову. Она подняла юбки, и Генри тут же вошёл в неё, заставив застонать от удовольствия. Она выгнулась дугой, как кошка, и крепче прижалась к любовнику всем телом. Минута, и всё было кончено. Кэрри осталась стоять, прислонившись к колонне, а сэр Генри целовал её руки, осыпая её комплиментами. В душе её разверзся ад...

– Я... – Кэролайн посмотрела на него отрешённым взглядом. – Сэр Генри, больше такого не повторится.

– Почему? – опешил он.

– Нет и всё!

Кэрри отстранилась от него и пошла обратно, с трудом сдерживая готовые пролиться слёзы. Она изменила Эдвину, но на этот раз чувствовала полнейшее разочарование. Больше она так не поступит никогда.

Казалось, лорд Эдвин почувствовал что-то по её поведению. Кэрри сразу стала тише, весь остаток вечера провела около него и рано запросилась домой. Сьюзан не станцевала ещё и половины обещанных танцев, когда Кэрри отправилась искать её по всему залу.

– Они все лучше меня? – спросил её лорд Эдвин, когда, вернувшись домой, они входили на свою половину.

Кэрри молчала. Потом ответила очень тихо, но внятно:

– Да, лучше. Потому что я им нужна.

– Вы нужны им на одну ночь.

Она пожала обнажёнными плечами. Ярко заблестели сапфиры и алмазы в её ожерелье.

– Возможно. Но вам я вообще не нужна. С таким мужем, как вы, самое время заводить мальчика для утех.

Теперь была её очередь хлопнуть дверью. Кэрри ушла к себе, оставив лорда Эдвина размышлять над её словами.

Сама же Кэрри упала на кровать и разрыдалась, как дитя.

После происшествия в холле у колонны Кэрри потеряла интерес к балам и приемам. Сьюзан, которая не понимала причин отказа сестры выезжать с ней, пыталась упрекать ее, умолять и уговаривать, пока лорд Эдвин не сжалился над девушкой и не стал выезжать с ней без Кэролайн, каждый раз желавшей оставаться дома. Кэрри теперь можно было встретить в художественных галереях, а не на балах. Она заинтересовалась картинами, и таскала Сьюзан на разного рода выставки, хотя сестра не выказывала к живописи ни малейшего интереса. К лорду Эдвину Кэрри, казалось, тоже охладела. Она перестала носить открытые платья и алмазный кулон, прически ее стали простыми и скучными, а глаза погасли. Она признала поражение и постаралась переключиться на что-то другое. Ее манило море, но море было для нее запретной мечтой.

Сьюзан, лишенная привычных развлечений, заскучала. Она вела переписку с мистером Лейсоном, и в один прекрасным момент объявила сестре, что вскоре Роджер явится в Лондон для официальной помолвки с ней. Кэрри, ужа забывшая об этом инциденте, удивилась, как серьезно Роджер воспринял игру ее сестры. Возможно, честь не давала ему отказаться от сделанного так неожиданно предложения, но факт оставался фактом. Он ехал в Лондон, чтобы официально обручиться. Кэрри пожала плечами. Она обязана поговорить с ним, пока Сьюзан не совершила ошибку, подобную той, что совершила она сама, выйдя замуж за лорда Эдвина.

Мистер Лейсон прислал письмо и для Кэролайн. Он сухо сообщил ей, что не отказывается от своего слова, данного ее сестре, и что подумав над ее словами, позволил тетушкам видеться с ребенком. “От этого с души моей свалился камень, и я хочу благодарить, вас, леди Кэролайн, за указание мне правильного пути”, — писал он.

Как лорд Эдвин узнал про письмо Роджера, Кэролайн было неведомо. Но на нем весь день не было лица, и, даже когда Кэрри показала ему полный текст письма, он не успокоился. Кэрри же пожала плечами. Ее эти разборки больше не интересовали. Роджер Лейсон желал жениться на ее сестре, и вот эту трагедию она считала своей миссией предотвратить. А что думает лорд Эдвин про появление Роджера в их доме, было личным делом лорда Эдвина.

Бродя по выставкам и картинным галереям, Кэролайн вдохновилась творчеством художников, и решила заказать своей портрет одному из них. Мистер Клари казался ей лучшим портретистом и тем, кто мог бы запечатлеть её образ на холсте. Кэрри пригласила его в дом, и каждый день несколько часов позировала молодому человеку, раскинувшись в удобном кресле и играя веером.

Мистер Клари был весьма услужлив и начитан, он развлекал Кэрри разговорами, и она то и дело смеялась. Конечно же мистер Клари не понравился лорду Эдвину, уж слишком юн и хорош собой был молодой художник. Видимо, лорд Эдвин хорошо запомнил ее слова про мальчика для утех, поэтому он постоянно приходил в зал, то и дело мешая художнику работать. Кэрри, которая не так давно нравилось играть лордом Эдвином, теперь раздражалась, видя его ревность.