— Господи, идет! — вдруг воскликнула Кэйт.

Кэролайн бросилась к окну, распахнула его и замерла, не в силах даже закричать. Дядюшка Питер, в своей белой рубахе, в соломенной шляпе, шел по выложенной белым камнем дорожке. Кэрри же хватала ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды, и не могла отвести взгляда от человека, шагавшего широким шагом рядом с дядюшкой Питером.

Это был лорд Оскар собственной персоной.

Лорд Оскар жил в загородном поместье, которое располагалось в нескольких милях от города. Кэролайн всю дорогу до его дома прорыдала у него на груди, ощущая, как его большие теплые руки гладят ее растрепанные волосы.

— Вы не представляете, леди Кэролайн, что я почувствовал, когда на пороге моего дома возник старый негр и сообщил, что моя племянница ждет меня в Филадельфии. Сначала я ему не поверил. А потом гнал коня так, что бедное животное было все в пене.

Кэролайн улыбалась сквозь слезы. Она готова была плакать целый день, лишь бы лорд Оскар продолжал обнимать ее за плечи, прижимая к своей широкой груди. Она так соскучилась по нему и по чувству защищенности, которое давал ей мужчина, тот, что может взять на себя ответственность за нее и ее жизнь. Было так прекрасно знать, что ей больше не грозит нищета, третий класс на корабле, что ей не придется бросить слуг на произвол судьбы, что ей не придется продать дядюшку Питера.

— Дядюшка Питер, я не знаю, как выразить мою благодарность тебе! — говорила она вечером, взяв его руку в свои и сжимая ее изо всех сил, — Господь благословит тебя!

— Уже благословил такой хозяйкой, как вы, мэм, — усмехнулся он. Кэрри же обняла его, и отдала ему все ставшиеся деньги, чтобы он мог купить себе новых рубашек и красивый галстук, о котором он давно мечтал.

Дом лорда Оскара располагался в центре большой латифундии, на которой выращивали табак. Сложенный из темного кирпича, напоминавшего о Филадельфии, с английскими окошками, он казался уголком старой доброй Англии на самом краю света.

Кэролайн была принята с большой любезностью. Для начала Кэрри получила серьезный удар под дых, узнав, что лорд Оскар женат. Леди Ирен была его второй женой, и брак их был заключен всего пять лет назад. Красивая брюнетка, высокая, стройная, она приняла Кэрри, как сестру, тут же усадив ее рядом с собой и расспросив подробно о том, как прошла ее дорога через океан. Кэрри немного расслабилась, оправилась от удара, и могла спокойно беседовать с леди Ирен, не испытывая желания ударить ее ножом в спину. Кроме жены лорд Оскар оказался обладателем трех малолетних бандитов: двух девочек-близняшек и мальчика постарше. Дети производили невероятный шум наверху, и черные служанки сбивались с ног, пытаясь угомонить малышей.

Попав в настоящую семью, похожую на ту, в которой она сама росла, Кэролайн расслабилась. Она просила лорда Оскара разрешить ей пожить у него, и он сказал, что она может оставаться в его доме сколько пожелает. Кэрри желала жить тут всегда, но пугать дядюшку своими планами не стала. Как-нибудь все удалится, решила она, надо только подождать. Надо подружиться с леди Ирен, надо почаще ходить в детскую играть с малышами, надо заказать новые платья, потому что те, что были у нее с собой, не подходили для жаркого климата Пенсильвании.

Кэролайн полюбила долгие конные прогулки с леди Ирен. Ей нравился прекрасный зеленый край, с озерами, реками, заросшими лесом холмами, с маленькими деревушками и огромными латифундиями, перемежающимися полями и лесными массивами. Там и тут можно было видеть шпили церквей, в холмах притаились небольшие городки, и вокруг тянулись поля, где росли виноград, кукуруз хлеб и табак. Леди Ирен с радостью показывала ей окрестности, знакомила со своими подругами, и вскоре Кэролайн оказалась в центре бьющей ключом провинциальной жизни, о которой никогда не могла и мечтать. У нее был дом, где ее любили, где никто не делал вид, что не знаком с ней, никто не уходил, как только она входила в комнату. Наоборот. Тут были ей рады. Дети обожали ее, лорд Оскар и его жена делали все, чтобы ей было хорошо и удобно, а новые знакомые звали на чашку чая, расспрашивая ее о модных тенденциях в Лондоне, о столичной жизни, о мире, который для них был настолько же волшебным, как для нее — мир Пенсильвании.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Кэролайн оказалась в этом волшебном мире, когда лорд Оскар позвал ее в свой кабинет.

