— А? — Увлекшийся рассматриванием тончайшей гравировки на кубке почти погрузившийся в сонную пьяную одурь Август растерянно вскинул голову.
— Если уж вы не захотели скрасить ужин танцами и музыкой. — Шама растянул губы в улыбке. — Может вы примете иную форму уважения и гостеприимства? Ваши пальцы и глаз… — Прикоснувшись толстым будто черенок от лопаты пальцем к правому веку король болот хитро подмигнул. — Думаю золотник [2]- другой мясных грибов это исправит. Моя лекарка весьма искусна в таких делах. Например эти. — Небрежно махнув ладонью в стороны поправляющей набедренную повязку подавальщицы, толстяк оскалился. — Никогда не состарятся и каждую седмицу снова становятся девами. Думаю, я смогу оказать вам достойную гостеприимного хозяина помощь. В конце концов, все мы граждане великой империи, цивилизованные люди. А гостеприимство и дружба между нами, кузенами, пусть не по крови, но по ноше владения и управления землей, что мы, благородное сословие несем на своих плечах, одна из снов культуры, ведь так?
— Я… Э… — Чувствуя, как вызванное теплом, обильной едой и подогретым, щедро сдобренным специями вином, благодушное настроение стремительно его покидает, Август невольно прикоснувшись к лицу покачал головой. — Я был бы благодарен, но неужели это… возможно?
— П-ф-ф. — Толстяк надул щеки. — Я никогда не предлагаю то, чего не в состоянии исполнить. — Пророкотал он и колыхнув телесами уставился в потолок. — Думаю, это было бы хорошим началом нашей дружбы. И благодарностью вам. В конце концов, повернувшись к исписавшему уже не меньше трех страниц пергамента Абеляру, Шама довольно сощурился. За моим столом настоящий господин имперский историк. Самый настоящий. Ученый человек. Я всегда преклонялся перед наукой. Всегда. И вот. Моя награда меня нашла. Мое имя прямо сейчас записывается в летописях. Его будут читать потомки. И помнить, кто я такой. Помнить чего я смог достичь. Сив в очередной раз принесла мне дар достойный короля. И загнала меня в еще больший долг перед ней.
— Ты уже король. — Отставив опустевший кувшин, великанша протяжно рыгнула и почесав шею уставилась слегка осоловевшим взглядом на вождя болотных племен. — С тех пор как сам себе пожаловал золотую шапку. И я слишком хорошо тебя знаю Шама. Ты никогда ничего не делаешь просто так. Дело ведь не только в гребаных тварях в воде, да? Говори уже, что стряслось и чего ты хочешь. Не торгуйся и не ходи вокруг да около словно гребаный кот вокруг крынки с молоком.
На мгновение маска пьяного, благодушного варвара покинула лицо толстяка. Хмель с Августа будто рукой сняло. На месте безобразно ожиревшего от сытой жизни благодушного и глуповатого дикаря сидел настоящий вождь северных племен. Умный, хитрый, расчетливый и очень, очень опасный. Жировые складки обернулись броней скрывающей могучие мышцы, простодушное лицо погрязшего в роскоши, гедонизме и излишествах идиота отвердело, превратившись в каменный лик правителя объединившего более пятидесяти кланов. Правителя согнувшего и сломавшего своей волей гордых вождей и правящего железной рукой более чем тысячью упрямых, непокорных, северян. Но это длилось всего мгновенье.
— Ха. — Расслабленно улыбнувшись, Шама широко зевнул. — Давненько мы с тобой не виделись, Да? Я и забыл, какая ты. Вечно всем недовольная. И колючая словно еж. Руку протянешь — как пить дать наколешься. Но зришь ты как всегда в корень. Этого у тебя не отнять. И сразу начинаешь выкручивать яйца. Ладно. — Покосившись на стоящего у стола и меряющего их кампанию задумчиво — жалостливым взглядом священника король болот облизнул губы и брезгливо сморщившись отбросил опустевший рачий панцирь на стол. — Так о чем это я… — Проворчал он и скрестил на груди руки. Зрелище напоминало двух тюленей решивших прилечь на брюхе кита. — В общем, ты права дело не только в брухтах. Я ведь не дурак. На такой случай жгучий мох в ларях хранится. Но над болотами два дня как встал туман. Не простой туман. Даже лучшие проводники, попав в него теряют дорогу. Торить и искать пути стало почти невозможно. Я вызвал шаманов, хоть мой духовник, Эодор и был против. Они сказали, что это не простая марь. Им с таким справится не под силу. Что это проявление воли старых богов. И сбежали. Представляешь? Сбежали! Но отец Эодор. — Кивнув в сторону скромно поклонившегося старика Безбородый хмыкнул. Создатель великий бог и награждает своих слуг большими силами. Он указал центр. Это. Старое капище Отца оленя. Помнишь? Там где ты убила Кремлокрайханара — Острые зубы.
