— Пока, — огрызнулась девушка.

Еще не хватало, чтобы их заметили вместе и доложили об этом Гридасову. Остановка была пуста, однако в любой момент кто-то может сюда подойти.

— Садись, подвезу тебя. Можешь не бояться, я не насильник. Киски сами прыгают ко мне в койку.

Кира лишь скривилась и демонстративно отвернулась. Нужно было вызвать такси. Но почему-то пальцы никак не попадали в нужную область экрана.

— Садись, говорю. Нам в одну сторону.

— Ты понятия не имеешь, куда мне надо.

— Ага. Ты ведь вся такая загадочная и непредсказуемая, а я умственно отсталый и поэтому не понимаю, что ты едешь к моему папаше. Хорош уже, поехали.

Кира и без того подозревала, что этот парень — сын Олега, но когда эти слова были озвучены вслух, они настолько ее взволновали, что она просто кивнула:

— Ладно, поехали.

Она уселась в машину. Парень газанул, и машина за секунды набрала огромную скорость.

— Ты всегда так водишь??

— А ты всегда трахаешься с мужиками из одной из той же семьи?

— Останови машину, я выйду!

— Да ладно тебе, я же пошутил.

Кира перешла на мат, но он врубил музыку так громко, что ее крики стали практически не слышны. Она ужасно жалела, что согласилась сесть в машину. Теперь винила себя и надеялась, что Олег об этом не узнает, иначе ей несдобровать, она прямо чувствовала это. Когда они выехали на главную дорогу, водитель сбавил скорость и сделал музыку тише.

— Тебя Кирой зовут, я правильно запомнил?

— Тебе-то какое дело?

— Пытаюсь наладить коммуникацию, а то мы что-то плохо начали.

— Не нужно со мной ничего налаживать.

— Как так? Возможно, скоро мне придется называть тебя мамулей, так что хочешь-не хочешь, а нам придется общаться. Семейные узы крайне важны для всей семьи Гридасовых.

Кире ужасно захотелось узнать о прошлом Олега, но он никогда с ней не делился. Кто, если не его родной сын, мог открыть перед ней эту непроглядную завесу? Это был шанс и упускать его девушка не собиралась.

— Да, я Кира, — примирительным тоном сказала она, пропустив колкость про «мамулю». — А ты, кажется, Алексей?

— Кажется, так. Ну, будем знакомы, Кира. Хотя мы и так уже успели довольно неплохо познакомиться.

Девушка решила промолчать. Было очевидно, что он чередует реплики, перемешивая завуалированные оскорбления с попытками поговорить мирно. Не было смысла пытаться выудить из него информацию, он явно решил ее подвезти, только чтобы поглумиться. К ее удивлению, он не стал продолжать бессмысленный диалог и остаток пути они ехали в молчании.

Машину Алексея сразу же пропустили на пункте охраны и вскоре он уже парковался на территории дома. Правда, ключей, чтобы попасть на участок, у него не было, поэтому механические ворота открывала Кира с помощью специального брелока.

«Не такие уж и крепкие ваши семейные узы, раз без меня ты бы даже не смог попасть в дом» — подумала девушка, однако вслух ничего не озвучила.

Заговорила только, когда поняла, что он направляется ко входу вместе с ней.

— Эй, ты куда??

— В дом. У тебя есть другие варианты?

— Олегу не понравится, что мы находимся вдвоем в его доме…

— Боишься, что не удержишься и набросишься на меня прямо в гостиной?

— Ты идиот?? Я не это имела в виду.

— Но если он не застанет тебя неистово скачущей на моем члене, то что может ему не понравиться? Я его единственный и любимый сынишка, а ты просто очередная любовница. Не вижу здесь никакой проблемы. Тем более, он даже в курсе, что мы трахались. Кажется, это его вообще не волнует. Вот увидишь, он очень обрадуется, что я решил заглянуть на огонек.

С этими словами Алексей подмигнул и ступил на порог.

Несколько дней назад.

Заходя в кабинет, Алексей сразу нацепил свою излюбленную издевательскую ухмылку. Он знал, что Гридасов старший ее не выносит. И если раньше она просто демонстрировала отношение сына к отцу, то теперь это было нечто большее. Сейчас, видя эту ухмылку, папаша каждый раз осознавал, что годы работают против него. Он стареет и этот процесс никогда не остановится полностью, его можно лишь замедлить.

