И тут в дверном проеме кухни показался мощный силуэт отца. Высокий, плечистый, — он заслонил собой весь свет, который шел из окон в прихожую.

— Ты же должен быть на работе… — растерянно пробормотала Кира.

— А ты должна быть приличной дочерью, такой, какой я тебя воспитывал, а не дешевой потаскухой, которую может поиметь любой старик, если у него есть деньги.

Это была гнусная ложь. Девушка мгновенно вспыхнула. Она ни с кем и никогда не спала за деньги. Но, видимо, отец что-то выведывал и в итоге узнал, где и с кем на самом деле она живет. А дальше уже сделал свои выводы и плевать ему на здравый смысл. Если бы он хоть немного интересовался жизнью дочери, то знал бы, что она не станет спать за деньги даже под дулом пистолета. Именно поэтому она всю свою сознательную жизнь старательно училась. Дабы всегда, при любых обстоятельствах, суметь заработать себе на жизнь без чьей-либо помощи.

Тем временем отец продолжал:

— Ну раз уж моей дочери неведомо такое понятие, как честь, а ее мать не видит дальше своего носа, то пришлось самому вмешаться в ситуацию. Если я не научу тебя уму-разуму, то рано или поздно ты закончишь свою жалкую жизнь на какой-нибудь захудалой трассе.

Он начал медленно приближаться, в руке у него был офицерский ремень, на ходу поблескивающий металлической пряжкой.

— Где мама?? — Кира вжалась в дверь, но не решилась выбежать на лестницу. Кто знает, что отец мог сделать с мамой? Вдруг она в опасности? — Где она?!

— Отправил ее по делам. Нужно оформить кое-какие документы. Вчера ей нездоровилось, она рано легла и, к счастью, я увидел твое сообщение первым. А после прочтения удалил. «Мамочка, завтра возвращаюсь домой. Все расскажу, как приеду», — точь-в-точь воспроизвел он текст смс. — Она не знает, что я не поехал на работу и сама вернется не раньше полудня. Так что у нас полно времени на перевоспитание.

Поняв, что маме ничего не угрожает, Кира сразу успокоилась. За себя она не боялась — что-нибудь да придумает, не впервой. Если даже отец е изобьет, плевать. Так даже лучше. Возможно, это станет для мамы убедительным аргументом согласиться сбежать отсюда.

Ремень хлестко рассек воздух. Первый удар пришелся по руке. Он был такой силы, что нежная девичья кожа мгновенно разошлась и из рассечения хлынула кровь. Кира осела на пол и сильнее вжалась в дверь, закрывая руками лицо. Второй удар снова попал по ним. Открытая рана взорвалась болью.

Поравнявшись с дочерью, отец взял ее за волосы и поволок за собой, подальше от соседских ушей. Это было крайне тревожным знаком. Кира и без того даже не пикнула. Если он решил оттащить ее в комнату, значит, планирует бить смертным боем, а не как обычно. В то мгновение девушке стало откровенно страшно за свою жизнь. Такой человек, как отец, в состоянии аффекта вполне мог перейти черту.

— Я не спала с ним за деньги! — попыталась объяснить Кира, когда отец отшвырнул ее к стене в гостиной. — Я любила его!

Казалось, мужчина ее не слушал. Он открыл мини-бар, вытащил оттуда графин с водкой, налил себе в стакан и залпом осушил. Алкоголь превращал его в зверя, лишал всего человеческого, поэтому он много лет вообще не пил — однажды его едва не лишили звания. Что именно он сделал, ни Кира, ни мама не знали, однако после того инцидента отец к алкоголю даже не приближался. Военная карьера была для него главной ценностью в жизни и он свято ее берег.

Кира с ужасом наблюдала, как его и без того злые глаза наливаются кровью, а желваки на челюстях начинают со скрипом ходить туда-сюда.

— Еще раз повторяю: я его любила! Он не платил мне ни копейки. Да послушай же ты!

Отец ответил пугающе тихим голосом, монотонно выговаривая каждое слово:

— Шлюха, которую приперли к стенке, скажет что угодно, лишь бы спасти свою шкуру.

Кира попыталась успокоиться. Важно мыслить хладнокровно, осторожно и тщательно выстраивать формулировки. Разъярить зверя может любая неосторожная фраза. Тем более что он стремительно пьянел.

