— Понимаю. — Поджав губы побледневшая травница умоляюще посмотрела на великаншу. — Но заявляю прямо. Мне помощь лекарей не нужна, и даже если Сив согласится на ваше предложение я пойду с ней.

— Конечно, конечно. — Замахал руками толстяк. Вы гости, а не пленники. Как я и говорил мы все здесь друзья. Хоть меня и очень обижает ваше недоверие.

— Барон? — Повернувшись к Августу великанша вопросительно вскинула бровь. — Что скажешь?

Август сжал кулаки. А что он может сказать? Этот огромный кусок сала предлагает ему то, что получают лишь избранные. Мясные грибы слишком большая редкость, чтобы даже его папенька мог позволить себе хоть щепотку. Если эта штука способна вырастить ему новые пальцы и глаз…

— Сив. Я не могу тебя заставлять. Как я понял это опасное дело. Так что решай сама. — Сухо произнес он и взболтав в кубке вино сделал небольшой глоток.

— Эддард? — Дикарка повернулась к историку.

— Храм Отца оленя? — Лицо ученого будто светилось от восторга. — Я бы очень хотел увидеть это своими глазами. Какой…

— Господин книгочей. — Чуть прищурившись, Шама почесал кончик мясистого носа. — Если вы не поняли, я предлагаю вам свое гостеприимство.

— Но… это же капище Отца Оленя, одного из самых старых божеств… — Смешавшись Абеляр развел руками. — Если я поклянусь, что не буду составлять карту и даже не намекну что он находится в ваших владениях, а потом предложу проверить все мои записи…

— Вашего слова будет вполне достаточно, господин Абеляр. — Сыто рыгнув, король болот, протянув руку вытащил из блюда очередной кусок мяса, откусил с краю и поморщившись бросил его на пол. — Перца маловато, пояснил он и снова благодушно улыбнулся. Так, каково твое слово Сив?

С явным подозрением сверлящая взглядом хозяина болот дикарка разогнувшись во весь свой великанский рост почесала в затылке.

— Просто посмотреть, так? А ты за это лечишь всех и организуешь проход в Понкее’ла.

— Да. Даже если твари не уйдут я придумаю, как это организовать. И конечно подумаю, чем еще тебя порадовать, моя дорогая. — Рассмеялся явно чем-то донельзя довольный толстяк. — Так что?

— Ладно. Согласна. — Кивнула дикарка и со вздохом повернулась к выходу. — Пойду я спать. А то я сытая и пьяная, а завтра, похоже, вставать надо будет рано.

— Да. Думаю, мы все припозднились. — Хохотнул Безбородый и снова поманив пальцем давешнюю служанку со стоном встал со своего больше напоминающего трон, чем стул сиденья. Время позднее, а насладиться разговорами мы сможем и завтра. Отправить вам кого нибудь заправить постель? Господин Август? Господин Абеляр? Госпожа Майя?

— Э-э-э-м-м. Нет. Благодарю. — Поспешно подхватив свой блокнот, Абеляр прижал тетрадь к груди как самое большое сокровище. — Не хочу вас обидеть, но…

— Никаких обид. — Недовольно поджал губы болотный король.

— Я пожалуй, тоже откажусь. — Внимательно следя, чтобы ненароком не заглянуть в стол-зеркало Август шагнул поближе к великанше.

— Простите, господин… Шама, я считаю, что ваше предложение недопу…

— Недопустимо щедро. — Перебил дрожащую от гнева женщину историк и подхватив ее под локоть тяжело оперся на трость. — Но, к сожалению неприемлемо. Мы с госпожой Кирихе недавно дали клятвы друг другу. И как цивилизованные люди не хотим их нарушать. Подтянув опешившую травницу поближе Абеляр низко поклонился толстяку.

— А-а-а… — Слегка озадаченно почесав лысую макушку варвар расхохотался. — Никогда бы не догадался. Но… ладно. Тогда до завтра.

— Хм… — Удивлено вскинув бровь великанша искоса глянув на хмурящегося Эддарда и изумленно смотрящую на него Майю подошла к столу и цапнув еще один кувшин с вином накрыло его огромным куском свиной грудинки. — Возьму еще пожевать. Пояснила она ни к кому не обращаясь.

[1] Фуляр — легкая шелковая ткань, очень мягкая. Употребляется для платков, косынок, шелковых цветов.

[2] Одна тридцать вторая фунта.

