— Мне тоже будет приятно пообщаться с твоей юной женой, — проговорила тетушка Фелисити, — да и, сказать честно, я сама немного заскучала. В Лондоне сейчас никого, и всегда приятно пожить на природе.

— Я так же пригласил миссис Молл, — Эдвин улыбался, — думаю, вы будете довольны.

— Эту старую брюзгу? — воскликнула тетушка Фелисити, но потом губы ее растянулись в улыбке, — как бы ни занудна она была, я, конечно, буду рада видеть ее.

— Тетушка Ивонн приедет завтра, — сказал лорд Эдвин.

Кэрри стало страшно. Обеих тетушек она имела счастье наблюдать во время своей свадьбы, и если леди Фелисити была хоть и вульгарна, громка и неказиста, но вполне переносима, то миссис Ивонн Молл казалась невыносимой. Она постоянно была всем недовольна, придиралась к разным незначительным мелочам, тыкала горничных носом в малейший кусочек пыли, а судомоек заставляла перемывать посуду, хотя та была идеально чиста. Лорд Эдвин позвал этих горгулий, чтобы те развлекли ее? Да лучше всю жизнь прожить одной, чем проводить время в их обществе! Они будут все время читать ей морали, рассказывать истории из своей юности, обязательно поучительные, вязать и играть в карты. Кэрри ненавидела оба занятия с одинаковой силой.

Она стала спускаться, чтобы встретить леди Фелисити, как подобает. Сердце ее отчаянно билось. Лорд Эдвин не оставил так просто историю с Роджером Лейсоном. Он пригласил к ней в дом попугая и ворону, чтобы те постоянно охраняли ее, доводили своей болтовней и сделали ее жизнь абсолютно невыносимой!

Кэролайн сжала руки. Надо было правильно формулировать свои желания. Она пожелала, чтобы в их дом приехала женщина, с которой можно разговаривать. С леди Фелисити можно было разговаривать целыми днями, и тетушка никогда не уставала пересказывать все возможные сплетни с сотворения мира и до сего дня. Почему она не уточнила, что это должна быть молодая интересная особа? Возможно, Господь послал бы к ним в дом одну из племянниц лорда Эдвина?

Впрочем, и это желание Кэролайн было исполнено.

Вместе с миссис Молл прибыла и ее дочь, мисс Мэри. Невероятная красавица, чуть старше Кэрри, с огромными лучистыми синими глазами, она казалась принцессой из сказки, той, о которой мечтает любой принц. Во время свадьбы Кэролайн мисс Мэри приболела и не могла явиться поздравить ее, поэтому только увидев, что рядом с иссушенной пожилой особой идет юная красивая девушка, Кэрри наконец-то обрадовалась. Но радовалась она ровно до того момента, как познакомилась с мисс Мэри поближе. Принцесса оказалась царевной Несмеяной.

Мисс Мэри была юной копией своей матери. Она по большей части молчала, взирая на мир красивыми глазами из-под длиннющих ресниц. Ежели же мисс Мэри открывала рот, то только для того, чтобы выронить три-четыре скупых слова, сделать замечание или сообщить, чем на этот раз она не довольна. Тихая, спокойная, она была похожа на статую, что достойна занять место рядом с лордом Эдвином. Мисс Мэри много читала, играла на рояле и раскладывала карты. Больше она ничем не интересовалась, а к Кэрри относилась, как к предмету мебели.

Да уж, думала Кэролайн, восседая за столом напротив лорда Эдвина и окидывая взглядом всех вновь обретенных родственниц, у Господа отменное чувство юмора.

С появлением в доме родни, Кэрри, которая привыкла быть сама себе хозяйкой, вынуждена была подчиняться тирании тетушки Фелисити. Та быстро взяла бразды правления в свои руки, распоряжаясь в Остхилле, как у себя дома. Утро начиналось в восемь, когда леди Арманд подскакивала в постели и начинала шуметь. К Кэролайн приходила ее служанка, чтобы передать, что через час будет сервирован завтрак в маленькой столовой. Завтракали в женской компании — заспанная Кэрри, леди Фелисити, из которой так и лился поток слов, миссис Молл и мисс Молл, которые по большей части молчали и отвечали односложно. Они вели себя отстраненно и мало интересовались окружающей их действительностью. Единственное, что могло разговорить Мэри — это обсуждение последнего романа. Леди Фелисити увлечения чтением не одобряла, и сама ничего не читала, но если Мэри пересказывала ей сюжет, то готова была спорить о героях целыми днями, видимо воспринимая книги, как разновидности сплетен.

