— Торговцы. Гильдия. — Это они устроили тот мор в предместьях. — Немного помолчав произнес Август и помассировав ноющие ребра тяжело оперся рукой о камень. — И ты в этом замешана.

— Ох… Какой умный мальчик. — Цыкнула зубом женщина и тут же скривившись, схватилась за живот. — Слушай, Вернстром, я не говорю, что ты прав, но если ты прав… давай на пару мгновений представим несколько друзей. Купца, священника, офицера легиона, чиновника какой ни будь канцелярии и допустим, знатного лорденыша, типа тебя. У каждого есть своя власть. И представь, что каждому из других, кажется, что он заслуживает больше. И вот, кто-то, у кого есть деньги, подкупает офицера, второй запугивает чиновника, а последний заключает договор с каждым, готовясь при этом каждому ударить в спину. Только, он не подозревает что кинжал уже приставлен к его собственной спине…

— Я не вчера родился, Гретта. — Недовольно скривился юноша. — Я управлял собственной землей и знаю об этих играх побольше чем ты.

— Тогда не строй из себя умника. Ты ведь понимаешь, что одно дело болтать и строить планы. А другое знать имена. Пароли. Время и места встреч. — Постучав себя по виску, женщина болезненно зажмурилась. — Бесы. Я уже мертва, Вернстром. Я вляпалась в то, что мне не по зубам. И хотя, я этого совершенно не хотела…Теперь в их глазах я уже битая карта, но бесы меня дери, если я сдамся просто так.

— Это ты начала мор?

— Всего лишь передала некоторые смеси нужным людям. — На мгновение оскалившись, гармандка неожиданно сгорбившись, отвернулась от юноши пряча лицо. — Я не знала что это. Вернее знала, но не понимала зачем. Честно. Думала, что вытяжка с чертовых рожек предназначена для одного знатного засранца. Еще думала на хрена ему столько. Пол города отравить можно. Но потом вспомнила, как он любит подобные развлечения. Устраивает приемы и балы, где в вино добавляют подобную дрянь. Или ставят курильницы с дурманом прямо в пиршественных залах. Но потом, я случайно услышала то, что не должна была. И догадалась. И мне стало страшно. Я решила сбежать, порвать поводок, но тогда они тоже догадались, что я догадалась. А теперь за мной пришли вы двое. И похоже у меня есть шанс. На — Женщина скривилась. — Новый ошейник… Но хотя бы буду живой. И если этот новый ошейник дает мне хоть пол шанса… Все. Хватит об этом. Веди, пока я действительно не начала погонять тебя мечом. Далеко еще?

— Часа два. — Глянув в сторону стремительно темнеющего неба пожал плечами Август. — Может три. А учитывая, в какой мы форме все четыре.

Повернувшись к могиле юноша на мгновение прислонился лбом к камню.

— Прости

[1] Знаки различия сержанта боевого подразделения в империи. Видимо, несмотря на род занятий Леменет предпочитает поддерживать в отряде воинскую дисциплину..

— Завтрак! — Тяжелый кулак замолотил по борту повозки с такой слой, что фургон явственно закачался. Эддард сжал и тут же расслабил кулаки, покрутил запястьями, разгоняя кровь и разминая пальцы. Он понимал, что не в лучшей форме, но все равно сейчас ему необходимо быть максимально готовым. Бессонная ночь давала о себе знать. Ныла спина, в раненом боку вновь поселилась, казалось бы изгнанная припарками боль, а голова казалась тяжелой как наковальня. Поспать он так и не смог. Даже пару часов. Конечно, лучше бы было ему быть отдохнувшим, но, как говорят, снявши голову по волосам не плачут. План, предложенный Кирихе, был прост как наковальня и совершенно не предполагал каких либо отступлений и вариантов. Двадцать ударов сердца. Двадцать ударов сердца он один, против трех дюжин, закованных в полные доспехи людей, вооруженных мечами и арбалетами. Вся надежда на внезапность и то, что они захотят взять травницу и его живыми, а потому в них не начнут стрелять сразу.

