На второй день после увеличения губ она дождалась, когда отец уйдет на работу, и выскользнула из дома. Он уходил очень рано, а мама после его ухода всегда ложилась еще на час, поэтому ничего не пришлось объяснять. На Кире был черный спортивный костюм с капюшоном, который скрывал ее лицо от посторонних глаз. Поначалу девушка не отдавала себе отчета, куда именно направляется. Ей просто хотелось свежего воздуха, и она какое-то время бродила по тихим улицам. Но затем ноги сами привели ее к логистической компании, причем идти туда пришлось около часа. Кира добралась до крайней точки парка, что был разбит с торца здания, как раз в тот момент, когда знакомый черный седан припарковался на VIP-месте у входа.

Гридасов вышел из машины, дошел до урны и закурил. А потом ему позвонили и он, изредка жестикулируя, общался с кем-то около десяти минут. Он не мог видеть Киру, поскольку она заняла привычную наблюдательную позицию, где ее надежно скрывали кусты и деревья. Боже, как же он был хорош! Ей казалось, что она чувствует его одеколон, слышит его голос, но это все было только в ее воображении. Кира вспомнила мгновения, когда она делала боссу минет и ей ужасно захотелось сделать это снова, а потом еще и еще. Довести его до умопомрачения. Подумав об этом, она запустила руку в спортивные брюки и прикрыла глаза. В ее фантазиях Гридасов грубо имел ее прямо в своем кабинете. Почувствовав, что трусики стали влажными, Кира простонала и взглянула в ту сторону, где должен был стоять директор. Увы, его уже там не было. Девушка подняла голову и посмотрела на окна, где находился его кабинет.

— Я скоро вернусь к тебе, — прошептала Кира и двинулась в сторону дороги.

Регулярно, в течение всей недели, она ходила на утренние и вечерние прогулки от дома до офиса и обратно, даже не осознавая, насколько безумно себя ведет. И все ради того, лишь бы только увидеть его.

По ночам ей снились кошмары, что после заживления губы останутся такими же ужасными, но, открывая глаза, она успокаивала себя тем, что филлеры можно убрать в любой момент. Поначалу мама, конечно, была в шоке, но быстро смирилась, потому как Кира объяснила, что увеличила губы совсем чуть-чуть — просто придала им выразительную форму и сделала более пухлыми. Однако женщины решили, что лучше не показываться на глаза отцу в таком виде, а подождать заживления.

Пару дней Кира, ссылаясь на недомогание, успешно скрывалась в своей комнате, выходя лишь тогда, когда точно знала, что отец уже спит или его нет дома. Но в середине недели он вдруг сам зашел к ней. В тот момент она сидела перед ноутбуком и доделывала рабочую задачу, а лицо ее освещала настольная лампа, так что отец сразу заметил причину ее добровольного заточения.

— Что с твоими губами? — опустив приветствие, произнес он.

Руки Киры задрожали мелкой дрожью. Так было с детства.

— Это всего лишь филлеры. Отек скоро спадет и все будет нормально.

— Все было нормально. А теперь моя дочь станет похожей на девку, которая обычно берет почасовую оплату.

— Это просто придание объема, — процедила Кира, — у меня не было задачи сделать огромные пельмени вместо рта.

— Но именно это ты и сделала.

— Как я уже успела отметить, это просто отек, который скоро сойдет на нет. И вообще…

Она не успела договорить — отец в мгновение ока возник позади нее, схватил за волосы и дернул на себя. Девушка рухнула с кресла, и он поволок ее по полу. Затем сорвал кожаный ремень с тяжелой металлической пряжкой и принялся хлестать ее по рукам, спине и ногам. Силу особо не прикладывал, щадил, но даже так было очевидно, что на месте ударов скоро появятся синяки и ссадины.

На визги и крики примчалась мама:

— Юра, что ты делаешь?? Отпусти ее!

— Почему ты позволяешь этой мрази уродовать лицо и превращаться в шлюху?!

— Юра, это же просто косметология, она молодая девушка, ей хочется ухаживать за собой! Хочешь, чтобы она брала пример с меня? Превратилась в тень??

Отец приподнял Киру за волосы и ударил ладонью прямо по губам. Не слишком сильно, но вся область мгновенно превратилась в пульсирующий болевой центр. Слезы брызнули из глаз, и девушка осела на пол. Мама рванула в ее сторону, но муж резко перегородил путь.

