Пока его отец ел, Алексей отложил свой бутерброд и принялся пристально разглядывать Киру. Она это замечала, но помалкивала, чтобы не вызвать раздражение Гридасова. Однако тот все равно заметил, и реакция не заставила себя ждать:

— Ты в ней сейчас дыру прожжешь. Настолько сильно ее хочешь?

Его тон не сулил ничего хорошего и Кира испуганно вжалась в угол. Боялась, что может оказаться в чем-то виноватой.

— Не-а. Меня не возбуждают безвольные наложницы. Кира, крошка, не в обиду тебе, просто говорю по факту, а то, видишь, твой престарелый властелин уже разволновался. Боюсь, как бы не скакануло давление, возраст все-таки.

Гридасов ухмыльнулся:

— Учитывая, какое дерьмо ты потребляешь на завтрак, тебе стоит волноваться за свое благополучие, а не за мое давление.

Алексей выдал ответную ухмылку:

— Это ты вынужден придерживаться диеты номер пять, чтобы не дай бог не разыгрался панкреатит и не началась изжога. Ая́могу есть, что хочу. Во-первых, я моложе тебя на двадцать один год, не забывай об этом. Хотя, думаю, глядя на меня, ты всегда держишь это в уме. — Он хохотнул. — Во-вторых, мой организм не измучен табаком, бухлом и кокаином. Ну и в-третьих, мне не приходится тоннами глотать силденафил, чтобы не опозориться в постели со шлюхами. — Алексей перевел взгляд на Киру и прижал правую ладонь к груди: — Мамуль, ей-богу, это снова не камень в твой огород, я имел в виду тех, кто трахается с ним за деньги, а не из-за психологических проблем как в твоем случае.

— Пошел на хуй из моего дома, — процедил Гридасов, — пошел, блядь, на хуй.

— Месяц еще не прошел. Капитулируешь?

— Это никак не связано с тем, что тебе пора съебаться отсюда.

— Да неужто? — вконец развеселился Алексей. — Но ты лишаешь меня самой возможности продолжить это непримиримое дерби. Значит, автоматически признаешь свое поражение. В целом, меня устраивает и такой вариант. Жду перевод на карту и видео с твоим интервью, где ты выступаешь в роли лузера, который вывесил белый флаг еще до конца соревнования.

— Не дождешься, — одними губами произнес Олег.

— Ну вот и славненько. Значит, погощу у тебя еще две недели. Я уже прикипел к этим гостеприимным стенам и к хранительнице нашего семейного очага. Кстати, когда она не накрашена, то кое-кого мне напоминает. А тебе? Удивительное сходство, не правда ли? — С этими словами Алексей поднялся с места и, взяв тарелку с бутербродом и ноутбук, встал с места: — Пойду к себе. А тут здесь, знаете ли, стало та-а-к напряженно, что боюсь, как бы тебя не хватил инфаркт. Потом откачивай вас двоих — мамуля ведь наверняка сразу повалится следом.

Он удалился, а Кира продолжала стоять на месте. Вцепилась пальцами в столешницу, боясь пошевелиться, издать малейший звук. Она видела, как Олег сжимает кулаки, как его лицо перекосило от гнева. Потом он встал и менее чем через полчаса вышел за порог, так и не сказав ей ни слова. К ее удивлению, после его ухода стало куда легче. Тело расслабилось, легкие перестало резать от плотного едкого воздуха, руки больше не трясло в треморе. Девушка убрала со стола и наконец сварила себе кофе. В настоящей турке, все как полагается. Вскоре в поле зрения снова возник Алексей.

— Старый маразматик ушел? А то я смотрю, аж за окном посветлело.

— О каком дерби ты говорил? — спросила Кира. — Вы на что-то поспорили? Не на меня ли?

Парень щелкнул пальцами:

— Бинго! Я думал, ты давно догадалась, но, видимо, преувеличил твои способности.

Он снова сел за стол и открыл ноутбук.

— И ты так легко об этом рассказываешь? Ты ведь тогда точно остаешься в проигрыше.

— Из нас троих в проигрыше остаешься только ты. Именно поэтому я так легко об этом рассказываю. Может, хоть так удастся вытянуть тебя из этого нафталинового союза. Хотя, вот по глазам вижу, что толку от моих слов мало. — Он покачал головой. — Побуду здесь еще две недели, вдруг твой мозг таки решит проснуться. Кстати, мое предложение в силе.

