- Сейчас я помогу тебе, - мягко произнесла она, положив руки на его виски.

Со стороны это выглядело как обычное целительское прикосновение, но на самом деле она активировала печать, позволяя своему восприятию проникнуть глубже. Картина была хуже, чем у Лина. Скверна уже изменила большую часть энергетических каналов, превратив их в проводники тёмной силы, но главная проблема была в том узле у основания черепа, он пульсировал как еще одно сердце, посылая волны искажённой энергии по всему телу.

- Подержите его, - скомандовала она помощницам, когда юноша снова начал метаться. - И принесите отвар белого лотоса с кристаллами горного льда.

Пока готовили лекарство, Елена осторожно прощупывала структуру скверны. Она не могла действовать так же прямо, как с Лином, слишком много свидетелей. Вместо этого она начала медленно перенаправлять потоки целительской энергии, создавая невидимую сеть вокруг тёмного узла.

Печать в груди пульсировала в такт её действиям, помогая находить слабые места в защите скверны. Каждое прикосновение к тёмным нитям отзывалось болью, словно прикасаешься к раскалённому металлу голыми руками, но Елена не позволяла этому отвлечь себя. Она медленно, шаг за шагом, выстраивала барьер, который должен был если не остановить, то хотя бы замедлить развитие болезни.

Елена почти закончила формировать барьер, когда почувствовала, что скверна не просто сопротивлялась, она словно училась на её действиях, адаптировалась, находя способы обойти выстроенные преграды. Это напоминало ей устойчивые инфекции и бактерии, выработавшие резистентность к антибиотикам.

- Нет… - прошептала она, чувствуя, как тёмные нити прорываются сквозь её защиту с новой силой.

Узел у основания черепа пульсировал всё быстрее, распространяя волны искажённой энергии. На глазах ужаснувшихся помощниц тело юноши начало меняться. Его кожа приобрела сероватый оттенок, а пальцы удлинились, суставы захрустели, принимая неестественное положение. В глазах, расширенных от боли, проступала чернота, расползаясь от зрачков к белкам.

- Держите его! - крикнула Елена, но было поздно.

Юноша оттолкнул помощниц с нечеловеческой силой, его тело выгнулось дугой. Она видела, как нити жизни в его теле рвутся одна за другой, заменяясь чёрными прожилками скверны. Ещё минута, и он полностью превратится в существо, подобное тому, что напало на храм ранее.

В горле застыл ком, не только от страха, но и от внезапного осознания того, что должно произойти дальше. Елена словно раздвоилась: одна часть - врач, давший клятву не навредить, отчаянно искала способ спасти юношу; другая - чемпион богини Смерти, хладнокровно анализировала ситуацию и видела только один выход.

Свидетели, мелькнула отстранённая мысль, в этот раз здесь достаточно свидетелей.

Время для двойственности закончилось. Елена взглянула на трансформирующееся существо и приняла решение. С величайшим сомнением она активировала печать, позволяя силе смерти течь через свои руки. В этот раз она не скрывала своих действий, пусть все видят, как целитель останавливает превращение единственным возможным способом.

- Прости, - прошептала она, и её голос дрогнул.

Поток тёмной энергии направился в существо, которое ещё минуту назад было юношей. Для младших целительниц это выглядело как тёмное свечение вокруг её рук, но Елена видела, как её сила находит последние нити жизни и обрывает их одним решительным движением.

Она почувствовала одновременно всепоглощающую горечь и странное облегчение. В прошлой жизни она много раз стояла у постели умирающих, беспомощно наблюдая, как уходит жизнь. Сейчас же она активно забирала эту жизнь, но парадоксальным образом это ощущалось как высшая форма милосердия - быстрая смерть вместо мучительной трансформации в нечто чужеродное.

Тело юноши начало рассыпаться чёрным пеплом, но процесс выглядел почти… мирным. Последним исчез узел скверны у основания черепа, растаяв как клочок тумана на солнце.

