Если бы это был аукцион, то сперва выставляются шуши, затем на дощечке с песком, встроенной в стол, но поменьше гость пишет сколько он готов отдать за девушку. Дощечка имеет бортик и сбоку остальным гостям также подсвечивается цена, чтобы гости знали с кем они соревнуются. Проявляется она как написанная золотой краской на темно-красном дереве стола.

Эта достаточно древняя система, но менять пока ещё ее не собираются, так как поднимать руки или выкрикивать цифры при разговорах между друг другом или громкой музыке, мягко говоря, неудобно. А так — кому надо, все всё видят. Гости, конечно, все равно кричат, но так организаторам видно кто сколько предлагает, несмотря на гомон.

По бокам от кресла хозяина стояли два таких же кресла, но поменьше. Для сыновей хозяина. Сейчас они будут пустовать. Они крайне редко используются. Только если сыновья хотели пообщаться с гостями или на аукционе. Марин сегодня рано утром уехал, слава Светлой, так что можно не переживать. Остальные 3 сына давно разъехались и живут своими домами.

Вдоль левых и правых колон были выставлены низкие диванчики с крохотными спинками и кучей подушечек. Все в красном цвете, с маленькими лисицами по краям. Перед каждым диванчиком стоял уже описанный мной столик с кальяном, бокалом и несколько тарелочек с всевозможной едой, в основном фрукты, сладости, орехи и печенье. А на специальной подставке шуши, табличка с песком и именем гостя.

В центре красовался лишь пол с красиво выложенной плиткой в виде все той же золотистой лисицы в красном прямоугольнике во всю ширину зала, лишь где-то метр не доходя до диванчиков и кресла хозяина.

Из центра купола над всем этим свисала большая люстра с такими же кульками, но очень маленькими и в огромном количестве.

Мы разделились на две группы. Одна пошла в правый угол — будут сегодня музицировать, вторая — в левый угол, танцовщицы.

В дни недели перед аукционом обычно представляют девушек, у которых только наступило совершеннолетие, тех, кто ещё не достиг восемнадцатилетия, начиная с 16 лет и тех, кто уже прошел этот рубеж, но не был выкуплен. Основное внимание доставалось, конечно, нам, в этом полугодии празднующих восемнадцатилетие. Если какая-то девушка понравилась гостю, но она ещё слишком юна — за нее можно было внести залог. Правда, это все равно не гарантия, что ее продадут именно тебе. Хотя забронированных девушек выкупал кто-то другой крайне редко. В моем потоке тоже была одна такая девушка. За счёт этого выступления получались красочные, а музыкантов и танцовщиц хватало на всю неделю. Они повторялись, но не создавалось впечатления, что танцуют каждый день одни и те же. Единственная разница у восемнадцатилетних с остальными была в том, что остальные танцевали групповые танцы, а мы индивидуальные. Перед групповыми танцами сменялись и музыканты. Их так же озвучивали и можно было забронировать. На столах были специальные выемки для них. Если гостю нравилась, он ставил шушу и писал сумму.

Также у гостей была возможность попросить подойти и присесть к его столику ту или иную рабыню, но только на время одного выступления. А еще они могли подойти к сидящим девушкам и попросить встать, показать зубы, руки, ноги (если девушка в юбке), можно присмотреться и разглядывать вблизи, сравнить нескольких, потрогать, но в пределах допустимого. За пределами вечеров и аукциона встречаться с рабынями на продажу было запрещено. Исключение — только в присутствии хозяина.

По итогу обычно больше половины девушек всегда выкупались в дни восемнадцатилетия. Когда больше, когда меньше.

Мы замерли.

— А где Карина? — спросила одна из девочек, она дружила с Кариной.

— Она отдыхает. Я с ней поменялась.

— А… ну ладно. — улыбнулась она. Должно быть знает, что та уже устала и рада бы полежать.

Мы расселись на небольшие диванчики. Красиво расправили складки на своих нарядах, проверили не забыли ли чего. Пока ещё есть время попросить слуг принести, чем, собственно, две девочки и воспользовались.

Через полчаса начали появляться гости.

Сперва зашли два молодых наследника домов Песчаной собаки и Пустынной гадюки, затем визирь Шоха, после него тройка слуг из более дальних городов под знаками домов Кирзы (большой такой ящерицы с маленькими крыльями, с помощью которых она здорово прыгает), Пустынного тарантула и Зеркального дракона (подвид ящеров, размером в 3–5 метров с особыми свойствами чешуи, отражающей солнце под особым углом и плюющихся кусками огня) и замыкает второй сын из дома Речного крокуса (местный вид крокодилов).

