— Нам нужно обсудить следующую фазу, — сказал Савва.

Август кивнул. Он нажал на клавишу. На проекции появилась надпись: PHASE II — Controlled Echo.

— Мы переходим от анализа к редактированию. От сбора к синхронизации. Refracta больше не просто смотрит. Она будет говорить.

— Говорить с кем? — спросил Андрей.

— Со всеми. Но под другими именами.

Внутри сети Fortinbras запускался механизм рассеянного вещания — сотни аккаунтов, профилей, псевдожурналистов, комментаторов. Они не были ботами — за каждым стоял реальный человек. Подобранный, проанализированный, обученный. Им платили не за ложь — за ритм. Их задачей было не убеждать, а резонировать. Поддерживать тот фон, в котором решения Fortinbras выглядели как естественная реакция на мир.

— Мы запускаем «Группу B» — узел в Тбилиси, Скопье, Варшаве, Риге. Цель — тестирование гибридной архитектуры: комбинация онлайн-платформ, медиа и локальных НКО, — отчеканил Савва.

— А Штаты? — спросила Вика.

— Пока — наблюдаем. Через Novapuls мы уже внутри некоторых кампаний. К июлю будем готовы подключать прямую аналитику, — ответил Андрей.

В этот момент на экране замерцали сигналы: новый отчёт Refracta предсказал каскадное снижение индексов доверия в Южной Европе. Программа сделала акцент: Греция, Португалия, Италия. Август всмотрелся в ритм графика и произнёс:

— Время попробовать зубы. Выберите цель — что-то неочевидное, но репрезентативное. Политик, мелкий, с плохим рейтингом и старыми сомнительными связями. Желательно — коррупция и криминал.

— У нас есть такой. Депутат регионального парламента в Неаполе. У него старая история с мафией, недавно попал в медиа по делу о земельной афере. Имя — Джанкарло Морино, — ответил Савва, пролистывая файл на втором экране.

— Отлично. Цель — дискредитация до уровня политического изгнания. Но не напрямую. Запускаем моделирование: какой нарратив оттолкнёт от него собственных доноров и поднимет волну неприятия на уровне улицы.

— Через Refracta? — уточнил Андрей.

— Да. Построим эхо-модель: сначала волна намёков — в комментариях, потом обсуждения в региональных форумах, потом экспертная колонка от фальшивого аналитика, потом подконтрольное НКО запускает расследование, — распорядился Август.

— Завершаем цикл через Refracta Social Sentiment Tracker. Если уровень отторжения понизится ниже 0.4 — удваиваем давление, — добавил Лёша.

— Цель не в том, чтобы его «разоблачить», — тихо произнёс Август. — А в том, чтобы в него перестали верить даже его друзья — и чтобы никто не знал, почему. Он должен стать максимально токсичным.

— Невидимая рука, — пробормотала Вика. — Мы это правда делаем?

Они запустили первую волну через пятнадцать минут. Начали с малого: несколько анонимных пользователей на популярных в Италии форумах начала 2000-х — таких как HWUpgrade, Il Portico, ForumFree — начали вставлять в обсуждения темы о том, как «некоторые депутаты» манипулируют землёй под видом реорганизации парковок. Никаких имён. Только совпадения. Алгоритм Refracta 0.9, адаптированный под парсинг по ключевым паттернам языка (ещё без полной нейросети), собирал реакцию — за ночь было зафиксировано 3,2 тысячи уникальных упоминаний в комментариях.

На второй стадии Лёша переключил трафик через старый RSS-агрегатор и связку с блог-платформами вроде и Splinder. Отдельно была закуплена реклама в баннерной сети ItaliaOnline — с размещением «серых» статей на псевдоэкономических порталах. Через девять часов после запуска начался первый рост по SRI (social rejection index), достигнув отметки 0.51 — достаточной для усиления.

Следующий шаг — инсценировка утечки. Savva передал старую запись телефонного разговора, отредактированную в Audacity, с искажённым голосом: «…через Альдо всё решим, он уже говорил с комиссией…». Запись загрузили на YouTube и встроили в пост на региональном форуме CasertaDigitale. Комментарии пошли сразу: «Мы знали, что он в этом замешан». Отдельно — активация цепочек в IRC-каналах, где сидели журналисты.

