Ночью несколько тварей попытались незаметно подобраться к транспорту и повредить местоположение турелей. Их заметили и уничтожили еще на подходе, но рожденные огнем понесли первую невозвратную потерю: вылетевший из темноты шип неудачно пробил лицевой щиток и через глаз вошел прямо в мозг.

С каждым разом интенсивность атак и их изощренность нарастала. Враг словно использовал их, чтобы учиться. Он адаптировался к каждому их действию, брал на вооружение удачные ходы и отбрасывал те, что показывали слабые результаты.

При этом массовость каждой волны придерживалась на плюс-минус одном уровне. Кельурн с легким холодком осознал, что враг пытается подобрать максимально эффективное сочетание. Он мог бы подождать день, чтобы выставить удвоенное количество мяса, но его цель лежала дальше, чем простая победа. Оставаясь в безопасности, повелитель плоти выковывал ключ к тактике рожденных огнем.

Многие его братья высказывались в духе, что способности врага просто не позволяют контролировать больше мяса. Их слова звучали очень привлекательно, но Скрижаль Огня гласила: «Самообман есть грех. Прими правду с широко открытыми глазами. Словно ветер, она раздует первородную искру». Кельурну не зря пророчили скорый ранг полноценного служителя.

Количество потерь нарастало. В ходе очередной атаки врагу удалось добраться до одной из турелей, забрасывая кислотные бомбы, как живые снаряды. Мастер механизмов утверждал, что сумеет ее восстановить, когда они вернуться на базу, но в текущих условиях это невозможно.

Несмотря на происходящее, в рядах рожденных огнем царила ровная и спокойная атмосфера. Они знали, что если не вернуться на базу в течение двух десятидневок, к ним отправят подмогу. В любом случае, стоять до последнего — у них в крови.

Но не всем нравилась мысль получить такой урон чести. Они изо всех сил искали достойный выход из ловушки. Кельурн относился к их числу. Взращенный во имя войны, он не желал становиться ступенькой на чужом пути к силе. Рожденный огнем сокрушит любую преграду!

Очередная атака закончилась поражением. Если говорить точнее, то истреблением отправленного отряда. На этот раз удалось прикончить троих экзотов и ранить вдвое больше. Впрочем, окончательно вывести из строя биотика могла только смерть: остальные уже через день-другой вернуться в строй.

Развернутая промышленность набирала обороты. Сборщики биомассы в сопровождении охраны бороздили окрестностности. Малая населенность болота в этом плане играла только в плюс. В гнездах зрели сотни новых химер. Завтра Кирилл впервые собирался задействовать летающих юнитов, вооружив кислотными бомбами. Даже странно, что эта идея не пришла ему раньше.

Справедливости ради, он не предполагал, что чо`ни продержатся так долго, но экзоты продемонстрировали впечатляющее мастерство и организованность. Даже когда он атаковал со спины, они просто сменили построение и продолжили отбивать с той же пугающей эффективностью.

Изначально Кирилл собирался завалить своих врагов мясом, но первые несколько дней наглядно показали, что в текущем виде идея нежизнеспособна: он просто не сможет произвести достаточного количества химер, чтобы вымотать этих монстров. Требовался определенный уровень эффективности, чтобы тактика начала работать.

Так появился кусаки, живые бомбы, метатели, шипохвосты, плеваки и остальные. Тактика от тупого навала эволюционировала до упорядоченной внутренной структуры, правильному соотношению юнитов, обходным маневрам и диверсиям. Кирилл понимал, что несколько увлекся оттачиванием тактики мясного штурма, но просто не мог остановиться.

Своих ключевых химер он держал в резерве и использовал только простейшие организмы, заточенные, как правило, всего на одну-две функции. Он мог клепать их буквально сотнями из любой органики. В каком-то смысле все вместе они и являлись тем совершенным организмом, который он пытался создать изначально. Пока только в начале своего пути, но перспектива уже завораживала.

— Как прошел ваш день сегодня, Повелитель? — с участием поинтересовалась Раздор.

