— Ты чего так дрожишь? — раздался насмешливый голос.

— Я не дрожу. — Девушка смотрела на его белоснежную рубашку и галстук с дорогим зажимом.

Она подняла взгляд и заглянула прямо в бездну. Его глаза — такие темные, будто в них нет дна, как в тех страшных озерах, настолько глубоких, что даже в самый солнечный и погожий денек вода в них кажется черной.

Директор взял ее за плечи и осторожно отвел в сторону, словно защищая от потока остальных мужчин. Ее сердце сильно стучало, но, к счастью, его заглушали шаги.

— Вижу, ты послушная девочка.

— Что?.. — спросила она, хотя уже и так поняла, что он говорит о ее новой одежде.

— Умница. Продолжай в том же духе. — Он не шутил, не флиртовал, это не был комплимент или похвала, это был приказ.

Кира еще раз подняла глаза, но ничего не сказала. Просто смотрела как зажатая в уголь мышь смотрит на кота.

Гридасов оглядел ее на прощание, а затем развернулся и вместе с остальными направился к лифтам, но девушка видела только его одного, он словно сиял среди всех этих невзрачных фигур. После столкновения с айсбергом по имени «Гридасов», ее крошечный кораблик все еще держался на плаву, но его управление было безнадежно нарушено и уже не подлежало ремонту. Теперь кораблик шел по буйным водам океана, полностью отдавшись его стихии.

Две следующие недели Кира успешно комбинировала вещи, каждый раз приходя на работу в чем-то новом. На самом деле некоторые детали повторялись, но никто этого не замечал.

— Господи, ты кредит что ли взяла, чтобы так прибарахлиться? — удивлялась Оксана.

— Нет, примерно раз в три дня что-то я ношу одно и то же, просто миксую между собой.

— И для кого все эти старания? Наши доходяги и скуфы уже наверняка стерли ладони, но вряд ли это все для них.

— Это все только для одного человека, для меня самой, — отвечала Кира, думая о Гридасове.

Оксана обычно многозначительно хмурилась, но дальше разговор не продолжала, словно давая понять: меня тебе на надурить, я все знаю. Но все же доля правды в Кириных словах имелась. Она действительно частично старалась для себя. Ей начало нравиться быть стильной и ловить на себе взгляды. Это оказалось до жути приятно, раньше она с таким никогда не сталкивалась. Что особенно удивляло — ей необязательно было носить платья, юбки и высоченные шпильки, чтобы выглядеть модно и современно. Большая часть вещей, которую подобрала Алиса, была в повседневном стиле, а некоторые образы вообще можно было назвать спортивными.

— Девушка в спортивных шмотках может выглядеть дико сексуально, — говорила Алиса, — поэтому не будем травмировать твою психику и подберем максимально удобные луки.

— Луки, блин, — улыбалась в ответ Кира. — Скоро привыкну к этим словечкам… Кстати, знаешь, я раньше думала, что сексуальной можно быть только в юбке или платье, причем короткой длины.

— Думаешь, любая баба, надев платье, станет желанной? Чушь. В самой тряпке ноль секса, детка. Это должно идти от тебя самой. Секс внутри тебя.

— Не уверена, что он во мне есть…

— Ха, а я вижу в тебе потенциал. Ты та еще штучка. Вот сейчас примеришь все, что я тебе подобрала, и посмотришь на себя совсем другими глазами. А внутренняя уверенность как раз придаст тебе того самого секса.

Алиса оказалась права. Уверенность в своем облике сыграла для Киры огромную роль. Теперь перед ней робели многие парни-ровесники. Она смотрела на них слегка свысока, даже в какой-то мере самоутверждалась с их помощью. Видела, что они пасуют, не осмеливаются к ней подступиться, сказать что-то не то, боятся показаться глупыми или нелепыми, но при этом жаждут ее внимания. Проблема была в том, что эта ее внутренняя уверенность в страхе жалась в самый темный угол, стоило только Гридасову показаться на горизонте.

В один из дней Кира была в одном из своих самых любимых образов, который Алиса подобрала ей уже после поездки по магазинам.

— У тебя же есть тот крутой серый оверсайзный пиджак, — как-то раз сказала она по видеосвязи. В тот день Кира звонила ей, чтобы спросить совета. — Это то что надо.

