— Браво! — крикнул он. — Браво!!

Кира заперлась в комнате для гостей. Она не знала, что она делает, но в кои-то веки чувствовала в себе силы на сопротивление своей же любви. К тому, кто ее недостоин. Жаль, что ближе к ночи этот запал существенно поутих, и она вновь стала дрожать от одной мысли, что завтра Олег вышвырнет ее вон.

Мысли путались, девушка то и дело возвращалась к одним и тем же вопросам, пытаясь найти ответы, но каждый раз заходила в тупик. Она вспоминала все те моменты, когда чувствовала себя не в своей тарелке, когда казалось, что она делает что-то не так, когда боялась просто высказаться. И вот теперь она это сделала, но это не принесло облегчения. Наоборот, теперь ей снова было страшно.

В конце концов, Кира уснула беспокойным сном, так и не придя к какому-то определенному решению.

Ей снилось, что она находится в сумрачном лесу с исполинскими деревьями, кроны которых застилают небо. Она увязла там в гигантской паутине без шансов выбраться. Совсем скоро до нее доберется паук — она уже слышала шорох его лап. И вот из-за деревьев показалась его голова размером с футбольное поле. Почему-то у него было человеческое лицо, только словно раздвоено: одна часть принадлежала Гридасову, а другая его сыну.

Завидев девушку, паук разинул пасть и, капая слюной, начал приближаться все ближе и ближе… В тот момент, все еще будучи во сне, Кира вдруг осознала, чего хочет на самом деле. Чтобы утром Олег устроил ей разнос за вчерашнее поведение, а затем выгнал из дома. Чтобы этот больной союз был окончательно разорван.

Кира резко приподнялась над подушкой, сон как рукой сняло. За окном стояла кромешная тьма, а на часах всего 5:27. Скоро проснется Гридасов, поэтому лучше не попадаться ему на глаза. Еще не хватало скандала.

Резкое осознание ударило в голову мощным разрядом: нет, черт возьми, скандал — это именно то, что нужно! В жутком сне, где ее едва не сожрал гигантский паук, она сама этого хотела. Просто взять и уйти она не сможет, словно взаправду застряла в паутине, а вот если Олег сам ее вышвырнет, то это будет весьма кстати. Может, хоть так переболит, и получится освободиться от его влияния.

Девушка накинула халат и вышла в полумрак гостиной, наощупь продвигаясь к кухне. Там она включила подсветку, поставила турку на варочную панель и вскоре услышала шаги, тихие, но твердой поступью. Сейчас Гридасов устроит ей разнос, пусть так и будет.

Кира специально не поворачивалась, делала вид, что не слышит, и вздрогнула, когда он внезапно обдал горячим дыханием ее шею. Затем повернул ее к себе лицом и, взяв за подбородок, поцеловал.

Кухня завертелась в бешеном танце, одежда полетела на пол. Олег усадил Киру на столешницу и взял прямо там. Он целовал ее шею и грудь, был на удивление нежен, но при этом не сбавлял темп, стремительно доводя ее до оргазма. И когда она наконец обмякла, находясь на седьмом небе от блаженства, сказал:

— Веди себя хорошо и жди вечером дома. Поняла?

— Поняла, любимый, — по привычке закивала она.

Вскоре Гридасов уехал, довольный, что покорная игрушка снова при нем, а Кира помчалась в душ. Ее изнутри раздирали странные противоречивые чувства. С одной стороны, только что он реально старался для нее, хотел сделать ей приятное, и у него получилось; с другой — это было чем угодно, только не любовью. Манипуляция, желание властвовать и обладать, жажда подчинить, лишить воли, но только не любовь. Уж лучше бы он наорал и выставил за дверь.

Обратно она вернулась совершенно разбитая и очень голодная. За столом сидел Градисов младший и пил сваренный ею кофе.

— Я тебе там оставил, — кивнул он на турку, — очень вкусный, кстати.

Кира настолько отвыкла от простого человеческого общения, что наивно, по-детски переспросила:

— Правда?

— Ага. Зачем мне врать?

— А сделаешь тот обалденный бутерброд? Пожалуйста.

Он покачал головой, расплылся в улыбке и вскоре перед Кирой появилась тарелка с самым вкусным и бутербродом на свете.