— Пошли, пускай сидит одна и думает на тем, в кого она превращается. — Он набрал слюны и сплюнул на пол рядом с дочерью. — Грязная потаскуха.

— Мам, пожалуйста, послушай папу. Он прав, я действительно виновата. Сделала все без твоего ведома, поставила тебя перед фактом… Что ты могла поделать? Оставьте меня одну, я в порядке.

Кира не могла сказать ничего другого. Ей было страшно за маму. Лучше признать вину, которой не было, чем позволить ее обидеть. Он, конечно, поорет, но руку поднимать не станет. Девушка оказалась права. Крики отца и всхлипывания матери еще долго раздавались глухим эхом по всей квартире, но, по крайней мере, на этот раз все обошлось без рукоприкладства.

«Мамочка, прости меня. Обещаю, совсем скоро я накоплю денег и увезу тебя отсюда…»

— Ни хрена себе, сказал я себе! — Оксана присвистнула, увидев новые Кирины губы.

К моменту окончания мини-отпуска все успело благополучно зажить. К счастью, тот удар от отца повлиял лишь на скорость заживления, но не на итоговую картину.

— Настолько ужасно? — спросила Кира.

На самом деле ей было все равно, что думает Оксана, но вместе с тем любопытно. Сама она уже устала ежечасно подходить к зеркалу, проверяя, как выглядит с совершенно новым для себя лицом. Филеры в губах очень сильно меняли акценты, переворачивая все с ног на голову. Теперь собственное лицо казалось ей абсолютно другим, незнакомым, чужим, и она никак не могла определиться, лучше стало или хуже. Временами ей казалось, что теперь она выглядит благороднее и даже «дороже», а иной раз из зеркала на нее смотрела дешевая и необремененная интеллектом клубная давалка.

— Я не сказала, что ужасно, — ответила Оксана, пожимая плечами. — Просто теперь ты похожа на всех этих инстателок, никакой изюминки. Вы все сделаны как под копирку, одинаковые. Короче, у тебя были нормальные губы, Кирюха. Уж не знаю, от чего, но фляга в последнее время у тебя свистит изо всех щелей. Прямо конкретно так фигачит. Теперь старая-добрая черная водолазка, джинсы и кроссовки смотрятся на тебе странновато. Накачала губы, но почему-то напялила старые шмотки. Трындец.

В первый день выхода на работу после увеличения губ Кире действительно пришлось вернуться к старому гардеробу. Синяки и ссадины от ремня отца просто не оставили ей иного выбора. Она не могла надеть даже новые брюки или джинсы — к ним не подходила старая водолазка. Теперь ходить в стиле серой мыши-айтишницы ей придется еще довольно долго. Синяки покрывали руки вплоть до предплечий, а также виднелись на шее, груди и ногах, начиная от голеней и заканчивая бедрами. Появляться в таком виде перед Гридасовым точно нельзя, поэтому Кира решила избегать его до тех пор, пока кожа не примет нормальный вид.

Этот план рухнул, когда в середине дня Оксана решила снова отправить новенькую в кабинет директора. Пока Кира была в отпуске, в отдел взяли парнишку специально для таких задач, но в тот день его уже успели нагрузить работой.

— Там, походу, опять косяк с базой данных, — сказала коллега, — проблема мелкая, но незнакомая. Нужно сходить к Гридасову и понять, почему так происходит. Может, он там что-то накосоебил, а может, дело снова в системных ошибках. В общем, разберешься.

— Я не пойду туда! — запротестовала Кира и умоляюще воззрилась на Оксану.

— Больше некому. Наш новичок сейчас разгребает завалы в серверной, так что остаешься ты, не мне же идти. Сходи, почини, там делов от силы минут на двадцать. Лады?

Кира вздохнула:

— Лады.

Еще никогда девушка не шла в кабинет директора настолько медленно. Она еле плелась вверх по лестнице, лишь бы максимально отсрочить неизбежное. Если он не хотел ее в самом откровенном и сексуальном платье, то, увидев в старых немодных джинсах и водолазке, вообще потеряет к ней всякий интерес. Не помогут даже губы, сделанные за бешеные деньги у топового мастера.