— Люблю тебя за твою думалку, — Джексон указал на свою голову, затем раздал всем договор о неразглашении. — Он — формальность. Я вам доверяю не на бумажке, а сердцем.

— Но все-таки договор мы заключаем.

Шлейф недосказанности так и продувал мелкие смысловые дыры, о которых Питчер пытается умолчать. Майкл тем временем атаковал взглядом Монику, стараясь, наконец, поймать ее с поличным, только она все отворачивалась, затем и вовсе решила пересесть, где фокус внимания — сплошная презентация.

— Ладно. Отвечаю откровенно, — сложив руки перед собой, Питчер присел на импровизированно сцену, откуда постоянно доносились доклады участников. — Нет, это не будет под эгидой нашей компании.

Эдди кивнул, но потупил взгляд, остановившись на какой-то точке, которую он мысленно поставил.

Лея молчала, думала, стоит ли ей задавать вопрос, который волновал ее больше всего. Джексон, будто прочитав мысли, словил ее взгляд, невербальное задав вопрос. И когда она получила кивок (как ей казалось), она спросила то, что вертелось в голове у каждого сидячего здесь человека:

— Почему Майкл Рид присутствует на… секретном, — показала зайчиков, — заседании?

— Не представляешь, как это интересует всех присутствующих.

— В частности тебя, Моника?

— Мисс Эффир, — процедила сквозь зубы Моника.

— Спасибо, что не миссис, иначе я бы ушел на поиски этого мистера.

Атмосфера явного противостояния была буквально ощутима. Майкл не скрывал своей усмешки, продолжая и дальше пялиться, а Джексон, подготовленный к такой обороне, перелистнул дальше, где высветилось одно слово.

«Независимость».

Это было началом чего-то нового, и, к счастью Леи, она была частью этого.

…

— Не знаю, я еще не сильно привык к здешним нормам, — вальяжно, специально добавляя сценический лоск, Колтер вышагивал по террасе.

Смех, визги, семейная атмосфера — все было как дома.

Элиз решила накрыть маленький стол, Колтер принес вкусняшки, а Лея… просто пришла. Сестра несколько раз намекала на рассказ о ночных приключениях, о которых Лея не любила разговаривать. Она усиленно продолжала молчать, оставив маленький кусочек счастья при себе.

И то сообщение, оставленное в дневнике, тоже оставить при себе. Конечно, она его увидела.

— А чего он вообще приезжал?

— Кто? — повернулась Лея. — Рид? — Колтер кивнул. — А, дела компании, не так важно. Элиз, а как твои проекты? Просчитала все там… — пытаясь вспомнить термин, Лея слегка затупила.

— Элементы, — поправила ее Элиз, — да, просчитала. Только мне показалось, что мужчина, ответственный за эту работу, подкатил ко мне.

— Это ты как поняла? — не скрывал интереса Колтер.

— Чересчур… вежливый. Как-то и «приходите к нам очно», «я видел ваши работы», «искренне спасибо». Это нормально, я знаю, — заломила край кофты, — но не знаю.

— Знаю, но не знаю — идеальное определение, — усмехнулся Колтер, — только мне кажется, что это просто рабочая переписка.

Элиз оглянулась на друга, осмотрев его, затем и на Лею, которая явно была «не тут».

— Ладно, забудем, — нервно улыбнулась, — что там с Питчером?

Колтер снова рассмеялся, вспомнив ревнивое выражение лица Джексона, когда он увидел Черуче.

— И после этого он решил рассказать нам о своих делах, только это было как-то странно преподнесено.

Вечер на террасе семьи Хейсмон был, как и обычно, домашним и спокойным: Элиз вечно задавала вопросы, поедая сделанную карбонару по классическому итальянскому рецепту, а Колтер, расположившийся на одном из лежаков, попивал горький кофе, оставленный Элиз еще с самого утра.

— Странно? Почему? — откусив кусок домашнего хлеба, Элиз прилегла. — По-моему, ваш мистер Питчер всегда какой-то странный. Даже его речь странная.

— Как ты можешь оценивать его речь, если слышала его буквально раз? — возмутилась Лея. — У него достаточно приятный тембр голоса, какой-то даже…

— Сексуальный? — Колтер не унимался, подтрунивая над Леей с самого утра. — «Мистер Питчер…», — коверкал он обращение якобы голосом Леи, помахивая ручками в разные стороны. — Актриса.