— И куда мне его?

— Кира, не тупи. На тебе широкие джинсы с завышенной талией. Берешь белый топ, который так обтягивает сиськи, что сразу превращает твою двоечку в крепкую двоечку с половиной. Берешь широкий ремень, который дополнительно подчеркнет талию и визуально сделает ноги длиннее. Берешь пиджак, вешаешь пару цепей на свою тоненькую шейку, на голове делаешь укладочку попышнее, как я тебя учила. Твой фирменный макияж и вуаля!

— Блин, я думала, пиджак сюда не подойдет, он же огромный… Я буду в нем как мужик из фильма про особенности национальной охоты…

Алиса закатила глаза:

— Просто надень, а. И перезвони. Будешь выглядеть, как матерая сучка, которая знает себе цену. В хорошем смысле.

— Алис, стой! А на ноги что? Туфли?

— Господи, ну какие туфли! Ботинки на платформе, которые тебе так понравились.

— Вау, правда?? Могу их наконец надеть?

— Сюда — да. Они идеально подойдут.

Алиса как всегда оказалась права. В таком прикиде Кира действительно выглядела как ушлая девица, которая каждый день выбирает, кто сегодня повезет ее на свиданку. Теперь она прохаживалась в своем крутом оверсайзном пиджаке и широких джинсах по директорскому этажу со стаканчиком кофе — модное латте макиато, а не «растворимая параша». Алиса сказала, что напитки тоже создают образ, поэтому Кира учла и этот момент. Почему она снова была у кабинета директора? Ноги сами принесли ее сюда. Она не видела его уже пару дней — все никак не могла выловить. Ей хотелось хотя бы взглянуть на него. Но еще лучше, если бы он тоже заметил ее присутствие.

Во время последней встречи он уже успел оценить ее новый стиль и вроде как даже одобрил его. Или это ей только показалось?.. Как бы то ни было, она уже устала думать о нем 24/7. Наверняка все дело в ее уязвленном самолюбии, ведь не могла же она ни с того ни с сего просто взять и сойти с ума по старому мужику? Конечно, нет. А если дело в самолюбии, то стоит ему только оценить ее внешний вид, как он сразу тем самым освободит ее от этой мании. Она станет свободной и, возможно, даже переспит с одним из своих ровесников с работы, тем самым закрыв этот нелепый гештальт. Кира искренне верила, что так оно и будет.

До конца обеденного перерыва оставалось всего восемь минут, из директорской не доносилось ни звука, и девушка уже потеряла всякую надежду встретить Гридасова. Выругавшись, она развернулась и медленным шагом направилась к лестнице. Если поедет на лифте, обязательно наткнется там на какого-нибудь очередного придурка, который выведет ее из себя еще больше. Девушка рванула на себя дверь, ведущую на лестничную клетку и врезалась в грудь директору. Снова. Как и в последнюю их встречу. Жар прилил к щекам — она опять не была к такому готова. Ей захотелось сказать «ой», но она помнила, что в ответ он может просто ее передразнить.

— Здравствуйте, — сухо сказала она.

— Привет. — Он ступил в коридор, перегородив ей путь к двери. — Ты постоянно в меня врезаешься. Трудности с координацией?

— Э-э… я…

— Не продолжай, я понял. Снова искала здесь меня?

— Да, — сказала Кира, — вас. Я почти каждый день провожу здесь время, чтобы встретиться с вами. И все остальные сотрудники тоже. Дело тут, конечно, вовсе не в панорамных окнах, а именно в вас, Олег Борисович.

Он неожиданно рассмеялся:

— А я смотрю, у тебя прорезался голосок.

Боже, какой сексуальный у него был смех! Она никогда не видела, чтобы мужчина делал это так. Скрипучим, тихим, но таким уверенным смехом. Как смех вообще может быть уверенным? Тем не менее он именно таким и был.

— Ну раз ты здесь столько прождала и все без толку, давай поговорим, — сказал Гридасов и аккуратно взял стаканчик с кофе из ее рук. — Что пьешь? Хотя лучше попробую сам. Отхлебнув немного остывшего кофе, он поморщился: — Слишком сладко.