Раздался негромкий гул согласия.
— Сегодня, когда нас посетили наши гости-сварги, он решил воспользоваться своим правом. Как бросивший вызов он не имеет права выбирать обличья. Это сделает Чертополох.
— Истинные! — громко сказал Чертополох.
Фома хмыкнул.
— Да будет так! — громко сказал Семён. — Победивший претендент вправе распорядиться всем имуществом и делом Вожака по своему усмотрению. Сторонники вожака в случае победы претендента могут самостоятельно решить, оставаться ли в стае или уйти. Оставшихся никто не вправе преследовать или задевать. Хочу также напомнить, что сторонники претендента в случае победы вожака однозначно изгоняются из стаи и не вправе воспользоваться правом мести. Вы все помните и подтверждаете это?
Раздались утвердительные выкрики, в том числе и среди сторонников Фомы. Фиалка почувствовала страшное волнение. Сейчас решалась не только судьба Чертополоха, но и её собственная. Та, от которой он пытался её уберечь. Почему-то тот факт, что эта судьба решается без её участия, принес ей какое-то непонятное облегчение. Фиалка перестала дергаться и теперь вместо страха чувствовала только какое-то возбуждение, которое словно пропитало воздух над ареной. Это возбуждение смешивалось с тревогой за Чертополоха и ещё чем-то, чему девушка пока не могла подобрать названия.
Вожак бандитов стоял во всей своей красе. Фиалка невольно залюбовалась его сильным телом, налитым какой-то нечеловеческой, звериной статью. Он продолжал смотреть на неё, и, очевидно, это заметил Фома. Бесцеремонно отодвинув Диану, возмущенно буркнувшую что-то, и одним шагом оказался в пределах досягаемости Фиалки. Схватив её за руку, Фома подтянул девушку к себе и, скалясь, процедил ей в лицо:
— Дай только ушатать твоего красавчика, и ты почувствуешь всю мощь моего внимания. Я буду трахать тебя несколько дней. А потом, — он не глядя махнул рукой назад, сграбастал пискнувшую Диану и подтянул её поближе, — потом вы будете трахать друг друга, а я при этом буду трахать вас по очереди…
Фиалка с отвращением отвернулась от его морды, а Диана только, поджав губы, посмотрела на неё. Отшвырнув от себя Фиалку, Фома шагнул на арену, где Семён произнес финальную фразу:
— Правил нет. На арене живым остается только один из двоих. Начали!
Чертополох вышел вперед. Поравнявшийся с ним Семён на секунду обнял его, крепко, по-мужски, потом вернулся на своё место. А потом и Вожак и претендент начали стаскивать штаны.
Удивленная Фиалка смотрела во все глаза.
Она ещё не видела Чертополоха полностью обнаженным, а вот Фома предстал перед ней той ночью в чем мать родила. Вожаком она невольно залюбовалась. Его сильное, мускулистое тело было при этом очень пропорциональным. Мощные, но стройные ноги прочно удерживали изящный, несмотря на объемы, торс. Плоский живот сбегал к чёрным зарослям, из которых был виден большой, слегка напряженный член. Фиалка почувствовала вдруг такое сильное возбуждение, что даже попробовала отступить из переднего ряда, потому что ей показалось, что оно заметно всем. Ураган чувств и ощущений забушевал в девушке. Кроме мимолетного явления Фомы ночью она никогда ещё не видела полностью голого мужчину так близко. И такого… хищного.
Невольно она снова посмотрела на его член и вдруг отчетливо представила его входящим в ее лоно. Так четко, что даже вскрикнула от физического ощущения и рефлекторно прижала ладони. Была ли то внезапная жажда секса в целом или просто Чертополох оказывал на неё такое влияние, Фиалка подумать не успела. Потому что оба поединщика вдруг упали на спину и перекатились через голову, сверкнув ягодицами. После чего она просто не поверила глазам.