О своей племяннице, Мэри, леди Фелисити проявляла большую заботу, которая выражалась в постоянных охах и переживаниях.

— Несчастная Мэри, — любила говорить она, — бедная девочка, ведь ты совсем ничего не умеешь делать! Витаешь в облаках! Сядь хоть за вышивание, руки заняты — ум спокоен! Ты же вся в чужих эмоциях, а это мешает тебе полюбить достойного человека!

— Богатого, знатного старикашку? — усмехалась Мэри, хлопая длинными ресницами.

— Да хоть бы и так! Будто молодой не состарится! Зато человек в летах уже знает жизнь, не шастает по любовницам, не ищет приключений, вечера проводит с женой...

Мэри кривила губы, стараясь подавить зевок.

— Ладно, ладно, — успокаивала кузину миссис Молл, — Мэри невероятно хороша. Она обязательно сделает хорошую партию.

— Да она отказала всем, кто желал жениться на ней! — кричала тетушка Фелисити, — а это не меньше десяти человек! И все как один — достойные люди!

— Надо только подождать, — говорила миссис Молл тихим голосом, — немного подождать...

Слушая их перепалки изо дня в день Кэрри понимала, что скоро сойдет с ума. Она была совершено лишней в их компании, где мать и дочь понимали друг друга с одного взгляда, а леди Фелисити воспринимали очень тепло и дружелюбно. Видимо ее постоянные крики не вызывали у них раздражения, а тетушка могла говорить сама с собой, и их сдержанная реакция, кивок или тихое “да” казались ей одобрением. Сама же Кэрри интересовала их очень мало, и только долг призывал тетушек сопровождать ее, приглашать ее в свою компанию, и слушать то, что она говорила. И еще эта Мэри с ее невероятной красотой, которая заставляла Кэролайн почувствовать себе дурнушкой в ее обществе. Даже самое скромное платье казалось на Мэри нарядом сказочной принцессы, а самая простая шляпка — настоящим произведением искусства. Она всенепеменно сделает лучшую партию, думала Кэрри, смотря, как кузина переворачивает станицу очередного романа. И еще удивит своих родственниц, ведь известно, что в тихом омуте черти водятся.

Чего было не отнять у мисс Мэри, как это умения музицировать. Она играла божественно, и даже лорд Эдвин выходил вечерами послушать ее игру. Кэрри бесилась от этого еще больше, ведь ради нее он не готов был спуститься вниз. С родственницами лорд Эдвин был ласков и приветлив, его совсем не раздражала болтовня леди Фелисити, не раздражала безмолвная кузина, которой он откровенно любовался. Он был ее опекуном после смерти ее отца, и обещал дать за ней неплохое приданое. Кэрри смотрела на них и думала, какой бы они были красивой парой! Как они подходят друг другу! Поженись они, ничто не нарушило бы покоя Остхилла, и никто бы не заметил, когда оба супруга умерли бы от старости, так и не обменявшись друг с другом и парой фраз.

...

С каждым днем Кэрри все больше ненавидела лорда Эдвина. Он ни словом, ни делом не упрекнул ее в измене, но охрана, приставленная к ней, была надежнее любых оков. Одна из родственниц всегда находилась рядом, и Кэролайн не могла в одиночестве не только поехать в городок, но даже выйти в сад. Обязательно рядом шла молчаливым призраком мисс Мэри. В поездках в город ее чаще всего сопровождали все три леди, и Кэролайн вынуждена была слушать бесконечные монологи леди Фелисити. Спрятаться от них было невозможно. Вечерами леди, если мисс Мэри не решала играть на рояле, сидели у камина в гостиной, и та развлекала их чтением очередного романа. Кэрри вышивала, а старшие дамы вязали салфетки из тонких белых нитей. Чтение то и дело прерывалось криками тетушки Фелисити, которая спорила с авторами насчет того, как должны были, по ее мнению, поступать герои, ругала их, плакала или смеялась. Все так же дамы проявляли к Кэролайн только вежливый интерес, выполняя свой родственный долг, но ни разу никто не спросил, что она думает о прочитанном, удобно ли ей и не желает ли она чего.