— Клятвы? — Насмешливо приподняв бровь великанша опустилась на скрипнувшее под ее весом дубовое ложе. — Когда это вы успели? Я и не думала, что вы друг другу так понравились.

— Я… — Опустив наконец локоть травницы Эддард сложив руки на изрядно отощавшем животе покрутил шеей и слегка покраснев отвел глаза. — Если честно, мне показалось, что твой… знакомый очень настойчив в своем… гостеприимстве. Вот и сказал первое, что в голову пришло. Извините госпожа Майя. Я не имел желания вас смутить или обидеть.

— Врун. — Прокомментировала Сив и отхлебнув из кувшина вцепилась зубами в источающую острый запах копченого мяса грудинку. — А я ведь поверила. Ну… почти. — Колыхнув кувшином дикарка усмехнулась. — А это значит, что я напилась. Боги. Я так уже месяца три не наедалась и не напивалась… — Коротко хохотнув, горянка оторвала от куска мяса следующую полосу.

— Спасибо господин Абеляр. — Все еще бледная то ли от с трудом сдерживаемого гнева, то ли от страха, Майя поправила несуществующие складки на своем извечно сияющем чистотой платье и устало примостившись на краешек кровати, спрятала лицо в ладони. — Сив… Этот Шама. Я его боюсь. Он… Он страшный человек. С ним что-то не так. К тому же… он детоложец. Ты ведь видела он детоложец! И как он на нас смотрел! Как кот на пойманную мышь!

— Это болота. — Заметила меланхолично пережевывающая свою добычу великанша. — У нас на севере девочки начинают считаться взрослыми намного раньше, чем у вас, южан. А Шама придерживается старых законов. Кстати. Большая часть тех подавальщиц это его дочери. Или внучки.

— Дочери? — Громко сглотнув, пристроившийся на оббитой бархатом резной банкетке Август расширил глаза от удивления. Лицо юноши выражало крайнюю степень брезгливости и отвращения. — Но ведь это…

— Да знаю, что скотство. — Отмахнулась дикарка и взвесив в руке остаток грудинки вновь присосалась к кувшину с вином. Глаза Сив блестели от выпитого. Щеки разрумянились. — Я уже много раз пожалела, что в свое время дралась за него. Он уже тогда был безумный как сова, что об пень хряпнулась. Говорят, что он такой с юга вернулся. С вашего юга. — Немного помолчав уточнила она. — Его клан был разорен соседями. Кровная месть. Он скитался по болотам, а потом двинул в имперские земли. Нанялся хирд к какому-то барону. А тот ушел воевать в пустыню, что бы это не значило. На несколько лет. В общем, когда Шама вернулся обратно у него в голове что-то было уже сдвинуто. Но он сумел стать вождем. Сначала сколотил свой хирд и стал бродячим ярлом[1], а потом… Сейчас он подмял под себя половину топей. И похоже жрет грибы каждый день тут и слепому видно. Но если есть грибы много и часто в голове мозги тухнут… Это все знают. Он раньше был просто здоровый. — Сив ничтоже сумнящись сплюнула на покрывающий отполированные до блеска дубовые плашки пола, цветастый ковер дикого шелка. — А сейчас вон как разожрался. Насосался как клоп. Но он умный. Очень умный. Всегда был умным. И хитрым. Я ему не верю. Все его слова про дружбу… да за них поссать не купишь.

— Но ведь он держит при себе духовника. — Нахмурился Абеляр и прислонившись к стене скрестил на груди руки. — Неужели священник одобряет подобное…

— Только не говори, что поверил во всю его болтовню. — Рассмеялась великанша и сделав могучий глоток поставила опустевший кувшин у изголовья кровати. — Шама любит говорить, что обожает Империю, верит в Спасителя. Повторяет это так часто что аж зубы сводить начинает. Но он всегда жил только по удобным для него законам. А закон у него один — золото. Этот жрец белого бога… Когда я была у него в прошлый раз у него был другой. Помоложе. Но он слишком много говорил и Безбородый приказал утопить его в нужнике. Как я поняла, нынешний не настолько разговорчивый. — Отправив в рот последний кусок грудинки горянка принялась громко чмокая облизывать испачканные жиром пальцы. — И нужное заклинание перед едой… то есть молитву не прочел. Наверняка он открывает рот только когда совсем припрет.

— Твой… друг. — Покачала головой травница. — Зачем мы сюда пришли?