Тело Чертополоха словно расплылось в кувырке, а когда оно снова обрело чёткость, на поляне стоял большой, почти черный волк со светящимися фиолетовыми глазами. Наклонив голову, о оскалился и низко зарычал. Фиалка не верила тому, что видела. Этого просто не могло быть! Она любила фантастические фильмы и книги, но в то же время считала себя достаточной реалисткой. А в реальности человек не может превратиться в волка! Хотя Фома, когда настиг ее ночью, помнится, сказал: «Ты ошибочно принимаешь нас за людей». Фома… Девушка перевела взгляд влево и увидела огромную тушу, которая бугрилась мышцами, переливающимися под серой шерстью. Из оскаленной пасти волка тоненькой блестящей ниткой на траву тянулась слюна. Фиалка почувствовала, как ее сердце сжалось от ужаса. Волк, в которого перевоплотился Фома, был намного крупнее волка-Чертополоха. И выглядел гораздо свирепее. Фиалка вспомнила все его обещания порвать вожака, и с трепетом посмотрела на черного волка, внезапно почувствовав страшное желание, чтобы в этой схватке он непременно победил.
Словно прочитав её мысли, тот перевел взгляд фиолетовых глаз на неё и внезапно… подмигнул. Не успела она осознать этот факт, как серый волк с громогласным рычанием одним прыжком перемахнул арену и бросился на черного.
Из-за своего нервного состояния Фиалка не могла нормально следить за схваткой. К тому же она отвлекалась на Диану, которая то и дело выкрикивала:
— Давай, Фома! Рви его!
— Дианка! Ты чего! — не выдержала Фиалка. — Ты за Фому? Но как? Он же тебя изнасиловал!
— Завали хлебало! — повернувшись к ней, прошипела подруга. — Самой-то по приколу было в уютном домике спать, пока нас по кругу пускали?
— По… кругу?
Диана криво усмехнулась.
— Бля… Святая невинность, да? Так вот, невинность. Нам отсюда не сбежать. И я не собираюсь становиться подстилкой для каждого. Лучше уж для одного, зато самого крутого!
Она отвернулась и больше не обращала на Фиалку внимания. Девушка стояла, словно облитая помоями и никак не могла поверить, что Диана… вот такая. Хотя… чем она сама отличается от неё? Только недавно она целовалась с… существом, которое допускает подобное со своего ведома. Но это существо… Фиалка вдруг подумала, что ей все равно, человек ли Чертополох или зверь. То, что она почувствовала во время поцелуя, не бывало у нее даже с самым любимым человеком. Фиалка тряхнула головой, выгоняя все мысли. В конце концов, если победит Фома, все это будет уже не важно.
Волки на арене сцепились в воющий, бешено мелькающий и разбрасывающий кровавые брызги клубок. Рычание и тонкий скулеж перемешались в один душераздирающий шум. К нему прибавились азартные выкрики с импровизированных трибун, где сидели сварги, подбадривающие или тревожные вопли сторонников обоих сражающихся. Все это сливалось в такую какофонию звуков, что Фиалка прижала руки к ушам. Она попыталась улизнуть из толпы, но крепкие руки недавних конвоиров тут же схватили её за плечи. Следя за схваткой, они, к сожалению, контролировали и девушку.
Фиалка была вынуждена повернуться к арене.
Серый волк побеждал. Черный, шкура которого была исполосована когтями, двигался уже не так стремительно, как в начале. Ярко-алые полосы сходились и расходились при движении, являя взгляду голое мясо, брызжущее либо сочащееся кровью. Черная шерсть блестела кармином.
Но и у Фомы дела были не так хороши, как он, возможно, ожидал. Видимо, понадеявшись на свою взрывную силу, он начал поединок слишком яростно, и теперь его натиск стал не таким мощным. Он тоже был в крови, бордовым узором разукрасившей его шкуру. Но Фома все же был сильнее.
Вот он мощным ударом опрокинул чертополоха на спину и прыгнул сверху с торжествующим рычанием, раскрыв оскаленную пасть. Клыки впились в шею черного волка, брызнула кровь. Фиалка вскрикнула и, прижав руки к груди, невольно подалась вперед, крича:
— Чертополох!
Черный волк извернулся и его клыки, в свою очередь, вонзились в шею серому. Тела огромных зверей завернулись друг над другом в отчаянном усилии, образовав шерстяной, израненный и залитый кровью ком, откуда доносилось только глухое рычание последнего усилия.
У Фиалки потемнело в глазах. Пошатнувшись, она помотала головой, понимая, что в следующую минуту увидит черного волка с разорванным горлом. В себя её привел всеобщий вздох, прокатившийся по собравшимся. Она вздрогнула и заставила себя открыть глаза. Туша одного из волков медленно таяла, словно ледяная, оплывая в контурах и постепенно уменьшаясь. Через минуту на земле, раскинув руки, распростерлось мертвое тело, сплошь покрытое ранами и кровью. Всю эту минуту Фиалка не могла дышать.