После завтрака они разошлись, чтобы поработать. Алексей остался на кухне, а она переместилась в гостиную. Спустя несколько часов он снова пришел к ней, как в прошлый раз.

— Мое предложение по дизайну остается в силе, — сказал он, увидев, что она продолжает работать над своей программой для документооборота. — Как надумаешь, дай знать, подключу своих ребят. Они толковые, сделают все четко, обещаю.

Кира с подозрением покосилась на него:

— И ты за это ничего не затребуешь?

— А что, интересно, я могу с тебя затребовать? — удивился он. — Секс? Вроде не нуждаюсь. У меня его хватает. Я просто хочу помочь, вот и все.

— Тогда спасибо.

— Пожалуйста.

— Есть хочешь? — спросила она, сама от себя этого не ожидая.

— А что, решила меня покормить?

— Ну типа того. Время обеда, а Джинетта придет только к пяти. Да и что она приготовит? Шедевры высокой гастрономии, как обычно. А я хочу человеческой еды. Как насчет мяса по-французски с картошкой?

— Это там, где три литра мазика, еще и тонна сыра сверху? — Казалось, что он поморщился, но затем его губы растянулись в улыбке: — Я за.

К удивлению Киры, он сам заказал доставку продуктов и все оплатил. На ее памяти, Гридасов старший никогда так не делал. За все время их совместного проживания он даже ни разу не спросил, что она ест, пьет, что любит, а что нет, хочется ли ей чего-нибудь. Что касается Алексея, то открыв сайт доставки, он первым делом поинтересовался, чего бы ей хотелось, и только потом заказал ингредиенты, необходимые для обеда.

Спустя пятнадцать минут в гостиной заиграла динамичная музыка, а Кира, пританцовывая и напевая себе под нос, принялась за готовку. Мясо по-французски получалось у нее лучше всего, поэтому обед обещал быть как минимум съедобным. Она резала свинину и периодически откладывала нож, чтобы взять еще немного своих любимых конфеток драже с арахисом внутри, которые ей заказал Леха. Теперь она называла его так.

В какой-то момент девушка заметила, что он перестать печатать внимательно смотрит на нее, а не в экран ноутбука, как было до этого.

— Что? — Она почувствовала что-то вроде стеснения.

— Ничего такого. Просто, когда ты вот так щебечешь и приплясываешь на месте в кухонном фартуке и домашних тапочках, то это все возвращает меня в счастливое детство.

Кира вспомнила, как пару дней назад он говорил отцу о некоем сходстве между ней и кем-то еще.

— Ты вспомнил маму, да? Я правда чем-то на нее похожа?

— Да. Когда без макияжа как сейчас. А если убрать филеры из губ, сходство станет еще сильнее. Возможно, поэтому он поселил тебя у себя.

— Он сильно ее любил? Извини, если спрашиваю лишнего, просто раз уж ты сам завел разговор…

— Все в порядке. Нет, он ее не любил. А вот она его просто обожала, практически боготворила. В конечном счете, это ее и погубило. И да, кстати, помнится, ты очень хотела узнать, кто же так обидел Олежку, что он теперь такой бесчувственный. Я скажу тебе. Никто. Он всегда таким был. И если у тебя до сих пор срабатывал инстинкт во что бы то ни стало растопить его ледяное сердечко, то самое время подзабить на эту идею.

Кира просто молча кивнула — она уже и так отбросила всякие мысли на этот счет. После она переварила все сказанное о Лехиной матери и почувствовала, как ком застрял в горле. Страшная догадка пронеслась в голове.

— Он как-то связан с гибелью твоей мамы?? Неужели он…

— Нет, — сразу отмахнулся парень, — он ее пальцем не трогал, если ты об этом. Могу рассказать, как ее не стало, если хочешь.

Девушка выдохнула. Одна мысль, что Олег мог причинить вред матери своего ребенка, вызывала у нее ужас. Хотя втайне она даже надеялась, что действительно так и было. В таком случае она бы сразу же сбежала из этого дома навсегда.

— Лех, — мягко сказала она, — если тебе больно об этом вспоминать, то не надо. Не рассказывай.

Он пожал плечами: