– О «Крыле» не беспокойся, – отрезал Матвей. – И не тебе нас учить. На создание армии, пусть даже небольшой, потребуется много ресурсов. Нужно обучать людей. Нужно топливо. Нужен транспорт.

– Все имеется, – не согласился я. – Нужно просто меньше болтать и больше делать…

– Не тебе нас учить… – Матвей хлопнул по столу, а я сделал пометку в слове «нас», а не «меня». Он так и остался личным охранником президента. Не переделать его. Вот Алексей Смирнов – совсем другой человек.

– Разговор до добра не доведёт, – сказал я. – Давай прекратим его.

– Хорошо, – согласился Матвей. Устало вздохнув, как ни в чем не бывало разложил кресло и закрыл глаза.

Остаток полета провели в тишине. Добравшись до базы, принялись выгружать клетку с альфа-мутантом. Когда закончили, разбрелись по коридорам, каждый к своей комнате. Позже я узнал, что мутанта доставили в специально организованную лабораторию и, использовав удерживающие устройства, распяли по всем конечностям. Гидравлические захваты надежно зафиксировали руки, ноги, а также шею. За несколько часов он сумел регенерировать, вследствие чего приборы зафиксировали девять килограммов потери массы. Тело мутанта сожгло мышечные волокна, направив энергию на восстановление повреждений. Он снова превратился в грозное оружие убийства, вот только выбраться уже не смог.

Выдохнув, я открыл дверь и вошел в комнату. Увидев меня, Наташа набросилась, словно разъярённая львица, и принялась бить и кричать. Легким движением я скрутил ее. Прижав спиной к себе и зажав рот рукой, заговорил:

– Ты чего буянишь? Ничего не произошло. Я живой и здоровый, – говорить старался шепотом – так лучше доходит информация. – Успокоилась? Сейчас я медленно отпущу руку, а ты не будешь больше кричать.

Я убрал руку и отпустил ее. Отбежав в сторону, она села посреди комнаты и заплакала. Пожав плечами невидимым наблюдателям, я опустился рядом.

– Ну, зачем плачешь? Все хорошо, все живы! – сказал я максимально убедительно, хотя сентиментальностью никогда не отличался. Все эти телячьи нежности точно не по мне. Вот убивать – другое дело. Трудно показывать чувства, которые показать не способен. И почувствовать не способен…

– Почему ты не можешь просто быть рядом со мной? – спросила Наташа, не прекращая реветь. – Нам и так осталось слишком мало, а ты носишься по лесам с автоматом, пытаясь всем доказать, какой крутой!

Ну, наконец-то! Именно это я хотел услышать. Значит, нам осталось слишком мало? Она что-то знает, но не говорит мне. Это плохо. Но, проговорившись раз, обратного пути не будет. Придется рассказать все, что знает. Легко подхватив ее, я поставил на ноги и несильно тряхнул. В глазах появился испуг, который подействовал отрезвляюще. Похоже, поняла, что взболтнула лишнего.

– Значит, нам осталось совсем немного? – серьезно спросил я. – Рассказывай, красота моя. Не отстану, пока не услышу желаемого. Правду. Думаешь, не знаю, что многое скрываешь?

Наташа энергично замотала головой:

– Ничего не скажу.

– Придется! – рявкнул я. – Могу стоять так очень долго. Не отпущу, пока не получу желаемое!

Дверь распахнулась, и в комнату влетел незнакомый парень. Я мысленно выругался, понимая, что ситуация идиотская. Придется разговаривать. Парень понимает, что зашел не вовремя, но не уходит.

– У меня приказ, – сообщил он, опустив взгляд. – Вас требует к себе президент.

Так быстро? Оперативно работают. Даже раздеться не дали. Коль на то пошло – вызвали бы в момент прибытия. С другой стороны, хорошо, что так. Нас наверняка слушают. Незачем им обо всем знать. От меня кругом всё скрывают, значит, буду делать то же самое. Поиграем в прятки. Выпустив Наташу, я, не говоря ни слова, последовал за посыльным, готовясь к словесному прессингу. Перечить Савельеву и Зарипову – одно, а вот президенту! Попытаюсь выгородить Артема. Идея была моя – мне и отдуваться!

– Скажу сразу, – начал я, как только вошел в кабинет и разглядел присутствующих президента, Савельева и Зарипова. – Идея была моя, поэтому отдуваться мне!

– Да сядь ты, – нервно сказал президент и показал на свободные стулья.

Я сел и сложил руки на столе. Савельев и Зарипов переглянулись. Заметно, что они нервничают. С чего бы это?

– Итак! – президент встал и кивком указал на меня. – Какие претензии вы хотите выразить к этому человеку?

– Нарушение… – начал Зарипов, но президент жестом остановил его и сказал:

– Знаю-знаю. Дисциплина хромает, начальство посылает, своевольничает и прочее. В этом нет ничего страшного.

Челюсти Савельева и Зарипова отвисли, а глаза стали круглыми. Два начальника-пекинеса. Я откинулся на дорогом кожаном стуле и принял самодовольный вид, не забыв скрестить руки на груди. Похоже, у меня появился союзник в лице президента.

– Помните, о чем я просил вас? – спросил президент. – По-моему, это было вчера? Я прав? Или мне впервые в жизни изменяет память?

Память у президента всегда была феноменальной, и сомневаться в ней не стоит. Говорили, что он помнит каждую встречу и каждый разговор. Может повторить сказанное более десяти лет назад дословно. Еще постоянно читает и очень мало спит. Недаром в свое время президент занимал пост главы ФСБ, а до этого много лет работал в КГБ одним из лучших разведчиков. Скоро ему исполнится семьдесят лет, но остроты ума, а также хорошей физической формы он не потерял.

– Мы помним, – ответил Зарипов за двоих, опустив взгляд, – вы просили добыть образец для исследований. Это было вчера.

– Именно! – воскликнул президент. – И что вы мне ответили?

– Что для этого потребуется большая группа бойцов, хорошая клетка и тщательно спланированная операция, – повторил недавние слова Матвей Савельев. С виду – невозмутимо-спокойный, но вздувшиеся на лбу вены выдают напряжение.

– Так и было, – подтвердил Зарипов. – Еще я говорил, что нам нужна особо развитая особь, на поиски которой уйдут не одни сутки.

– Именно так вы и говорили, – кивнул президент и, посмотрев на часы, спросил: – У нас есть особо развитая особь?

– Да, – ответил Зарипов, заметно оживившись. – Особь просто уникальная. Размеры поражают. Таких мутантов мало.

– А теперь скажите мне, – президент сделался задумчивым, – как два бойца, которых вы называли самовлюбленными идиотами, смогли добыть нужную нам особь всего за несколько часов, при этом имея ограниченное количество ресурсов? Без поддержки аналитиков, вертолетов и спутника. Как?

Задумчивый вид президента поменялся на грозный. Показалось, что даже освещение в кабинете стало более тусклым, словно над нами нависла грозовая туча. Савельев и Зарипов стали похожи на двух нашкодивших пацанят, которых вот-вот отчитает отец за совершенную проказу. А возможно, даже пройдётся ремнем по задницам. Меня это развеселило.

– Просто им повезло, – с трудом выдавил из себя Зарипов.

– Нет, – вмешался я совершенно спокойно, от чего три пары глаз уставились на меня. – Мы действовали максимально эффективно, стараясь не допускать критической ситуации.

– Не допускать? – Зарипов явно настроился спорить до последнего. – Позволить мутантам облепить машину, кататься с одним из них на крыше, врезаться в яму и чуть не перевернуться! Это, ты называешь, не допускать?

– Помолчи, Илья! – грубо попросил президент. – Ребята справились на «отлично». К ним у меня претензий нет. А вот к вам их очень много, и сейчас вы будете слушать о них, а потом пойдете работать. – Президент посмотрел на меня: – Ты можешь идти, Игнат. Поешь и приведи себя в порядок. Когда закончишь, вернешься к нам. Ступай.

Кивнув, я поднялся и молча покинул помещение. Уже в коридоре позволил себе широко улыбнуться и направиться в личные апартаменты в хорошем настроении… Но спустя мгновение я вспомнил слова Наташи. В любом случае придется разговорить её и услышать правду. Нам осталось слишком мало! Почему? И кому именно? Мне или ей, нам обоим или всему человечеству? Возможно, я не ошибся, высказав Артему опасения насчет четвертой волны. Программа уничтожения подготовила «Контрольный выстрел» и скоро сделает его. Быть может, побывав на грани, Смирнов сумел что-нибудь вспомнить? Ощущение, что надо мной висит туча, так и не прошло. Похоже, смена настроения президента и странное ощущение ничего более, чем просто совпадение. Стоит ли готовиться к самому худшему? Или же просто сидеть и ждать. Поговорить с Алексеем я попытаюсь сразу после второго визита к президенту, а сейчас устрою Наташе допрос с пристрастием.