Он на меня удивлённо глянул и сказал:

      — Ого. Ты откуда знаешь?

      — С мамой отдыхали, когда семь лет было. И потом ещё раз приезжали годика через три.

      Ветер громко развылся, так сильно засвистел, что Тёмка даже прищурился, когда на меня глядел. Его кудряшки шелестели неспокойным пухом, а сам он стоял и еле заметно дрожал. Я схватился за воротник его джинсовой куртейки и пальцами шустро побежал по пуговицам.

      — Ты чего делаешь? — он спросил меня испуганно, в руки мои вцепился и огляделся опасливо.

      — Жарко тебе, да? — съязвил я. — Десять дней с соплями хочешь проваляться?

      И последнюю железную пуговицу прямо у самой шеи ему застегнул.

      — А сам-то, — буркнул Тёмка и схватился за краешек моей чёрной олимпийки.

      Я застегнулся и руки в карманы засунул, взглядом вдоль берега побежал далеко-далеко. Вдоль серой холодной гальки бежал, среди шёпота пенистых волн, гнилых пирсов, сложенных шезлонгов и белых ржавых столбов с истрёпанными зонтами. Как паруса, эти зонты развевались, громко хлопали пожелтевшей старой тканью на ветру и грустили, что никто сегодня под ними не отдыхает и от солнца не прячется.

      Бабушка в халате и белой шляпке с широкими полями за ручку с внучкой гуляла, камушки и ракушки с ней собирала. Остановилась на минутку, взгляд в море закинула и замерла в шёпоте волн. Ненадолго замерла, пока девочка опять звонким голоском её не встревожила.

      — Вон там город видишь? — я спросил Тёмку и ткнул пальцем в горную гряду, что уходила далеко в самое море.

      — Вижу, — ответил он мне и руку ко лбу приложил.

      — Это Адлер.

      — Был там?

      — Да, был. Когда семь лет было, с мамой там отдыхали. В доме жили у какого-то профессора. У него прям не дом был, а целый замок.

      Мы с Тёмкой прогулялись поближе к пирсу и уселись на здоровенный плоский камень недалеко от воды. Так близко к морю сидели, что с приходом волны каждый раз боялись, что ноги намочим.

      — Нас тогда должны были заселить в гостиницу «Татьяна», — сказал я. — Мы ещё так обрадовались, подумали, ого, совпадение какое, прям как наша Танька. Приехали по адресу, который нам дали, а там гостиницы никакой нет и не было никогда.

      — Да ладно? — Тёмка удивился и засмеялся. — Прямо вот так?

      — Мгм. Стоит избушка какая-то, ну ладно, дом. Неплохой, конечно, маленький, одноэтажный, две комнаты всего и кухня на веранде. Но он так построен был странно, прямо над какой-то говнянкой стоял, там всю ночь под домом громко лягушки квакали.

      Я потрепал Тёмку по голове и сказал ему с улыбкой:

      — Тебе бы там понравилось. Целыми днями бы их ловил.

      — Может, и ловил бы, — он ответил и пожал плечами. — И чего? Вы там жили вместо гостиницы?

      — Нет. К профессору к тому переехали. Я уже не помню даже, как его звали и чего он там профессировал. Философ, может, какой или учёный, не знаю. Он нас на джипе на вокзале встречал. Поселил нас по дешёвке на первом этаже у себя дома, прямо в левой башне своего замка. Помнишь, сериал такой был, «Кто в доме хозяин?»

      Тёмка задумался на секунду и головой радостно закивал. Ещё бы он и какой-то старый дурацкий ситком не помнил, фантастика какая, нашёл, кого спрашивать.

      — Ну вот, — продолжил я. — Там в заставке у этой богатой тётки был дом. И вот у профессора был почти такой же. Прям очень похож.

      — Ого. Прямо такой?

      — Да. Там ещё море так близко-близко было, буквально в пяти минутах ходьбы, только через его огромные виноградники надо было прогуляться, а потом через железную дорогу перейти.

      Тёмка поднял маленький камушек, в руках его повертел и в море кинул, на меня посмотрел и сказал:

      — Хочешь, съездим туда? Адрес-то вспомнишь?

      — Не вспомню, — я ответил и тяжело вздохнул. — Никогда уже не вспомню. Мама, может, бы вспомнила. И то не знаю. Давно это было. Я не знаю даже, он жив или нет, профессор этот.

      — А вы где на такой лохотрон нарвались, а? Это же надо так людей кидануть.

      Я тихо посмеялся:

      — Да хрен его знает. Агентство какое-то, турфирма. Потом в Верхнекамск вернулись, фотки им этого дома на болоте в рожу кинули, и они нам спокойно деньги вернули. Считай, бесплатно скатались. Да… В две тысячи третьем году людей было легче облапошить.

      Он посидел, задумчиво поглядел в море, камнями под ногами захрустел и тихо проговорил:

      — Зато какие воспоминания. Если бы вас не развели, то вы бы никогда к этому профессору не попали.

      — Не замёрз? — я спросил Тёмку и пощупал его холодную спину в джинсовой куртке. — Ба, как лёд весь сидишь. Ты чего?

      — Да не замёрз я, — он протянул жалобно и весь выпрямился, мол, посмотри, как я важно сижу и совсем-совсем даже и не замёрз. — Нормально всё, чего ты?

      — Весь вечер шарахаться будем. Не задубеешь в одной футболке с куртейкой?

      — Не задубею. Ты вроде есть хотел? Мне тоже что-то захотелось.

      — Пошли поищем чего-нибудь.

      Пока до центра набережной с ним дошли, стемнело уже, в ярких неоновых огнях всё кругом утонуло, затерялось в пёстрых сверкающих вывесках кафешек и аттракционов, воздух свежим попкорном и сладкой ватой зашебуршал. Уши на части разрывало коктейлем из самых разных мелодий.