— Колтер! — Подушка, на которой сидела Лея, в одним момент оказалась около головы друга. К счастью, он ее словил. — Ну я о том, что нельзя судить человека по чужим рассказам.

— По твоим ты имеешь в виду? — Элиз чуть наклонилась, добавляя разговору некий интимный характер. — Брось, Лея, мы же не глупые. Видим, что он тебе не безразличен. Я вижу, как и ты меняешься. Помнишь… Буквально несколько месяцев назад на тебе и лица не было, а сейчас…

Казалось, в один момент настроение Леи сменилось.

— Я не просила меня анализировать. — Строго, даже немного грубо, Лея хотела подняться со своего места и уйти, но недосказанность мучала. — Пожалуйста. Я рассказываю по мере моей возможности.

Элиз выдохнула, опустив голову, отломав кусочек печенья, принесённого Колтером. Закатное солнце упало прямо на этот маленький островок дома. Лимонное, то самое печение, которое мама делала им всегда, когда они приезжали. И вряд ли Колтер прочитал мысли девушек. Это было бы нелепо и странно.

Отломленный кусочек она разделила еще на дольку, протянув Колтеру.

— Расслабься и не злись. Я тоже имею право переживать.

— Но за что? Раз я так счастлива, по твоему мнению, — она усмехнулась, как-то понервничала, затем продолжила, — может, лучше оставить человека в покое? Если мне будет нужно, я поговорю. Расскажу.

— Тебе никогда это не нужно, — спокойно, не скрывая грусти, произносила она, — я… Ты работаешь, Лея. Я сижу дома, пусть и работаю. У тебя есть друзья, а у меня есть только ты и Колтер, который теперь работает там же.

— Я…

— Помолчи.

Колтер выдохнул в чашку, взяв в руки телефон.

— Элиз, — менее грубо, но все также строго, — я должна себя насильно заставлять разговаривать с тобой? Почему ты не можешь быть как нормальная сестра — просто перестать влезать в мои дела и продолжать заниматься своей жизнью?

— Перестань грубить и научись нормально принимать помощь от других людей.

— Помощь?

Стало казалось, будто этот вечер ничего не спасёт. Мелкая туча, пришедшая неожиданно, потупила все настроение. Колтер стоял особняком в стороне, не вступая в конфликт.

— Да, помощь, — Элиз бешено поднялась со своего места, разъярённо глядя на сестру, — знаешь такое слово?

— Да… — сконфуженно, не понимая, Лея совсем перестала осознавать, что сейчас происходит, — … что ты от меня хочешь, черт побери⁈ Что, Элиз? Что!

Сдерживаемой злости было предостаточно, чтобы мелко падающие слёзы стали напоминать дождь из той самой тучи, загородившей дом.

— Со мной что? Ты ночами пропадаешь непонятно где, непонятно с кем, а когда я у тебя спрашиваю, то ты мне либо отвечаешь своими дебильными метафорами, либо фыркаешь, будто я пустое место в этом доме! Мы же обещали друг другу быть вместе, а сейчас что?

— Ты завидуешь тому, что у меня жизнь насыщеннее, чем у тебя после ухода Лиама? Может, и в этом ты меня обвинять начнёшь? — Лея наступала медленно, совершенно не фильтруя, что говорит.

— Не смей, — пригрозила Элиз, тыкнув пальцем. — Иначе я начну про Зака. А ты знаешь, что я могу.

Лея сжимала зубы едва не до скрежета, сдерживая себя как учила мама, но сейчас, когда она впервые подумала о себе, все стало одной сплошной пылью, брошенной в лицо.

Она не станет терпеть ради кого-то, чувствуя себя от этого еще хуже.

— Не вини меня в том, что ты не завела себе друзей, не вышла на работу и не нашла себе парня, — губы дрожали. — Я тебя попросила об одном одолжении — оставить меня и мою личную жизнь в покое, — но ты решила зачем-то предложить мне помощь, в которой я не нуждаюсь? Чем ты мне поможешь? Чем? Напомнить, что я спасала тебя из отношений, в которые ты зашла, не послушав меня? На своем горьком опыте, о котором ты, решила напомнить мне, я показывала тебе, что это не лучшая идея, но ты… Напомнить, что с тобой сделала твоя чертова помощь, которая не всем требуется? Может, я хочу утонуть в своем болоте. Без тебя! Мне не нужна твоя чертова использованная подушка безопасности, которую ты суёшь каждому, кроме себя!