— Какое предложение? Бросить твоего отца и начать спать с тобой за деньги, потому что это экономически выгодно??

— Нет, то предложение уже устарело. Как я уже упоминал, меня не привлекают безвольные женщины. Я про бутерброд, — он указал на пустую тарелку, которую принес вместе с ноутбуком. — Сделать тебе такой же? Хоть поешь нормально.

Киру одолевали смешанные чувства: вроде как в словах Гридасова младшего было что-то обидное, а вроде как все четко и по делу. Кроме того, ей ужасно хотелось есть. И тяготела она к чему-то не совсем диетическому. Олег со своим ультра-правильным питанием уже сидел у нее в печенках.

— Сделай, пожалуйста, два, — наконец сказала она.

Выяснив суть спора Олега с сыном, Кира заставила себя посмотреть правде в глаза, взглянуть на себя со стороны. Безвольная кукла с пухлыми губами и большими сиськами. Причем все это не было дано ей от природы и, более того, она никогда не хотела стать такой. Ее устраивали собственные губы и грудь. Пусть не самые красивые и выдающиеся, но зато свои, родные, те, какие даны ей с рождения. Также сюда можно смело добавить броский макияж, развратную одежду и полную покорность в постели. Все это тоже не было ее личным выбором. Вечные компромиссы и уступки — с самого начала она поступилась всеми своими принципами лишь бы быть угодной своему господину.

Совершенно очевидно, что Олег никогда не питал к ней светлых чувств. Это было сложно признать, но факт оставался фактом. К сожалению, Кира довольно поздно решила задуматься о своем зависимом положении. Слишком много уже успело произойти, что в идеале можно было избежать. Порядки, которые царили в ее семье, и к которым она привыкла с детства, приучили девушку жертвовать собственным достоинством во имя общего блага, как делала ее мать.

Кира разрывалась между привычкой, что тянулась из детства, и своим собственным опытом, который диктовал ей новые реалии. Ей нужно было побыть одной и хорошенько подумать обо всем, что с ней происходило. В доме Олега сделать это было невозможно, поэтому девушка вызвала такси и умчалась в город. Там зашла в первую попавшуюся кофейню, заказала себе два эклера с кофе и принялась размышлять. За окном кружили снежинки, а прохожие, замотавшись шарфами, спешили кто куда.

«Вот бы и мне так… — подумала Кира. — Просто знать, куда и зачем я иду. А не делать что-то только по указке Олега».

Просидев в кофейне пару часов и так ни к чему особо не придя, девушка расплатилась, покинула заведение и принялась бесцельно ходить по улицам. Потом зашла погреться в какой-то ресторан, съела порцию горячего супа с гренками, снова вышла и опять направилась сама не зная куда. Один раз ей позвонил Олег, но она не взяла трубку. Ладонь будто жгло огнем, когда телефон вибрировал от его звонка. Настойчиво, резко, нетерпеливо.

Ближе к восьми вечера Кира все же вызвала такси и поехала обратно, так и не перезвонив. Пока машина неслась по шоссе, жизнь пролетала перед глазами. Девушка приходила к медленному осознанию, что, вероятно, у нее, так же как и у мамы, образовалась привычка терпеть и превозмогать.

Когда она вошла в дом, к ней тут же подлетел разъяренный Олег и больно схватил ее за запястье:

— Ты где была??

— Просто гуляла. Это запрещено? Отпусти, мне больно.

— Гуляла? Где и с кем??

— Расслабься, Отелло, — раздался голос Алексея, который спускался по лестнице. — Не со мной.

— Куда ты лезешь?? О тебе я вообще не думал.

— А о ком думал? О каком-то другом старике, с которым она могла гулять по Москве?

— Не твоего ума дела. Так понятнее? — Олег вновь сосредоточил внимание на Кире, руку которой все так же продолжал крепко держать: — Так с кем ты была?

— Пожалуй, повторю, что ты только что сказал своему сыну. Не-твоего-ума-дело. Так понятнее? — Девушка вырвала руку из хвата и процедила: — Сегодня я сплю одна.

Алексей зааплодировал, ударяя ладонью о ладонь нарочито медленно и громко, для усиления театрального эффекта.