Рэли прошептала последнее «прости» Элеонор и Чарльзу Фиск, и слезы ручьем текли по ее щекам.

Она услышала поток испанских слов по радио, и стюардессы начали быстро собирать у пассажиров пластиковые стаканчики и салфетки. Потом объявление повторили по-английски с приятным мягким акцентом. Их предупреждали, что следует пристегнуть ремни, не вставать с места до полного приземления самолета, убрать подносы и не курить. Над головой зажглись надписи на испанском и английском языках.

По внутренней радиосети мягкий голос сказал: – Благодарим вас за то, что вы воспользовались услугами компании «Мексикана». Команда надеется, что полет был для вас приятным. Мы приближаемся к Лос-Анджелесу.

Рэли почувствовала, как забилось у нее сердце, когда она посмотрела в иллюминатор. Там были серые ленты скоростных шоссе, они переходили одно в другое, образовывали кольцо развязок. Потоки машин на них переливались в свете солнца. Вдали в дымке стояла гряда гор, высокие и острые небоскребы, казалось, ранили небо. Ниже – целое море крыш, крытых красной черепицей. Бассейны во дворах напоминали ожерелье из сапфиров. И все утопает в зелени деревьев.

Она протянула руку под сиденье и вытащила оттуда свою новую элегантную дорожную сумку. Она весьма странно себя чувствовала – как будто время исчезло и она никуда не уезжала из Лос-Анджелеса. Может быть, она и не жила все эти годы и только сейчас вновь возвращается к жизни. Она вытащила и новый чемоданчик для косметики, который тоже купила в «Ньюмен-Маркусе» в Техасе. Рэли перевернула страницу «Вог», где модель демонстрировала модную косметику. Тени для глаз – тонны и тонны, разного цвета – голубые, серые, сиреневые. Несколько слоев черной туши для глаз. Румяна. Рэли увидела, что сейчас никто не старается выделить рот. Бледно-розовая помада и сверху слой блеска для губ. Рэли расчесала свои блестящие густые каштановые волосы, падавшие ей на плечи. Она взглянула в зеркало тем зовущим и соблазняющим взглядом, которым обычно смотрели модели в этих модных журналах. А что – ничего! Громко рассмеявшись, захлопнула пудреницу и убрала ее в сумку.

Самолет пробежал дорожку к терминалу и остановился. Стюардессы открывали двери. Рэли поднялась с сиденья, поправила свои облегающие фигуру джинсы, красиво свернула платочек в кармане темно-синего кашемирового блейзера.

Она увидела одетого в черную униформу шофера с табличкой, на которой было написано «Мисс Фиск», рядом с дверью с надписью «Таможня». Он был симпатичным парнем, который вполне мог бы сыграть друга героя в дневной «мыльной опере» на ТВ.

Может, это и был безработный актер, подумала с улыбкой Рэли. Она помахала ему рукой. Нет, право, он был просто великолепен, когда приложил руку к фуражке, приветствуя ее, подхватил вещи, улыбнулся и жестом показал, что ей следует идти за ним. Рэли почувствовала ликующую радость, быстро следуя за ним, слыша стук каблучков своих сапожек. Когда они приблизились к дверям, те раскрылись. Он поклонился и пропустил ее вперед. Рэли вышла в жару калифорнийского дня.

Она почувствовала поцелуй солнца у себя на лице и дуновение легкого ветерка.

С возвращением домой, Рэли Барнз!.. Потом вдруг она вспомнила слова старой песни: «Как прекрасно, что ты вернулась к себе домой…»

Рэли сидела у открытого окна на заднем сиденье блестящего черного лимузина. Шофер выехал на дорогу, ведущую от аэропорта к городу.

Улицы были такими широкими и чистыми. Пальмы – такими высокими; они слегка покачивались от этого прекрасного ветерка. Все было ей знакомо, и она почувствовала себя наконец дома. Впереди показалась студия MOM. Она представила себя сидящей перед зеркалом в своей гримерной, а мастерица по гриму работала над ее лицом. Своей очереди ждали парикмахер и костюмерша. Она снова увидела себя на съемочной площадке. Устанавливали последние осветительные лампы, и Дарби кричал, что они сейчас попробуют сделать дубль, и камеры начинали ее снимать…

Везде стояли новые дома, целые кварталы их, огражденные красивыми заборами, бесконечные площадки для гольфа. Она видела, как игроки в ярких костюмах передвигаются по полю и пытаются попасть в лунки.

