Для начала Кира присоединились к утренним пробежкам. Ей это не слишком нравилось, но спустя время она втянулась и полюбила ранние подъемы и физическую активность на свежем воздухе. После каждой пробежки всегда работалось лучше, не было нужды ждать полудня, пока организм «раскачается» и окончательно проснется. А еще она полюбила себя. Такой, какая есть. Перестала обновлять филлеры в губах и вернулась к естественному облику. Периодически ей снился Алексей, но, что удивительно, вовсе не в кошмарах. Во снах он настаивал, что прекраснее всего она именно в натуральном обличии. Наверное, ей настолько сильно врезались в память его слова, которые он однажды произнес в том злополучном доме, что теперь мозг напоминал об этом по ночам.

Почувствовав себя лучше, девушка первым делом нашла хорошего психотерапевта и начала ходить на приемы три раза в неделю. Это принесло результаты и спустя полгода не узнать было не только маму, но и саму Киру. Она наконец простила себя и перестала винить во всех грехах. Было удивительно просыпаться и засыпать с твердой убежденностью, что все плохое действительно позади. Отец и Олег Гридасов больше никогда не испортят ни минуты ее жизни. Теперь все будет решать только она сама.

Однако один из них все же напомнил о себе. Кира недооценила возможности отца, потому что ему удалось определить их с мамой местонахождение. То ли он не смог узнать точный адрес, то ли не хотел, чтобы его письма были восприняты как угроза, но отправлял он их в почтовое отделение до востребования. В них обычно выражал некоторые сожаления о том инциденте, сообщал, что был пьян и не мог себя контролировать. Как таковых извинений от него не последовало (видимо, по его мнению, мужчине не пристало извиняться), но при этом он постоянно упоминал, что осознает свою неправоту. Читая его письма, мама постоянно качала головой, удивляясь, как умудрилась прожить полжизни с таким человеком. Далее в своем повествовании отец обычно переходил к уговорам вернуться. О дочери в письмах не было ни слова. Ему определенно хотелось вернуть в дом свою жену, а вот о существовании Киры он будто бы и вовсе забыл, просто вычеркнул ее из жизни. Впрочем, на тот момент девушку уже никак это не трогало. Ей было все равно, как он к ней относится. Главным для нее была безопасность, а в этом смысле от отца не исходило никакой угрозы. Он понимал, что что рискует карьерой, поэтому не станет предпринимать ничего серьезного. За все время мама не ответила ни на одно его письмо, а затем и вовсе перестала забирать их с почты.

Прожив на новом месте чуть более полугода Светлана и Кира всерьез задумались о покупке дома, который снимали. Тем более что хозяйка пару раз обмолвилась, что однажды планирует выставить его на продажу. Для приобретения пришлось бы брать ипотеку, но Кира понимала, что легко ее потянет — зарплату ей платили очень приличную, а впереди ожидалось повышение. Благодаря работе дизайнеров ее программа для документооборота приобрела совершенно новый облик и теперь руководство фирмы планировало начать внедрять ее в организации, с которыми сотрудничала. А еще удивила мама, когда призналась, что много лет втайне от отца откладывала деньги себе на сберегательный счет.

— Он не разрешал мне работать, поэтому у меня не было другого выхода. Я всегда боялась, что однажды все окончательно выйдет из-под контроля и я останусь без крыши над головой и средств к существованию. Мне нужны были гарантии, что я всегда смогу обеспечить тебя всем необходимым, поэтому по возможности откладывала каждую копейку. Иногда отец сам говорил мне, чтобы пошла подстриглась или купила новой одежды. Когда я совсем изнашивалась, ему становилось за меня стыдно. Вот в такие моменты я брала деньги и сразу бежала в банк. Стрижку мне потом бесплатно делала тетя Оля, а старую одежду я просто меняла на новые комплекты, купленные раньше как раз для таких случаев. У меня их было около пятнадцати штук, достались почти даром по чистой случайности. Хранила их в шкафу прямо у него перед носом, а он и не замечал. Хотя чему удивляться — он не замечал даже того, что из года в год я хожу в одном и том же, просто меняется состояние самой вещи. Я каждый раз начинала занашивать новый комплект до дыр, пока отец снова не предложит обновить гардероб, и так по кругу. Когда ты подросла, стало еще легче, ведь я могла донашивать что-то за тобой.