В палате повисла оглушительная тишина. Младшие целительницы застыли, словно статуи, кто-то с рукой, прижатой ко рту, кто-то, отступив к стене. В их глазах читалась гамма эмоций, от первобытного ужаса до религиозного трепета. Елена поймала взгляд Фэй, уже восстановившейся после ранения, в нём застыл немой вопрос: что мы только что увидели? Никто не решался произнести ни слова, точно боясь разрушить хрупкое равновесие между пониманием и отрицанием произошедшего.

Елена медленно опустила руки, чувствуя, как печать в груди успокаивается, а сердце колотится от внутреннего конфликта. Часть её кричала о предательстве клятвы, другая - что это был единственный выход. В голове зазвучали слова богини Смерти: иногда наибольшее милосердие - позволить тому, что должно умереть, завершить свой путь.

- Позовите Сяо Мин, - произнесла она, удивляясь, насколько ровно звучит её голос, когда внутри всё кипит от эмоций. - Ей нужно знать о случившемся.

Теперь у неё появилось официальное право использовать силу смерти открыто. Больше не нужно было скрывать эту часть своих способностей, но почему-то эта мысль не приносила облегчения, только тяжёлое понимание, что скверна оказалась куда опаснее, чем она думала.

И всё же, несмотря на тяжесть момента, где-то глубоко внутри Елена ощущала странное удовлетворение. Впервые в жизни она была по-настоящему цельной, не просто медиком, борющимся со смертью, но существом, понимающим и принимающим обе стороны великого равновесия.

Жизнь и смерть - две стороны одной монеты. Теперь она по-настоящему поняла что это значит.

Елена открыла глаза, прерывая предрассветную медитацию. Печать в её груди пульсировала ровно, как сердце, а нефритовые стены покоев постепенно наполнялись розоватым светом раннего утра. Тени, послушные её новому восприятию, словно кланялись, отступая перед первыми лучами солнца.

Прошла неделя с того дня, когда она впервые открыто использовала силу смерти, остановив превращение зараженного юноши. Неделя балансирования между двумя мирами - днём она исполняла обязанности целительницы в храме, а ночами скользила по теневым тропам к святилищу школы Теневого Шёпота, где мастер обучал её тайным искусствам. Такое существование изматывало, но каждый день приносил новое понимание природы скверны.

Елена поднялась с циновки, разминая затёкшие от долгой неподвижности плечи. Ночные тренировки давались ей нелегко, но печать в груди с каждым днём откликалась всё легче, словно становилась естественной частью её существа. Она ещё не научилась перемещаться сквозь тени, как старшие ученики школы, но уже могла видеть скрытые от обычного взора энергетические потоки и узоры реальности.

Каждый дар служит равновесию, вспомнились слова наставницы Сяо Мин, сказанные после того инцидента. Целительница приняла новые способности своей ученицы с поразительным спокойствием, будто ожидала этого. Если боги даровали силу смерти, значит, она необходима для исцеления.

Елена подошла к небольшому зеркалу, изучая своё отражение. Внешне она оставалась прежней Юнь Лин, но что-то неуловимо изменилось в глазах, появилась глубина, словно они отражали одновременно два мира. Внутренняя борьба между целительницей и проводницей силы смерти оставляла след.

С бесконечной осторожностью она коснулась печати, скрытой под одеждой. Иногда, в моменты глубокой медитации, ей казалось, что она слышит шёпот Смерти, не слова, но ощущения, намёки на скрытые истины. Равновесие… слово, которое приобретало новый смысл с каждым днём.

Мысли Елены перескочили к Лину, тревога вновь кольнула сердце. Он не появлялся с той ночи, когда она создала барьер вокруг очага скверны в его теле. Её дар показывал, что он жив, тонкая нить его судьбы всё ещё пульсировала на грани восприятия, но была окружена странным туманом, который не позволял увидеть больше. Серьёзные вещи происходили в школе Небесного Ветра.

Привычным движением Елена расправила складки целительского одеяния и собрала волосы в простую, но элегантную причёску. Утренний обход не ждёт, десятки пациентов требовали внимания, особенно сейчас, когда скверна принимала новые формы.