— Ерлас… Тот самый мерзкий человек, который поднял восстание против нашего отца! Как жаль, что ледяные гиганты не убили его раньше, чтобы не оставить нам это проклятие!

Ройдар посмотрел на неё с мягкой усмешкой, но в его взгляде было что-то сочувственное, словно он понимал её боль, но сам давно уже смирился с этим прошлым.

— Да, я знаю, что ты всегда ненавидела его имя. Но корона Ерласа была утеряна из-за его опрометчивой попытки завоевать северные земли. Теперь же Эдмунд нашёл её среди ледяных руин, тем самым сделав свои претензии на престол легитимными в глазах многих.

Галвиэль слушала его, но её мысли были далеки от рассказа о людских распрях. Она видела перед собой воспоминания о том времени, когда её семья стояла на вершине мира, когда такие, как Ерлас, были лишь пылью под ногами её отца. Её губы дрогнули в горькой усмешке, и она задала вопрос, который, похоже, всегда готова была задать:

— Но как всё это связано с нами, Ройдар? Почему меня должно волновать то, как люди дерутся за свои вонючие короны?

Ройдар поднял взгляд на сестру, его улыбка стала шире, и он отпил ещё из своего кубка, словно готовился ответить на этот вопрос. Он явно наслаждался её нетерпением.

— Подожди, — сказал он, поднимая палец, словно учитель, предостерегающий ученика от спешки. — Интересное ещё впереди.

Галвиэль только покачала головой, но его слова всё же заставили её наклониться ближе, едва не забыв о своём травяном чае.

— Так вот, — продолжил Ройдар, его голос стал чуть глубже, будто он погружался в воспоминания. — Однажды зимой на территорию Эллириана проникли трое путников. Это был холодный и снежный год, когда замерзали даже реки. Мои дозорные задержали их на границе и привели ко мне. Я узнал, что это был сам беглый король Фауст II и два его оруженосца — женщина и мужчина, молодые, но сильные, и, как оказалось, весьма преданные своему королю.

Галвиэль удивленно приподняла брови, но её интерес усилился, когда Ройдар продолжил, его голос стал тише, теперь он почти шептал:

— При обыске их вещей я нашёл нечто странное. Среди скромного снаряжения и оружия, я обнаружил… дудочку. Не простую, а твою дудочку, Галвиэль.

Принцесса резко подняла голову, её глаза расширились от изумления. Она машинально провела пальцами по своим губам, пытаясь найти слова, но на мгновение потеряла дар речи.

— Мою дудочку? — прошептала она, глядя на брата с недоверием. — Ту самую, которую я потеряла почти четыреста лет назад? Как она могла оказаться в руках человеческого короля-некроманта?

Ройдар пожал плечами, его улыбка стала загадочной.

— Я задал ему тот же вопрос. Он сказал, что получил её от некоего клирика. Тот, по его словам, подарил её ему, сказав, что этот артефакт поможет ему в его странствиях. Но клирик не сказал, откуда у него дудочка, и сам Фауст ничего не знал о её истинной природе.

Галвиэль провела ладонью по лбу, ощущая, как нарастает напряжение. Её дудочка была для неё чем-то большим, чем просто игрушка из детства. В её магии заключалась часть её собственной силы, часть её воспоминаний. И мысль о том, что она оказалась именно в руках некроманта, среди всех возможных существ, была совершенно невыносимой.

— История невероятная, — наконец проговорила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе, — но ты же приплыл сюда не только ради того, чтобы рассказать мне эту странную байку, верно?

Ройдар откинулся на спинку скамьи и с усмешкой посмотрел на неё, словно наслаждаясь её реакцией.

— Верно, сестра, — сказал он, отпивая ещё вина из кубка и глядя на неё поверх его края. — Я пришёл не только ради рассказов о потерянных дудочках и беглых королях. Моя история — лишь начало. Но прежде, чем я открою тебе всё, я хочу видеть, что ты готова выслушать меня до конца.

Его голос был серьёзен, и в нём была скрытая угроза. Галвиэль поняла, что их разговор только начинается, и что впереди лежит нечто более важное, чем просто воспоминания о прошлом.

Анфиса и другие слуги суетились вокруг стола, убирая пустую посуду и бокалы. Анфиса с ловкостью подхватывала блюдца и кубки, не забывая время от времени бросать любопытный взгляд на эльфийских хозяев, пытаясь уловить их разговор. Остальные слуги тихо пересмеивались между собой, словно утренний завтрак их госпожи и её гостя был не просто делом повседневности, а событием исключительной важности. Галвиэль же, опустив взгляд на чай, казалась погружённой в мысли, пока не подняла глаза на брата.

— Так что ты сделал с дудочкой, Ройдар? — спросила она, её голос был холоден, но в нём чувствовался оттенок тревоги, словно ответ мог пробудить в ней что-то давно забытое.

Ройдар откинулся на спинку скамьи, поигрывая кубком в руках, и, немного помедлив, ответил:

— Ничего. Вернул ему её и отпустил. А что я мог сделать? Ты ведь сама отдала её людям, не так ли? — Он посмотрел на сестру с чуть насмешливой улыбкой, но в его глазах читалась внимательная настороженность. — А как же Айден?

Галвиэль растерянно замерла, уверенность на мгновение покинула её. Руки невольно сжали край платья, и она отвела взгляд, словно пытаясь скрыть смущение.

— Да… — её голос стал тише, а слова — более медленными, будто она вынуждена была выкапывать их из глубин своей памяти. — Я подарила дудочку Айдену. Он был другим… Не таким, как остальные. Назвал своё королевство в мою честь — Гальвией. Говорил, что завоюет другие королевства и герцогства и посадит меня на трон, чтобы вернуть мне хоть частичку былого величия. Он был влюблён… Или, по крайней мере, сам верил в свою любовь.

Она на мгновение замолчала, вспоминая того молодого человека, смелого, но такого наивного, который готов был бросить вызов целому миру ради неё. В глазах её промелькнула едва заметная тоска.

— Но он прожил недолго. Гальвия так и осталась крохотным королевством, а его наследники быстро забыли о своих обещаниях и сочли, что не должны эльфам ничего.

Ройдар усмехнулся, едва заметно склонив голову.

— Пикантная история, не правда ли? — В его голосе прозвучала легкая насмешка, но он внимательно наблюдал за реакцией сестры, словно пытался понять, насколько глубоки её чувства по отношению к тем событиям.

Галвиэль запнулась, её лицо на мгновение покраснело, и она быстро отвела взгляд, сосредоточившись на своих мыслях.

— Люди, которые готовы помогать и служить, заслуживают другого отношения, — пробормотала она, её голос был слабее, чем обычно, словно она оправдывалась не только перед Ройдаром, но и перед самой собой. — Айден был особенным.

Ройдар засмеялся, и смех его был лёгким, как ветер среди листвы.

— Видимо, дудочка через потомков Айдена и попала каким-то образом к Фаусту, — заметил он, отпивая ещё глоток вина и с интересом глядя на сестру. — Миру ведь свойственны странные пересечения, не так ли?

Галвиэль молча отпила ещё чаю, её взгляд блуждал по зелёным кустам роз, которые укрывали их беседку, по мягкому свету, преломляющемуся в каплях росы на лепестках. Её мысли снова возвращались к прошлому, к тем дням, когда её сердце ещё было готово доверять людям, верить в их обещания. Но воспоминания приносили не только горечь, но и любопытство — что же так встревожило её брата, что он решил нарушить своё многовековое уединение и прийти к ней?

— Так, а что же ещё ты хотел мне сказать, Ройдар? — наконец спросила она, устремляя свой взгляд на него, и в её голосе прозвучала новая нотка нетерпения.

Ройдар вздохнул, его улыбка исчезла, уступив место серьёзному выражению. Он на мгновение отвёл взгляд, словно смотрел куда-то сквозь густую листву, прежде чем снова встретиться с её глазами.

— Было ещё кое-что, связанное с Фаустом, — начал он, и голос его стал тихим, почти шёпотом, словно он боялся, что даже деревья могут услышать его слова. — Не то сам Фауст, не то кто-то из других некромантов… Вернул из мёртвых некроманта по имени Марвик. Тот был злобным и могущественным, и, воскреснув, повёл армию мертвецов на Агоран.

Галвиэль усмехнулась, в её глазах вспыхнула мрачная радость.