— Леди Кэролайн, — проговорил он, усаживая ее в мягкое кресло, — я долго ничего у вас не спрашивал, но сегодня получил письмо от лорда Эдвина.

Кэрри вздрогнула и побледнела. Мысли ее заметались, как белки.

— Я не думал, что лорд Эдвин не знает о вашем путешествии, — продолжал лорд Оскар, но оказывается, он ищет вас повсюду.

Кэролайн сжала руки, боясь, что разрыдается. Лорд Эдвин хоть и снился ей по ночам, хоть и постоянно присутствовал в ее мыслях, казался далеким и нереальным.

— Что на самом деле произошло, леди Кэролайн?

Он стоял перед ней, и лицо его было хмурым.

— Я..., — Кэрри смотрела на него снизу вверх, и изо всех сил старалась сдержать подступившие слезы, — я прошу вас, лорд Остин, ничего не писать моему мужу.

— Что произошло? — повторил он.

— Я..., — она встала и нервно прошлась по комнате, — я сбежала, лорд Остин. Я не могла больше находиться в доме своего мужа!

— Если вы расскажете мне все, то я дам вам время до осени, чтобы отдохнуть и собраться с силами. Потом я отправлю вас обратно в Англию. Жена не должна бегать от мужа, леди Кэролайн, жена обязана найти с мужем общий язык.

— Но это невозможно! — Кэрри все же расплакалась, — это невозможно! Он презирает меня, он... да что я вам говорю! Он запер меня в комнате, и два месяца я сидела в четырех стенах, пока не сбежала в Лондон! Лорд Оскар, прошу, умоляю вас, позвольте мне остаться!

Лорд Оскар внимательно смотрел на нее. Глаза его из-под широких бровей, казалось, видят ее насквозь.

— Леди Кэролайн, можете ли вы остаться здесь имеет право решать только ваш супруг. Поэтому я вынужден буду написать ему о вашем месте прибывания. Я не имею права лгать.

Кэрри плакала, закрыв лицо руками. Лорд Оскар подошел к ней, обнял ее и прижал к себе, гладя ее волосы.

— Я очень хорошо понимаю вас, дитя мое, — прошептал он, — и будь моя воля, позволил бы вам жить здесь хоть до старости. Но долг, наш с вами общий долг, велит оповестить об этом вашего мужа. Если он посчитает, что вы можете тут оставаться, сколько вам угодно, то так тому и быть. Я буду просить его об этом...

— Лорд Оскар! — Глаза Кэрри зажглись надеждой, — лорд Оскар, как мне благодарить вас? Я совсем не нужна моему мужу! Возможно, остаться у вас — лучший выход для нас всех. Я очень надеюсь, что лорд Эдвин примет мудрое решение!

Но несмотря на то, что такой выход казался Кэрри идеальным, сердце ее было неспокойно. Ей все еще хотелось увидеть, как лорд Эдвин бросается к ней, счастливый, что видит ее живой и здоровой, как он хватает ее в объятья, кружит вокруг себя, как когда-то кружил Эмили...

…

Был жаркий солнечный день, и Кэролайн пряталась от солнца в прохладе западной гостиной с легкой светлой мебелью и зелеными занавесками, которые придавали ей веселый и летний вид, когда на аллее застучали колеса двуколки. Кэрри, которая вышивала платьице для юной мисс Саманты, одной из двух дочерей лорда Оскара, поднялась, прошла в другую комнату и остановилась у окна. Она увидела, как молодой человек, правивший каурой парой, бросил повод слуге и спрыгнул на дорожку. Лица его разглядеть она не могла, но залюбовалась красивым разворотом плеч и тонкой талией, выдававшими спортсмена. Тут по лестнице спустилась леди Ирен, распахнула дверь и стояла на пороге, ожидая, когда молодой человек подойдет к дому. Кэролайн же замерла у окна. Когда он оказался ближе, она смогла наконец разглядеть его лицо. Ей вспомнился портрет, что во время своего заточения она нарисовала, пытаясь нарисовать лорда Оскара. Молодой человек, казалось, сошел с этого портрета. Это был лорд Оскар, только намного моложе. Золотистые волосы длиннее, чем полагалось модой, кольцами падали ему на плечи, что только придавало мужественности его красивому благородному лицу.