— Чего ты? — я спросил его.

      — Ничего, — Тёмка ответил смущённо. — Ходишь тут, дразнишься.

      Я аккуратно потрогал его горячую спину, рукой провёл по выпирающему позвоночнику и сказал:

      — Загорел немножко, да? Тёплый весь такой.

      — Ты тоже тёплый.

      Вниз мне посмотрел и тихо произнёс:

      — Шорты все мокрые. Простудишься ведь.

      — Чего ещё выдумываешь? Жарища вон какая. Хочешь, тебя окачу? Давай?

      — Не надо.

      Застыл так передо мной и голову опустил, терялся виноватым взглядом в пышной траве. И нет никого вокруг, только шелест берёзовой рощи неподалёку, шёпот водички в старом корыте и мушки над ухом жужжат. Он вдруг нагло за шею меня обхватил и ошпарил своим поцелуем, в самые губы кипятком обжёг. Громко так чмокнул на весь участок, назад шажок сделал и опять испуганно взгляд уронил.

      — Вить, — прошептал Тёмка. — Это ведь первый раз, когда я тебя на улице поцеловал. Раньше ведь всегда только дома. В квартире или ещё где. В подъезде. Да ведь?

      Я заулыбался и запустил руку в его шёлковые кудряшки.

      — Да, — ответил ему. — Здесь-то никто не увидит. Можно целоваться. Нравится, что ли?

      — Нравится, — он тихо сказал и засмеялся.

      — Ещё хочешь?

      Он пожал плечами и ничего мне не ответил. К груди моей крепко прижался и громко так задышал, лёгкой прохладой подул мне на мокрую кожу. Мурашками приятными всё тело разжёг.

      — А тут что, второй этаж есть? — Тёмка спросил удивлённо.

      Он отлип от меня и на дом посмотрел, задрал кверху голову и прищурился в золотистых лучах.

      — Я что-то лестницы в доме не заметил, — сказал Тёмка и на меня вопросительно посмотрел.

      — Там вход с другой стороны, — сказал я. — С улицы.

      — А там есть что-нибудь?

      Я сдул надоедливую муху со своего плеча, шлёпки надел, чтобы на гвоздь ржавый не наступить, и обошёл покосившийся домишко. За угол завернул и Тёмку к себе подозвал. В тенёчке стояла деревянная трухлявая лестница, в плесени вся, сухая и старая.

      — Слазаем, что ли? — он спросил меня. — У нас в деревне на втором этаже всякие интересные штуки лежали. Бабушкины старые книги, игрушки советские, шмотки древние всякие. Некоторые книги вообще дореволюционные. Пошли?

      — Аккуратно только. Давай лезь, я сзади подстрахую. Лестница-то вон, — я пошатал её легонько, и воздух взорвался крохотными опилками. — Рухнет ещё.

      Тёмка аккуратно забрался на второй этаж, открыл скрипучую дверь и исчез под крышей. Только его «ух ты» напоследок и услышал. Лестница подо мной жалобно заскрипела, заплакала даже, громко и надрывно, но меня выдержала.

      Крохотная комната затаилась под самой крышей. Стены деревянные, горячие, в воздухе духота, пылища кругом. Солнце жарило в самое окошко. У стенки стояла раскладушка с кучей старых простыней и с пуховой казённой подушкой с серийным номером. Тёмка тихонько пригнулся и зашагал по сухому пыльному ковру к старому шкафчику с книгами.

      — Жарища какая, — прошептал я тихо и пот с шеи вытер.

      Он расселся перед книгами по-турецки и по-хозяйски зашарил по полкам. Тонкими пальцами бегал по плетёным и кожаным корочкам, пыль поднимал в душный воздух. Я осторожно сел на раскладушку, на весь дом ей оглушительно заскрипел и стал за ним наблюдать. Смотрел, как он тонул в своём детском любопытстве и жёлтые хрустящие страницы листал, пряным сладким запахом старой бумаги и столетнего клея нас одурманивал.

      — Одна скушнятина, — сказал тихо Тёмка и томик Лермонтова обратно на полку вернул.

      — А чего ты хотел? — посмеялся я над ним. — Фантастику какую-нибудь свою любимую?

      — Да нет, почему. Просто что-нибудь интересное хочется найти.

      Он достал с края полки чёрную книжку с позолоченной надписью «Спрут» на обложке и сказал:

      — Я у нас в деревне как-то нашёл подшивку журналов «Юный натуралист». Прикольно было почитать. Интересно. Картинки всякие, фотографии. Про животных, про нашу планету.

      Я подобрал с пола «Робинзона Крузо», открыл его, пролистал быстренько и сказал ему:

      — Да. Тут ни картинок, ни фотографий, ни интереса. Скучно, да.

      — Ого! — вдруг воскликнул Тёмка.

      — Чего там нашёл?

      Он достал с нижней полки книжку в чёрной обложке и выложил её на красный пушистый ковёр. Ярко так улыбался и на меня смотрел с такой радостью, будто золото откопал.

      Я нахмурился и совсем без интереса прочитал вслух название:

      — Книга перемен.

      — Круто, да? — Тёмка спросил меня и захрустел жёлтыми пыльными страницами.

      — Фантастика, что ли?

      — Нет, ты чего? Книга перемен. Оракул.

      — Не понял?

      Он тяжело вздохнул и закрыл книжку, руку на неё положил и на меня глянул. Пронзительно так глянул и серьёзно нахмурился, по-учительски как-то, будто лекцию мне собрался читать.