Еще будучи подростком, Алексей пытался найти у отца какое-нибудь слабое место, хотя бы малейший признак уязвимости. Но всегда терпел поражение. Казалось, у Олега Гридасова просто нет слабостей. Ему всегда было плевать на всех. Он легко расставался с людьми и никогда ни в кого не влюблялся. Найти его уязвимость в какой-то женщине было невозможно. Их были сотни, но ни одной не удалось залезть к нему в душу. Даже деньги, и те не слишком его волновали. Он просто умел их зарабатывать и активно пользовался благами обеспеченного человека. Однако при этом было очевидно, что, останься он полным банкротом, это бы его не сломило. Через пару лет он бы просто вернул себе потерянное. Деньги всегда шли к нему в руки, а он, в свою очередь, прекрасно с ними управлялся. Он не мог остаться без средств даже при самом плохом раскладе. К примеру, если вся его выстроенная с нуля логистическая компания вдруг пойдет ко дну, ему даже не придется продавать дом — он просто продолжит жить как раньше.

Так что больше половины своей жизни Алексей был убежден, что у отца нет слабостей. До тех пор, пока на голове у того не начали проявляться первые седые волоски. Тогда долгожданная ахиллесова пята наконец была найдена, и сын начал активно спекулировать на этом. Больше всего на свете папаша боялся стать старым, слабым и непривлекательным для женщин. Перспектива платить деньги за секс с молоденькой цыпочкой пугала его до чертиков. Он привык, что молодые соски сами прыгают ему на член и потом искренне радуются, что им это удалось.

И пусть отец старел очень медленно, Алексея будоражила мысль, что рано или поздно этот процесс пойдет быстрее. И тогда Гридасову старшему придет конец. Одно предвкушение этого момента грело Алексею душу.

«Скоро, папаша, это случится совсем скоро, и никакие процедуры тебе не помогут».

Можно было подумать, что он так желает отцу провала из-за сильной ненависти, но никакой ненависти давно уже не было. Это слишком яркая эмоция, которая просто не может гореть долго. Теперь Алексей просто хотел справедливости. А такое, по его мнению, возможно только если отец испытает тот же спектр эмоций, какие в свое время испытывала его первая и единственная жена. Отчаянье, боль, бессилие, опустошение. Готовность броситься в бездну.

Ненависть ушла, но отношения у них всегда были крайне натянутые. Никакого доверия, разговоров по душам, крепких мужских объятий, никакого желания видеться чаще, чем раз в квартал. А виделись они обычно только по рабочим вопросам. Алексею казалось забавным совпадение, которое свело два отдельных бизнеса вместе, хотя такого он никогда не планировал. Как бы то ни было, теперь ему изредка приходилось привозить кое-какие документы и обсуждать некоторые вопросы, касающиеся исключительно работы. И вот настал один из таких дней.

— Кого я вижу! — воскликнул Гридасов старший, увидев сына на пороге. — Рад видеть.

— Ага, вижу. Фейс аж сияет от радости.

— Разучился говорить по-русски?

Алексей сел напротив, вытащил из портфеля папку с документами и с шумом опустил на стол.

— Ну, я ж миллениал, сам понимаешь. — Он пожал плечами. — Наше поколение привыкло использовать в речи англицизмы, ничего не поделаешь.

Было неясно, оценил ли отец очередной намек на возраст, но вида он не подал и сразу притянул к себе папку. Вероятно, хотел как можно скорее избавиться от общества сына, который теперь являл собой все его самые страшные потаенные кошмары. Алексей был почти что копией, только куда более молодой, сильной, мощной, привлекательной и с огромными перспективами на будущее. Перед ним в его двадцать шесть простирался весь мир и море было по колено. А вот век Гридасова старшего, как ни крути, потихоньку клонился к закату. Он это понимал, и это было чертовски приятно. Алексей обожал каждые три месяца фиксировать малейшие изменения во внешности родителя. Их было немного — тот прекрасно за собой следил, — но алкоголь и сигареты все же делали свое дело.