Тяжело перевалившись на бок, Эддрад встал и подхватив трость кряхтя выбравшись из фургона подал руку последовавшей за ним Майе. Притворятся слабым и неуклюжим, почти не пришлось. За ночь проведенную в неподвижности, тихих разговорах, тяжелых мыслях и таращенье в потолок, тело занемело и слушалось так, будто он был марионеткой с запутавшимися нитями. Суставы скрипели как несмазанные оси телеги. В спине что-то щелкало и его то и дело, прошибал озноб. Плечи закаменели, в животе ворочалось и булькало, а ноги слегка подрагивали. Даже, несмотря на горящие всю ночь костры он успел изрядно замерзнуть. Страх, был, конечно совершенно не при чем.

— А вот и наши сони! — Сверкнув безукоризненными зубами, Леменет развел руки в стороны в пародии на приветствие. — Готовы ли славные ловчие приветствовать утро нового дня?

Девять, десять, одиннадцать…

Оглядевшись по сторонам Эддард невольно сжал зубы с такой силой, что в челюсти щелкнуло. Настроения в лагере поменялись. И это было видно невооруженным взглядом. Никаких утренних молитв. Никаких команд и окриков. Похоже, их охранникам надоело играть в боевой монашеский орден. Кто-то сидел на земле, натачивая меч, кто-то развлекал себя метанием ножей в стену куреня. Один, приспустив штаны, мочился в прогоревший костер, не обращая внимания на стоящую в десятке шагов травницу. Но почти все успели надеть доспехи. Некоторые даже щеголяли в шлемах.

Плохо. Очень плохо

— Как спалось? — Небрежным взмахом руки указав на место поле себя, устроившийся на небольшом бочонке цу Генхарт, ловко орудуя ножом, отделил от покачивающегося на вертеле куска, изрядный шмат мяса и впился в него зубами.

Тринадцать, четырнадцать…

— Благодарю. Все отлично. — Выдавил из себя продолжающий пересчитывать медленно замыкающих вокруг его и травницы кольцо, мужчин цу Абеляр. Шалые глаза, нарочито жизнерадостные ухмылки, подрагивающие в предвкушении драки или развлечения руки.

Показалось или у одного из них, прячущегося за спинами остальных, веревка? Нет, не показалось. А вот и еще один.

Отведя взгляд от, прячущегося за спинами других латника с арканом в руках, Эддард широко улыбнулся. — А как прошла ваша ночь?

— Отлично. Просто отлично. Так тихо. Будто мы и не выходили за Вал. — Глаза здоровяка чуть дрогнули. — К тому же, говорят, горный воздух чрезвычайно полезен для здоровья.

Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Где, бесы его дери остальные?

Предложенный травницей план начинал разваливаться с угрожающей скоростью. Если лжецерковники разделились, то у них ничего не выйдет. Майя недвусмысленно давала ему понять, у нее хватит сил только на один удар.

— Вы, наверное, сейчас думаете где же остальные братья? — Не переставая улыбаться цу Гернхарт, громко зазвенев ташками начищенных лат, вгрызся в истекающий соком кус мяса. — Как видите, рассвет уже наступил. Так что я отдал приказ прочесать холмы. У меня в отряде тоже есть люди знающие горы. Так что, они пошли на помощь нашим друзьям. Да, на помощь… Думаю уже до полудня… — Неожиданно отложив еду в сторону, Ламенет встал со своего сиденья и громко рассмеялся. — Надо же, а вот и они! Как вовремя!

Эддард обернулся, на гребне холма показалась группа вооруженных людей ведуших перед собой две покачивающиеся, спотыкающиеся при каждом шаге фигуры. Цу Абеляр прищурился. Август цу Вернстром отсутствовал всего сутки, но казалось, за это время потерял не меньше трети своего веса. Худой, бледный, изможденный, еле держащийся на ногах он спускался с холма походкой марионетки управляемой пьяным кукольником. Второй, а вернее вторая, была ему не знакома. Она была не похожа на портрет. Гармандка, в каких-то тряпках, до нельзя напоминающих плед горянки. Огненно-рыжие волосы, выразительные, слегка раскосые глаза, широкий рот с пухлыми губами. Ее можно было бы назвать красивой, если бы изможденный вид, раны на лице, не покрывающий ее слой грязи и несколько смазанная крайней усталостью гримаса вечного недовольства. В руках женщина сжимала скьявону юноши.

Их не обезоружили. Хороший знак. Может быть, все действительно обстоит не так, как нам показалось? Но где Сив?

Установившуюся над лагерем тишину разорвали громкие щелчки натягиваемых тетив и Эддард не сдержал болезненный стон. Начавший было разгораться, огонек надежды, погас, словно задутая ураганом свеча.