Беспокойство съедало меня, не давало сидеть на месте. Все силы уходили на то, чтобы только не вертеться. Может, это просто мандраж? Может быть.

Надо успокоиться. Медленный вдох, выдох….

То ли упражнения помогли, то ли что, но через пару минут успокоилась и даже как-то тепло на душе стало. Я взяла себя в руки и уже начала думать. Пришла только часть гостей. Время ещё есть.

И тут вошёл человек, на которого я даже сперва не обратила внимания. Но меня заинтересовала его мрачноватая одежда.

Это был он! Он! Я стала искоса его рассматривать, как и все девочки после рекламы Арианны.

Действительно, было на что посмотреть. Он был даже помимо одежды необычен. Если не приглядываться — похож на наших: темные волосы, достающие до шеи, шаровары тёмно-серого цвета, белая рубашка — туника, черный пояс и тёмно-серый халат. Штаны и халат с небольшим орнаментом серебряной нитью, но символа дома нет. А вот лицо…лицо действительно было любопытным. Не сказать, что он красив, скорее даже наоборот. Немного вытянутое лицо, крупный нос с небольшой горбинкой, крупные глаза какого-то темного цвета и длинный тонкий рот. Кажется, что лицо очень мимичное, поскольку было видно несколько морщинок в уголках рта и глаз, но сейчас оно было будто высечено из камня. Ни одной эмоции не проскальзывало. Он вальяжно, выверено шагая, прошел за предпоследний стол и уселся в кресло.

Вроде и не красавец, но что-то в нем все же есть эдакое.

После того как все расселись — вышел хозяин. Рабыни низко поклонились хозяину и гостям вечера. Гости просто встали в знак уважения к господину Изу. Он прошел на свое место и хлопнул в ладоши, затем сел и закинул винограднинку в рот. Девушки начали играть. А я нервничать ещё больше. Гость сидел, зачерпнув горсть орехов, и разглядывал зал. Увидел нас, порасматривал пару минут, затем перешёл на гостей и хозяина. Спустя 20 минут потянулись первые танцовщицы. Я была по очереди двенадцатой, то есть где-то под конец.

Девушки старались, танцевали как в последний раз. Были, конечно, и лёгкие ошибки от волнения, но это мелочи. Те, кто ещё совсем молоды и выступают первые разы — вот тем сложно. Мы же и кто постарше уже чувствовали себя уверенно. За два года привыкли к аудитории и сальным взглядам. Ведь выступали перед зрителями начиная с 16 и на всех мероприятиях, праздниках и когда просто гости приезжали в дом. Кто-то чаще, кто-то реже. Обычно господин Сахип сам выбирал кто пойдет, очень изредка хозяин или его сын.

Арианна решила тоже поразить нового гостя. Уж не знаю зачем ей. Он же вроде ей не понравился. Чисто из желания обаять всех и быть самой желанной рабыней вечера? Не удивлюсь вообще ни разу.

Вот и настала моя очередь. Сразу после Арианны. Это будет провал. Но надо сделать все возможное и невозможное. Внутри все сжалось, дыхание сбилось, ноги заплетаются. Ох…

Я встала в центр, заиграла новая мелодия, вспорхнули крылья… и понеслась. Я скрылась за крыльями, взмах, стрельнула глазами, взмах, в другую сторону, теперь раскрываясь и грудь, бедро. Три шага влево… Пока я танцевала, старалась ещё раз рассмотреть гостей. По слугам мало что понятно, разве что как они себя ведут. Если смотрит с жестокостью и сальными улыбочками, то чаще всего и хозяин такой же, затюканные и дерганые тоже плохо. Визирь, конечно, же сразу выставил свой шушу. Как я и ожидала, визирь сразу выставил свой шушу. Поворот. Вот теперь я вижу того иностранца. Он по-прежнему ест орешки и крайне задумчиво смотрит на меня, лежа в кресле и подперев голову рукой. Так, надо посмотреть на него более открыто, с поднятой головой и подойти поближе. Обойду зал вокруг, чтобы незаметно оказаться ближе. Танец это допускает. Когда проходила мимо него, у него глаза приоткрылись чуть шире, зрачки увеличились, и я смогла рассмотреть, что они у него серо-карие. Поменял позу на сидячую, опираясь на правую руку, и открыто улыбнулся мне. Какая приятная улыбка, красивые ровные зубы.