— Помню. — Чуть прищурилась дикарка.
— Я кинул весть. Позвал Бердефа. — Шама скривился. — Но он отказался приходить. Сказал, что если я служу имперским псам, то могу просить помощи у них. Дурак. Я мог бы дать ему золота столько, что он мог бы вести свою дурацкую войнушку еще лет десять.
— Но ты бы не хотел, чтобы паладины или легионеры сюда лезли, так? — Вскинула бровь Сив. — Как я понимаю…
— Правильно. — Перебил великаншу толстяк и покосившись на доставшего из рукава четки священника вытянул губы трубочкой. — Я всецело принял веру в Создателя, но мне не хотелось бы, чтобы память моих предков попирали ноги иноземцев. Пусть даже и благословленных столь великим богом. С другой стороны, если кто-то пробудил Отца оленя… Возможно, это начало чего-то хорошего. Или наоборот. Я не знаю, кто мог такое провернуть. Может этот придурок Кромукройх снова начал приносить жертвы старым богам. Или кто-то из тех, кто встал передо мной на колени, передумал и захотел золотую шапку себе. А может это просто урочище дышит. Так или иначе… Оборот грибов может встать. А я не люблю терять время впустую. Рухнут многие договоренности. Задержатся поставки. Я могу позволить себе потерять золото. Но не репутацию и уважение клиентов. А у тебя талант к таким делам. Если ты сходишь туда и разнюхаешь, что к чему… Я не прошу тебя решать проблему. Просто посмотри. Я ведь помню. У тебя нюх на магию.
— Ты же сам сказал. В мари блуждают даже лучшие твои проводники. А если вода поднялась, я туда в жизни без вешек путь не найду. — Поджала губы горянка.
— Ты до конца послушай. — Слегка раздраженно махнув рукой, Шама передернул плечами. — Отец Эодор сделал особые факелы. Пропитал их святым маслом сказал нужные заклинания. — Толстяк задумчиво почесал складчатый затылок. — То есть молитвы. В общем эти факелы отгоняют марь. Ненадолго. Я уже заказал десяток бочек этого масла из Ислева. И если надо буду просить паладинов или самого Винсента сюда приехать. Но… хотелось бы мне без этого обойтись.
— Понятно. — Коротко кивнув, Сив криво усмехнулась. — Значит, ты предлагаешь мне сходить, ткнуть палкой в глаз медведю в пасть и посмотреть, что будет.
— Ну… по сути, да. — Шама развел руками. — Звучит конечно погано, но… Ты ведь меня не первый день знаешь. Я всегда возвращаю долги. А твои друзья погостят пока у меня. Вырастим господину Августу новый глазик, подлатаем эту гармандку Гретту, господина Абеляра и прекрасную госпожу Майю, облизнув губы, толстяк бросил масляный взгляд на слегка вздрогнувшую Кирихе. Я ведь так соскучился по разговорам с, по настоящему цивилизованными людьми… Отец Эодор, конечно отличный собеседник, просто кладезь знаний… — Повернувшись к стоящему рядом с креслом хозяина болот с кислым видом священнику Шама коротко хохотнул. — Но он не слишком разговорчив. К тому же мне иногда так не хватает свежего взгляда. А такой прекрасный цветок как госпожа Майя, прекрасно украсит мой дом.
— Хм… — Пристав великанша перегнувшись через жалобно заскрипевший под ее рукой стол медленно погрозила Безбородому пальцем. — Даже не вздумай, Шама. Я тебе хрен откручу и в глотку забью. Ты меня знаешь.
— Боги. — Вскинув руки ненатурально удивился толстяк. — Сив. Ну, нельзя быть такой подозрительной. Тебя, что волки растили? У меня и в мыслях ничего подобного не было. — Бросив красноречивый взгляд на рассредоточившихся вокруг стола в ожидании приказов девочек подавальщиц, болотный король покачал головой. — Простите госпожа, Майя. Просто у Сив редкий дар выворачивать язык и заставлять других говорить гадости. Но я все равно ее люблю.