— Господи, мама, если бы я знала, каково тебе приходится на самом деле…

— Тихо, дочка, ты ни в чем не виновата. Я сама загнала нас в такое положение. Ты была совсем маленькая, когда я начала откладывать деньги. Сначала это была сберкнижка, потом счет в банке. Ты росла и видела, что я всегда одета в вещи одного и того же фасона, тех же расцветок. Бывало, ты спрашивала, не хочется ли мне купить себе красивое платье. Помнишь, что я отвечала?

Кира улыбнулась самой грустной улыбкой:

— Что тебе нравятся твои вещи, таков уж твой стиль. Помню этот ответ с детства.

— Поэтому ты не могла знать правду, ты росла с мыслью, что все в порядке. По крайней мере, в делах, касающихся моего гардероба и внешнего вида. А теперь давай забудем об этом, у нас теперь все по-другому. И денег на дом нам хватит. Пришло время мне открыть свой маленький секрет. — Мама улыбнулась заговорщической улыбкой, которую начала показывать только после переезда. — Я ведь экономила не только на одежде.

Год пролетел незаметно, а вот сама Кира за это время изменилась кардинально. От прежней куклы остались лишь импланты в груди, но уверенная троечка совершенно не раздражала, поскольку выглядела максимально естественно и натурально. Многие мужчины обращали на нее внимание, периодически она ловила на себе их взгляды, но не желала ни с кем знакомиться. «Время того самого еще придет» — чувствовала она.

А вот время ее программы для документооборота пришло даже слишком быстро: когда Кирину разработку привели в порядок по части дизайна и внесли некоторые изменения в сам интерфейс, то почти сразу запатентовали и запустили в продажу. Проценты, которые «капали» с каждой успешной сделки, позволяли снизить темп работы и наконец расслабиться, но девушка не собиралась останавливаться. Окрыленная успехом, она постоянно что-то дорабатывала, но под конец года будто бы выдохлась. От нее никто ничего не ждал, она отлично поработала, все требования к себе выдвигала именно она сама.

«Почему я не могу ничего улучшить? — задавалась она вопросом. — Где новые идеи? Неужели на этом все? Такими темпами я окончательно сдуюсь и затеряюсь среди общей массы работников, меня перестанут ценить, да и денег будет не в пример меньше… Нет, так нельзя, нужно что-то делать…»

Киру никто не подгонял, работодатель был более чем доволен результатами ее труда, но она постоянно боялась взять передышку. Казалось, что дальше неизбежно последует спад, а после наступит забвение. Что со всем этим делать, она не знала. В голове по части идей было пусто, там звенела лишь тишина. Видимо, так проявляло себя выгорание.

Так прошло еще какое-то время. В один из спокойных размеренных дней, какими теперь были все будни их маленькой семьи, Кира получила электронное письмо от генерального директора компании, на которую работала. В письме было красиво оформленное приглашение на корпоратив. Девушка пробежала его глазами и закрыла письмо. Точно так же она поступила с аналогичным приглашением, которое пришло ей в начале декабря. Ежегодно компания проводила два подобных мероприятия — в конце года и в начале лета. На этот раз Киру звали на летний корпоратив, который не подводил никакие итоги, а наоборот, служил неким мотиватором на великие свершения. Все это, безусловно, было здорово и наверняка весело, но девушка терпеть не могла подобные сборища.

— Доченька, что такая задумчивая? — спросила мама, когда Кира сделала перерыв на обед.

Вместе они сидели на летней веранде, крохотной, но очень уютной, и ели окрошку.

— Да ничего, просто меня снова зовут на корпоратив. Сначала от гендира пришла рассылка на почту, а потом начали писать коллеги. Я, конечно, вежливо отказалась, но они не унимаются: а что, а почему, а как же так… Задолбали уже.