— Ну… — Острые когти со скрежетом проехались по иссеченному полустертыми узорами менгиру. — Думаю… немного плоти. Здесь довольно голодно. Она редко дает мне наестся… Так что… Пару пальцев и глаза было бы достаточно. Великанша облизнулась. Да. Вполне достаточно.

Август сжал зубы, медленно выдохнув проводил взглядом вылетевшую изо рта стрекозу, и опустил взгляд на правую руку.

— Хорошо. Если это позволит мне загладить вину…

— Ха… Ха-ха-ха-ха-ха… Хохот женщины превратился в клекот ястреба. — А ты не врешь… Нет, южанин, я не собака чтобы обгрызать плоть с твоих костей… Хорошо. Слов пока достаточно. Просто… приходи сюда иногда. Я редко выхожу в ваш мир, а тут… скучно.

— Я могу научить тебя играть в квадраты. — Улыбнулся Август и несмело положив руку на плечо вздрогнувшей от неожиданности женщины чуть сжал пальцы. — Спасибо тебе… Не-Сив.

— П-ф-ф. — Сбросив с плеча руку, великанша качнулась к юноше и задержав лицо в дюйме от его шеи по собачьи втянула воздух ноздрями. — Не надумай себе, что мы друзья, еда. Ты такой теплый. А здесь так холодно. Беги, еда. Тебе пора. Таким как ты, нельзя оставаться здесь слишком долго. — Острый, словно бритва коготь, легко проколол одежду и коснувшись кожи легонько царапнул кожу. — Беги.

Холм с живой травой качнулся и Август почувствовал что взлетает, втягиваемый в зияющий над головой разрыв стального неба.

--

Лошадки мерно трусили по петляющей меж холмов дороге, фургон поскрипывал. Майя улыбалась. Ее не волновали ни медленно затягивающие небо тучи, ни начавший накрапывать мелкий холодный дождь. Какая разница. Достав из лежащего на скамье туеска ломот сыра, Майя откусила кусочек и принялась медленно его пережевывать. Вкусно. Сыр был удивительно вкусным. Что же. Все эти кликуши, что сочиняли на нее доносы и наветы, все те, кто плевался ей в след, те, кто при виде нее складывал пальцы в отгоняющее зло знаки, они оказались правы. Даже смешно… Год обучения в академии. На глазах десятка учителей. И никто не смог этого заметить. Ни к чему не годная как маг, посредственная травница, она оказалась прекрасной колдуньей. Неаспектированная магия. Привязка душ. За это полагался костер. Даже здесь, на севере где предпочитают смотреть сквозь пальцы… на нестандартные методы. Старый шаман все объяснил. Она ни за что бы не поняла структуру плетений иного, если бы не имела доступа к колодцу. Она ни за что не смогла бы говорить с Стархедве если бы его душа не была привязанна. Что же. Она ведьма. Настоящая ведьма. Из тех, кем пугают маленьких детей. В ее жилах течет та сторона. Она почти не отличается от смешанных. В них ведь тоже течет капля иной крови. Откусив следующий пахнущий летними травами, уютом очага, и нагретой козьей шерстью кусок, женщина довольно зажмурилась и подставила лицо тускнеющим под напором туч лучам солнца. Как же хорошо. Интересно, Сив поняла? Хотя горянка вряд ли испугается, скорее всего усмехнется и сочувственно хлопнув по плечу предложит выпить чего-нибудь покрепче. Кирихе с улыбкой покачала головой. Северянка сказала, что как только они с Августом заберут деньги из банка, она отдаст ей свою долю. Этого с лихвой хватит построить или купить дом. Открыть лавку. Сказала, что хочет, чтобы ей тоже было куда возвращаться. Что же. Видимо, друзья появляются неожиданно и только тогда, когда ты уже отчаиваешься их завести. Не согласиться было невозможно. А барон? Что будет если барон или этот книжник догадаются? Побегут в официум — доносить? И что будет дальше? Пытки? Допросы? Костер? Красавица фыркнула и впившись зубами в сыр замычала от удовольствия. И что она сможет ответить инквизиторам? Что она не более грешна, чем прочие дипломированные маги? Что сила есть всего лишь инструмент, острый нож, и важно не то, как он выглядит, а в чьих руках он находится? Что она не принесла в жертву ни одного животного или человека, что не совокуплялась с демонами, не летала на шабаши, не травила скот и посевы, и не соблазняла мужей? Что она за свою жизнь не поработила и не связала ни одной души, а тот, кто стоит за ее плечами сам хочет быть рядом? Что нож причиняет зло лишь в руках убийцы, а нож в руках лекаря напротив дает жизнь? Что все ее вина состоит в том, что она, наконец-то признала свою силу? Выслушают ли ее? Захотят ли слушать? Какая разница. Задорно хохотнув, Майя Кирихе слегка подстегнула лошадей заставляя их ускорится. Какая разница, когда он рядом?

Я здесь, любимая

Невидимые, неосязаемые, но такие теплые и родные руки обняли ее за плечи. Майя улыбнулась. Вокруг придерживающих вожжи ладоней замерцали еле заметные в свете дня искорки. Поднявшийся ветер рвал ее волосы, фургон раскачивался, но ей был все равно.

--

— Чтоб тебя конь вместо кобылы в зад попользовал, Сив. А потом там скворцы гнездо свили. — Проворчал с подозрением разглядывающий развалившуюся на его ложе великаншу Грог. Я чуть от страха не помер.

— Пошел ты, толстяк, вздохнула девушка и уставилась в потолок невидящим взглядом. — Так ты его возьмешь или нет? Кивнула она на слабо шевелящегося на развернутом одеяле младенца.

— Твой? — Осторожно присев на стоящий в углу комнаты колченогий табурет, Грог нервно дернул щекой.

— Он что похож на моего? Был бы он мой, не хлебал бы столько молока, да не гадил по десять раз в день. — Криво усмехнулась Сив и достав откуда-то из складок широкого плаща кисет, принялась неторопливо крошить в ладонь серо бурую массу разведенного чагой хассиса. — Будешь?

— Не. Я с этим завязал. — Покачал головой мужчина и подергав себя за кончик давно не чесаной бороды покачал головой. — Да и тебе советую. От этой дряни голова тяжелая и мысли путаются.

— Ладно. — После некоторого раздумья кивнула великанша, и стряхнув с ладони черно бурое крошево убрала кисет за пазуху. — Что, тяжело тебе с Хальдаровым хозяйством?

— Если вкратце, то да. — Вздохнул Грог и зябко поежившись, покосился на рдеющие в жаровне угли. — Овцы пали. А с тех, что выжили шерсти почти не соскребешь. Тощие как волки по весне. Торговать не чем. Запасов и до середины зимы не хватит.

Сив, задумчиво склонив голову на бок, долго разглядывала мужчину.

— Говорят, ты под южанами теперь.

— Я принял веру в Белого бога. — Отвел взгляд в сторону Грог. — Хочу умереть честным человеком.

— Честным? — Громко захохотав, девушка заколотила себя кулаком по бедру. — Честным. Ха-ха-ха-ха. Честным… Вот уморил. — Вытерев выступившие слезы великанша покачала головой. — Ну да. Ты всегда старался быть лучше прочих. Стремился все делать правильно. Правда получалось все через задницу. Помнишь, как предлагал мне уйти?

— Я трус, Сив. — Плечи мужчины сгорбились. — Я знаю, что я трус. Было бы во мне чуть больше храбрости, я ушел бы от Хальдара еще лет пять назад. Сам не понимаю, почему меня выбрали ярлом. Я ничего не умею. Не умею управлять землей, не умею торговать, не умею растить овец и не знаю бесы его дери даже когда сеять это гребаное зерно и что с ним делать дальше. Я умею пить пиво и изредка махать топором. Если бы не советы отца Герофа, мы бы уже голодали. Но все равно мне верят. Глупая была идея, давать свободу рабам. Священник говорит так надо. Но у меня не хватает рук.

— Я тут огляделась, и увидела несколько новых лиц. — Прищурилась девушка.

— Пара семей. Южане, отмахнулся Грог. Пришли недавно. Их селение сгорело. Ищут лучшей доли. Хилые как дети, что в голодный год родились. Одни, с виду здоровый мужик, отбившуюся овцу с горы снять не смог представляешь? Упал и сломал себе ногу. Еще священник с парой служек… Впрочем, они стараются много больше других. — Мужчина горестно покачал головой.

— Зато, они знают, как сеять хлеб, и растить овец.

— Даже я понимаю, чтобы хозяйство встало на ноги, должно зим пять пройти, а люди хотят есть уже сейчас. — Сгорбившись словно у него внезапно заболел живот Грог запустил пальцы в давно не знавшие мыла волосы. — Я трус. Когда меня выбрали ярлом, даже отказаться смелости не нашел. Южане говорят, что земля жирная, но сеяли мы не вовремя и неправильно, в озере полно рыбы, я купил сети, но от рыбалки толку чуть. Я ничего не умею. Ничего. А они хотят, чтобы я принимал решения. Чтобы отвечал за них. Как я могу это делать если ничего не знаю?! Сток — Селедка, грозится мне войной. Хочет правую часть долины и озеро. Я устал от войны, Сив, устал от крови. Я не хочу снова… — Голос мужчины сорвался, по щекам покатились слезы. — Я просто устал.