— Ты собираешься меня убить? — спокойно спросила девушка. — Зачем делать это дома? Отвези меня в гараж и убей там. Я не хочу, чтобы мама увидела меня всю в крови. Подумай о ней, она ведь ни в чем не виновата.

— Убивать не стану. Но если надо будет, всю изувечу. С ног до головы исполосую. Живого места не оставлю, но вдолблю в твою тупую башку, что никому не позволено порочить мою фамилию. Я полковник, с меня и моей семьи люди берут пример.

— И какой же пример ты им подаешь, избивая собственную дочь??

Это была та самая неосторожная фраза, которая сработала как зажженная спичка, брошенная в бак с топливом.

— Уж лучше пусть моя дочь будет вся в уродливых шрамах, станет калекой, — с той же одержимой монотонностью проговорил отец. Его глаза остекленели, в них осталась лишь холодная ярость, ничего больше. — Лучше пусть меня жалеют, чем шепчутся по углам, называя меня отцом поганой грязной шлюхи.

Отец подбежал к Кире, занес ремень у нее нал головой и начал наносить удары, куда придется. Когда тяжелая бляшка попала в веко, девушка не выдержала и взвыла от боли. Кровь заливала лицо, а сам глаз полностью перестал видеть. Она даже не понимала, открыто веко или нет, совсем его не чувствовала, осталась одна лишь боль.

А еще страх, много страха.

Мамины крики показались лучшим звуком не свете, ведь для Киры звучали как самое настоящее чудо. Иначе как можно объяснить, что всегда предельно сконцентрированная и внимательная жена офицера впервые в жизни забыла взять необходимые документы и была вынуждена вернуться домой?

— Господи, Юра, что ты делаешь?? Ты же ее убьешь!!

Не видя занесенного над головой ремня, женщина кинулась всем телом на дочь, закрывая ту от побоев.

— Отойди от нее, Света! — взревел отец. — Изувечу обеих!

— Юра, умоляю, прекрати! Ты пьян! Ты же знаешь, что тебе нельзя алкоголь! Помнишь, чем обернулся твой пьяный поступок восьмилетней давности? Как долго ты пытался все исправить?? Не повторяй ту же ошибку, Юра, Христа ради! Если так невмоготу, бей меня, дочь не трогай!

Женщина схватилась за ремень, пытаясь его удержать, и тут же получила удар кулаком в лицо. Что-то неприятно хрустнуло, и женщина взвыла от боли.

— Папа, хватит! — взмолилась Кира, правый глаз которой уже успел стать размером с небольшое яблоко.

Девушка сомневалась, что после удара такой силы когда-нибудь сможет снова им видеть.

Обезумевший отец схватил маму за волосы и практически поднял ее в воздух:

— Обеих убью! — взревел он. — Шлюху и ее тупую мамашу! Изничтожу мразей! А потом и себя порешу!

Кира слабо понимала, что происходило дальше. Мама снова схватилась за ремень, а когда отец наклонился к ней, вцепилась ему в лицо с такой силой, что по его щеке покатились капли крови. То ли отшатнувшись, то ли намереваясь занести руку для удара, мужчина не удержал равновесия и врезался спиной в шкаф, из открытой дверцы которого вдруг выпал топор. Откуда он там и, главное, зачем, Кира даже думать не хотела.

— Кира, доченька, спасайся! Беги к соседям, входная дверь открыта! Иначе зарубит обеих!

Понимая, что нет времени на уговоры, девушка вскочила на ноги и рванула на выход. Чем быстрее она позовет на помощь, тем больше шансов спасти маму. В одиночку они с пьяным разъяренным животным не справятся — зарубит обеих с двух ударов.

Перед глазами все расплывалось, кровь заливала лицо, девушка едва видела одним глазом. Выбежав на лестничную клетку, принялась звонить во все соседние двери и одновременно давила на кнопку вызова консьержки. Отец был обеспеченным человеком, что позволяло их семье жить пусть не в самом элитном, но довольно непростом доме. В этом были как плюсы, так и минусы. Отличная шумоизоляция в тот момент, безусловно, являлась минусом, а вот кнопки вызова на этаже — несомненным плюсом. Спустя пару мгновений лестничная клетка наполнилась обеспокоенными соседями, а консьержка, услышав крики, тут же вызвала полицию. Тем временем жильцы, особо не медля, уже забегали в квартиру. Там Юрий уже поднял топор и направлялся с ним в сторону плачущей жены. Увидев посторонних, мужчина рассек оружием воздух: