- Зоя, пожалуйста, можешь оставить нас на пять минут? - посмотрел он на девушку рядом с собой.

   - Конечно, - с готовностью сказала она и быстро выбежала, надевая сандалии на ходу.

   - Рассказывай, - потребовал Тигран, и Лина села рядом с другом, сдерживая из последних сил подступающие слёзы.

   - Я не могу рассказать, - прошептала она, уткнувшись носом в большое мужское плечо. - Тигр, не спрашивай, пожалуйста.

   - Хорошо малышка, я ничего не буду спрашивать.

   Тигран прижал к себе светловолосую головку, но Лина вдруг отпрянула от него.

   - Хватит! - резко сказала она. - Плакать я тоже больше не буду! Эта мирная жизнь совсем меня испортила. Где Максимилиан, ты не знаешь?

   - Он только недавно ушёл, наверно отправился тебя искать.

   - Этот дворец такой большой, - грустно вздохнула Лина и поднялась с кровати.

   - Лина, если ты захочешь рассказать...

   - Тигр, я... я боюсь это рассказывать, боюсь, что мои слова помогут произойти непоправимому. Не спрашивай.

   Тигран кивнул, и Лина поспешила покинуть его комнату. Да, действительно, стоило взять себя в руки. Конечно, это известие ошарашило её, но пока ещё было время, возможно, получится что-то исправить.

   Максимилиан обнаружился в своей спальне и уже с нетерпением ждал жену.

   - Лина, почему я тебя должен искать? - начал говорить он, как только она зашла в комнату, но тут же замолчал. - Ты плакала? Что случилось?

   - Максим, пожалуйста, я не хочу обсуждать это, - тихо произнесла она, отворачиваясь от мужа, пряча от него красные глаза.

   - Скажи мне что произошло, - потребовал он.

   - Я... не хочу это говорить...

   - Малыш, я вижу, тебя что-то беспокоит, и я хочу знать что, - уже мягче сказал Максимилиан и притянул жену к себе. От его сильных рук и мускулистой груди, даривших покой, закружилась голова, и в этих объятиях казалось, что жизнь прекрасна и все проблемы незначительны.

   Лина отстранилась от мужа и села на край необъятного ложа. Она не знала, говорить ему или всё же не стоит. Но Максимилиан был самым близким человеком во всём мире, в обоих мирах, и скрывать от него что-либо не было желания.

   - Алкмена беременна, - тихо прошептала Лина.

   - Да? Ну это же замечательно! - тут же сказал полководец и посмотрел на жену, не понимая её настроения.

   - У неё двойня, два мальчика.

   - Откуда ты знаешь?

   - Откуда, откуда... Максимилиан, откуда я узнаю подобные вещи? - взвилась Лина и отвернулась, сдерживая подступающие слёзы.

   - Ладно. Ну а проблема то в чём? - спросил он.

   - Алкмена... - запнулась Лина. - Она умрёт родами, - прошептала она и закрыла лицо руками, сдерживаемые слёзы, всё-таки вырвались на волю. А Максимилиан замер ошарашенный этой новостью.

   - Только не говори ей. Никому не говори, - поспешила добавить Лина. - Афина сказала, что это её судьба, что её сын станет великим, но я не позволю ей умереть, я найду способ помочь Алкмене.

   Максимилиан сел рядом и притянул к себе жену, которая была уже на грани истерики.

   Алкмена умрёт родами... он не мог в это поверить. Умрёт как его мать. Сестра, которая всю жизнь находилась рядом, поддерживала его, была опорой... о боги.. эта мысль невыносима.

   Он осторожно гладил Лину по спине, пытаясь успокоить, а она вздрагивала под его руками. Она уже не плакала, а только тихо всхлипывала.

   - Ты что-то хотел? - вдруг спросила она, поднимая на мужа заплаканные глаза.

   - Что?

   - Ты искал меня.

   - Да, приехал Евпатор. Я хочу с ним поговорить, и ты должна присутствовать, - произнёс Максимилиан.

   - Хорошо, я сейчас пойду, умоюсь и готова, а то выгляжу наверно ужасно, - грустно улыбнулась Лина.

   Через пятнадцать минут Максимилиан уже сидел на своём троне, рядом с ним, как полагается, стояла жена, а напротив фракийцы - Кастор и его младший сын Евпатор.

   Все молчали и ждали, когда полководец начнёт говорить, но он был погружён в свои мысли и никто не решался потревожить его. А Кастор смотрел на Лину и пытался понять, что он видел. Она, казалось бы, просто стояла и смотрела в никуда, но её глаза были красными, а губы чуть припухшими, как будто совсем недавно она плакала. И судя по взгляду Евпатора, он тоже это заметил.

   - Евпатор, - вдруг резко сказал Максимилиан и посмотрел на фракийца, - тот меч, что ты подарил моей жене, он из сокровищ Махея, что были найдены пять лет назад, я не ошибаюсь?

   - Всё верно, - кивнул он, а Лина открыла рот от изумления.

   - Откуда ты узнал, я же не говорила тебе...

   - Лина, я знаю всё, что происходит в моём дворце, - сказал он и очень красноречиво посмотрел на Кастора, а тот стушевался под тяжёлым взглядом Максимилиана, поняв, что царь хотел сказать этим. Лина была права, его визит к ней в купальню не остался незамеченным, хотя он предпринял все возможные меры, чтобы пройти незаметно. Надо же...

   - Я согласен с тобой Кастор... и видеть Грациана правителем Византия я не хочу, - продолжил говорить Максимилиан и опять погрузился в свои мысли. - Евпатор, что ты думаешь? - спросил он, немного помолчав.

   - Максимилиан, ты можешь верить мне, - произнёс фракиец, зная о чём говорит греческий царь и что его беспокоит.

   - Верить... - сам себе сказал Максимилиан. - Хорошо, я согласен. Но пока Тиберий жив, мы этот вопрос не обсуждаем, и всё о чём мы говорили должно остаться между нами.

   - Разумеется, - кивнул Евпатор и Кастор с ним молча согласился.

   Спустя пять дней

   Тренировки с солдатами закончились, а лекции будут только вечером, и Лина сидела на ступенях храма Афины и не знала, что ей делать.

   Максимилиан с Валерием и фракийцами уже пять дней безвылазно проводили за разработкой своих злодейских планов по захвату Рима, и мешать им было неразумным. Идти к Алкмене не хотелось, смотря на неё, у Лины больно защемляло сердце, а липкий слезливый ком подступал к горлу, и сделать с этим что-либо пока не получалось. Да и вообще настроение было хуже некуда, а общаться с сыном в таком состоянии тоже не стоило. Он очень хорошо чувствовал переживания своей мамы и всегда начинал грустить вместе с ней.

   Валерий, узнав о том, что жена ждёт двух мальчиков, был счастлив безмерно, и даже холодная маска на его лице не держалась, да и сама Алкмена всё время ходила, задумчиво улыбаясь, и не догадывалась о страшном пророчестве.

   Тигран был решительно настроен жениться, и не желал дожидаться своего полного выздоровления, а совершить обряд в ближайшее время, пока Макс не уехал завоёвывать Рим, а Зоя была счастлива безмерно. Дианта вообще перестала появляться во дворце, всё свободное время, проводя с мужем, так как Максимилиан собирался забрать Юлиана с собой на войну, и скоро им предстояла долгая разлука.

   Вот и оставалось сидеть здесь и смотреть на то, как ветер гонял по площади непонятно откуда взявшуюся серую тряпку.

   Лина откинулась назад на горячие ступени, чувствуя, как они нежно согревали её спину, и закрыла глаза, не в силах понять, что же она чувствовала. Грусть, тоска и счастье, тревога, страх и решительность, любовь, эйфория, всё сплелось в одно, и не было в её душе покоя.

   - Она знает? - спросила Атропос Афину, наблюдая за девушкой на ступенях храма.

   - Да, я ей сказала, - ответила она, не смотря на своих собеседниц. Атропос, одна из мойр, она олицетворяла собой неотвратимость участи, и Афине была понятна причина этого вопроса.

   - Она может помешать, - отрешённо произнесла Лахесис.

   - Я не допущу этого, - уверенно ответила Афина, не отводя взгляда от своей подопечной.

   - Не допусти, - вторила Клото своим сёстрам. - Алкмена должна умереть. Она и один из её не родившихся сыновей, иначе мы сотрём Полину из судьбы этого мира.