Через 24 часа в игре были уже три подставных профиля: фейковый профессор экономики, фальшивый журналист и псевдоактивистка. Каждый действовал по сценарию, полученному из Refracta: формулировки, интонации, даже расписание активности. «Профессор» объяснял, как сделки по земельному переназначению могут влиять на рост цен аренды и вытеснение малого бизнеса. Журналист опубликовал колонку на медиа-агрегаторе Excite Italia. Активистка выложила письмо в формате PDF — якобы для подписания — на старом форуме RegioneCampania.

Одновременно Fortinbras подал через связанный НКО в прокуратуру Неаполя заявление с «анонимными материалами» и формальными жалобами. Это спровоцировало интерес настоящих журналистов — один из них связался с коллегой в парламенте, а тот — с депутатом-оппонентом Морино. Через него вышла инициатива на пресс-релиз с требованием «ответить на серьёзные подозрения». Индекс отторжения упал до 0.39.

Реакция была лавинообразной. Сначала Морино пытался оправдаться в телеэфире Rai Napoli, но получил в прямом эфире жёсткие вопросы о своих связях с подрядчиками. Через три дня — интервью исчезло с сайта канала. Refracta спровоцировала новую волну: форумы, Facebook-группы (на тот момент — только в университетской среде Лиги Плюща), email-рассылки «студентов за честную администрацию».

На четвёртый день после запуска — спонтанная демонстрация в Пьяцца Гарибальди: плакаты, лица, даже школьники с распечатанными скриншотами «журналов оплаты парковок». Участников было чуть более сотни, но телеканал TeleCapri сделал на этом сюжет. Народ начал воспринимать это как органическое движение.

Через неделю Морино исключили из партии. Доноры — даже те, кто финансировал его двадцать лет — отозвали поддержку. Через девять дней прокуратура официально подтвердила «начало анализа представленных фактов». Уровень доверия к действиям прокуратуры — по Gallup Italia — составил 91,7%. Только 11% респондентов могли объяснить, за что именно обвиняют Морино. Но 93% были согласны: «он должен уйти».

Ещё через неделю — он исчез из медийного пространства. Вышел из всех комитетов. Не отвечал на звонки. Больше не появлялся на публике. Политическая смерть — без выстрелов, без прямых угроз. Только тишина.

И тень Refracta, прошедшая сквозь город, не исчезла — она развернулась, став зловещей тенью над всей его карьерой. Морино попытался оправдаться. Через пресс-службу он выпустил заявление из Рима, в котором называл обвинения «провокацией радикалов» и «кампанией дискредитации, направленной на разрушение репутации честного слуги народа». Он собрал срочную пресс-конференцию в небольшом зале одного из гостиничных комплексов на окраине города. Его голос дрожал, но он держался. До тех пор, пока один из журналистов не спросил про недвижимость на побережье Амальфи.

Этот вопрос стал триггером новой волны. Уже через три часа Refracta распространила документы о собственности, зарегистрированной на имя его жены, брата и племянника — три дома, два земельных участка, счета в банках на сумму свыше двух миллионов евро. Формально — всё законно. Но визуализация связей, подготовленная аналитическим модулем Fortinbras, разошлась по десяткам региональных форумов и была скопирована в картинках, прикреплённых к электронным письмам в университеты, редакции, и даже епархии.

На следующий день полиция официально подтвердила начало расследования по поводу «непрозрачного происхождения активов семьи Морино». Один за другим — банки, подрядчики, юристы, даже помощники — начали дистанцироваться. Его номер исчез из контактных баз администрации региона. Старые соратники — как по сигналу — начали говорить: «мы всегда сомневались». Даже местный приход исключил его из совета попечителей.

Refracta продолжала — осторожно, методично, будто хирург. Были созданы несколько подставных кампаний поддержки, которые тут же раскололись — спровоцированные специально вброшенными деталями. Это создало иллюзию полного общественного единодушия. И действительно: последние соцопросы показали, что более 90% респондентов одобряют действия властей против Морино.