Вот они проехали мимо входа в «XX век Фокс». Извилистая улочка начала столетия, с чудесными домиками, прелестными лавочками, начиналась сразу за воротами, где охранник в униформе разговаривал с кем-то, сидящим в синей «альфа-ромео».

О, сколько же дней и месяцев она провела здесь, за этими воротами, когда «Рэли Барнз продакшнз» арендовала здесь съемочную площадку. Она почувствовала, как закипела в ней кровь, и улыбнулась при мысли о том, что она уже здесь и, может быть, ей удастся снова оказаться в гуще событий.

Сейчас шофер вел машину через Сенчури-Сити. Движение здесь было оживленным: проезжали великолепные машины, грузовики и посыльные на своих мотоциклах. Посредине бульвара бил фонтан, а вокруг высились новые огромные небоскребы. Масса народу прогуливалась по тротуарам, некоторые ждали переключения светофора, чтобы перейти улицу. Мужчины были в строгих костюмах, а женщины – в красивых платьях с весьма коротенькими юбочками.

Потом лимузин поехал на север по Уиттиер Драйв, мимо начальной школы с красной крышей. На дороге стояли помощники дорожной полиции со знаками, что здесь будут переходить дорогу дети. Молодые красивые мамаши сажали своих прекрасно одетых детишек в роскошные «ягуары» и «мерседесы». На машинах были опущены крыши. Двигаясь к северу, они проезжали роскошные дома с огромными цветниками, обсаженные разными экзотическими растениями. Стройные деревья джакаранда роняли свои сиреневые цветы на такие зеленые газоны, что Рэли с трудом верила, что они настоящие.

– Мне хочется быстро съездить в одно место, – сказала Рэли, обращаясь к затылку шофера.

– Конечно, мисс Фиск, – ответил он ей.

– Адрес: 11607 Саммит Серкл, – сказала она. – Это в стороне от Бенедикт Каньона.

– Да, я знаю, – сказал шофер. – Старое поместье Рэли Барнза. Многие люди хотят увидеть его. Не правда ли, здорово, что Академия хочет сделать для его памяти?

– Что такое? – спросила Рэли. – Я целый день была в полете и ничего не слышала.

– О, они решили присудить ему специальную посмертную награду, – ответил шофер. – Сообщение об этом напечатано в «Голливуд репортер» как раз сегодня.

Она нахмурилась, ее начала колотить настоящая лихорадка.

– Вы как-то связаны с шоу-бизнесом? – спросила Рэли.

– Ну, я пытаюсь как-то проникнуть туда.

– И как у вас дела?

– Неплохо, – поколебавшись, ответил он. – Я приехал сюда всего лишь три месяца назад, и у меня уже есть агент. Он посылает меня на встречу с режиссером, который будет снимать одну из этих «мыльных опер».

– Это просто чудесно, – сказала ему Рэли.

– Вы сюда приехала отдохнуть? – вежливо спросил он.

– Нет, я всегда здесь жила. Я возвращаюсь домой, – ответила Рэли.

Она вспоминала каждый поворот дороги, обратив внимание на новые дома, которые были построены на прежде пустовавшем месте, граничившем с лесом.

А здесь была высокая стена из кирпичей, она была покрашена в белый цвет, и внизу росли яркие цветы. Она помнила, что сразу за этим поворотом – ворота. Шофер мог вылезти из машины и позвонить в дом. Эти высокие ворота медленно открывались, и дальше они ехали по извилистой дороге мимо озера. Она закрыла глаза и увидела перед собой дом. Чудесный дом, трехэтажный, со множеством труб от каминов на крыше. Сейчас откроется входная дверь, и там появится Пол. Он скажет, что нужно на несколько минут зайти в библиотеку. Там собралось несколько человек, он хочет, чтобы Рэли познакомилась с ними. Или ее встретит Дарби и заявит, что у него есть время и почему бы им не позаниматься в спортзале. Или, может, ее встретит мать и трепетно поцелует в щеку, погладит плечи, руки, как бы желая увериться, что она жива и здорова! И конечно, Фриски, он будет скулить и прыгать на нее, виляя хвостом.

– Ничего себе, – с завистью сказал шофер. – Вот счастье, если можешь жить в подобном месте.