— Три на шесть, — сообщил Кирилл и с удовольствием потянулся, разминая затекшие мышцы.

— Как замечательно, — обрадовалась виртИн. Парень мог поклясться, что видит прекрасную счастливую улыбку. — На два раненых больше, чем в прошлый раз. Если хорошенько постараетесь, у вас обязательно получиться вырезать их всех.

— Приятно слышать. Твоя идея с плеваками, которые выглядят, как кусаки, отлично себя показала, — сделал ответный комплимент Кирилл.

— Я счастлива оказаться вам полезной, Повелитель, — буквально пропела Раздор.

— У тебя необычайно развитая для виртуального интеллекта фантазии в направлении убийства, — заметил парень.

— Вы совсем засмущали эту скромную прислужницу.

Кирилл поморщился: его мир сжался до крохотного человеческого восприятия. В последнее время он заметил, что ему все сложнее ассоциировать себя со своим телом. Все чаще оно воспринималось, как досадная и раздражающая помеха. Это состояние ощутимо усугубилось, когда количество глаз возросло до сотен. Не говоря уже об остальных чувствах. Такое должно пугать нормального человека, но почему-то ничего внутри Кирилла не протестовало против такой постановки вопроса. И только разум констатировал проблему.

Так появилось «Время человеческого тела»: минимум на два часа в день Кирилл практически насильно собирал разум воедино и пытался жить, как обычно. Заниматься любыми делами с отсутствующей рукой оказалось той еще морокой. А ведь парень, имея в распоряжении десятки свободных конечностей, даже как-то подзабыл об этом нюансе. Как и о планах на создание симбиота. Теперь они вернули актуальность.

После еды Кирилл принялся за самое успокаивающее занятие: разработку универсального стыковочного модуля. Типичная задача, работать над которой можно бесконечно, встраивая и совмещая все новые и новые стандарты, пока не упрешься в стену. Своеобразный Кубик Рубика в инженерном исполнении. И любимый тест Амо Си, одного из преподавателей академии, по которому он судил о способностях того или иного студента: чем дальше ушел, тем талантливее.

Пока рекордом Кирилла оставалось семь совмещенных стандартов, но с ростом дара увеличивались и когнитивные функции. Несмотря на гражданский ТиАй, он чувствовал, что сможет больше и найдет правильное решение, чтобы преодолеть старую планку.

Остро вспыхнуло чувство опасности. Цельный разум разогнал мышление до сумасшедшей скорости, буквально превратив время в кисель. С полным осознанием ситуации Кирилл смотрел, как внутренняя часть корпуса спасательной капсулы накаляется до оранжевого свечения, пузырится, течет, испаряется. В возникшую прореху проникла струя ослепительного пламени. Словно пасть дикого зверя, она стремительно раскрывалась и устремлялась прямо к человеку.

Волосы на голове трещат, скручиваются и обугливаются от дикого жара, хотя кожа все еще ощущает легкую прохладу: сигнал от нервов просто не успел достигнуть мозга. О чем говорить, если с момента тревоги человеческое тело даже моргнуть не успело.

Кусок раскаленного металла летит прямо в лицо. Невероятно жутко наблюдать, как к твоему глаза приближается какая-то острая штуковина. Буквально видеть, как она входит в твой зрачок, и не иметь возможности на ни что повлиять. Кирилл сполна насладился этим чувством.

Следом надвигался сокрушительный вал ослепительного огня. В последний момент между человеком и пламенем возник черный силуэт. А затем мир для Кирилла обернулся океаном боли. Он просто утонул в этом невероятно объемном чувстве. Оно имело запах — горелого тела. Звук — пробирающую до глубины грохочущую вибрацию. Цвет — невыносимую белизну с каплями оранжевого и красного. Его даже можно было потрогать — твердая и давящая масса, собранная из мельчайших лезвий.

С минимальной паузой Кельурн выпустил по укрытию врага повторный плазменный заряд. Если повелитель плоти рассчитывал, что глупая маскировка хоть кого-то обманет, то фатально просчитался: программное обеспечение разведывательного дрона раскусило его самодеятельность на раз-два.