Зато… Зато в трюмы “Рианны” легли десять тысяч закупленных, якобы для германской полиции, автоматов “Стар” и пять миллионов патронов парабеллум к ним.

Как на базе флота, обслуживающей подводные лодки с ядерными ракетами оказались откуда-то десять крупнокалиберных миномётов, которые тоже получил Тампест - загадка для всех.

Причём, миномёты - раньше принадлежавшие испанским вооруженным силам. Какого чёрта, испанцы купили миномёты нестандартного калибра.

На самом деле всё было просто.

Только не надо спешить обвинять во всём главного интенданта Айвена Айка. Айк не имел никакого отношения ни к морской пехоте ВМБ Рота, ни к испанской армии и помочь здесь уже ничем не мог.

Зато связи в Министерстве и Национальном Институте Промышленности имелись у Селестина, уже неоднократно закупавшего автоматы и штурмовые винтовки “Фальта” - как через Управление, так и через Королевскую Службу. Он знал к кому подойти и в Мадриде, и в Генрике, и в Овьеде.

Определенные знакомства имелись и на заводах в Маркина-Химейн - благо именно на заводах "Стар" он неоднократно получал партии автоматов и пистолетных патронов к ним.

И вот, “Эсперанца”, вдруг, решает закупить у Армии США тридцать комплектов тяжёлых четырёхдюймовых систем - просто для сравнительных испытаний на полигонах в Овьеде.

Но жаркие пески не услышали разрывов мин. И самих миномётов не увидели.

Миномёты, - вместе с нужным количеством боеприпасов, якобы для испытаний, - просто очень оказались вовремя на транспортном американском “виктори”, ошвартованном на базе Рота. А как уже они исчезнут по бумагам- Селестина(Да и полковника тоже) не волновало. Наверное, никого уже эти миномёты не интересовали вообще.

Кто-то сказал бы, что проще было бы закупить испанское оружие, чем устраивать такой цирк. Но эта простота лишь кажущаяся. На самом деле, очень непросто вклиниться между заграничных и армейских контрактов, уложенных в мощности производственных линий так же плотно, как блоки в египетской пирамиде - даже лезвие "жилетта" не войдет между камнями. Но даже если бы это и удалось, то закупка партии тяжёлого оружия и боеприпасов никоим образом не осталась бы незамеченной - уже по той причине, что до охраняемых ворот ВМБ Рота её бы сопровождали охранники предприятия и Гардиа Цивиль. И оно вызвало бы вопросы. И на них пришлось бы отвечать . Ведь база флота, формально, находилась под командованием испанского адмирала. И -какие миномёты? Зачем вам миномёты для подводных лодок? А кто это заказал миномёты?

Такое лишнее внимание было для всех - Агентства, Селестина, полковника Тампеста, - крайне нежелательно. И даже если бы удалось найти мощности, а потом - воплотить в жизнь то, что обычно существует только в кино про шпионов - и тайком, рискуя получить пулю, по тайным тропам, с обрыва, на лодках, преодолевая линию прибоя и таясь от прожекторов катеров береговой охраны…

То даже так - пришлось бы ждать, когда заводы "Эсперансы" изготовят партию минометов, заряды и мины им к ним А времени, даже пары дней, на это у Агентства не было.

Гораздо проще было взять то, что уже было изготовлено Уотервлитским арсеналом.

И, что, наверное, важнее всего вместе взятого - полковник уже привык. К дистанции, отхватываемой на карте линейкой и глазом. К тем преимуществам, которые ему давала мощная длинная нарезная пуля ”четырех двоек” - чем не мог бы похвастаться обильно выдаваемый местными заводами на экспорт в Му и Ближний Восток гладкоствольный мусор с каплевидными минами калибра 60 и 81-мм

К тому, что его можно поместить в кузов любого легкового автомобиля или грузовика. К тому что его даже перетащить на спине пятерых, легко собрав на нужном месте - вещь невозможная для систем калибра четыре с половиной дюйма, производимых здесь и больше похожих на лёгкое полковое орудие из-за того, что передвигались исключительно на огромном колёсном станке.

А привычка к оружию - это очень и очень важно.

Поэтому, "виктори" привез испанские по всем документам минометы американского производства.

И увез, в якобы вольный американский город Гамбург, десять тысяч штурмовых винтовок "Фальта" - под британский винтовочный патрон, десять тысяч экспортных "Старов", под девятимиллиметровый патрон и к ним - девять миллионов бесплатных немецких патронов.

Нет, было этих минометов. И мин к ним не было. Не было ничего.

Забудьте о них.

Помимо минометов, в разверстые грузовые люки “либерти”, перегрузили до двух десятков джипов и десять безоткаток

Всю ночь она крутилась в просторной мягкой кровати, клала голову под подушки, извивалась как змея вместе с одеялом, и в конце концов оказалась на полу, на холодных плитах которого она наконец обрела покой. Когда едва преодолевший плотный зановес свет тускло осветил комнату, Эйвелина продолжала спать. В какой-то момент она проснулась, сквозь зажмуренные глаза посмотрела на светящийся занавес и уснула обратно. Но тут до неё дошло, что она лежит на грязных полах. Благородная леди может себе позволить спать на полу, подумала Эйвелина. Но только если ей это нравится. Если это не возлагает на неё никаких обязательств. Главное, чтобы это длилось ровно столько, сколько нужно, и не затягивалось.Эйвелина встала и протёрла глаза. Было утро – одно из тех, которые предвещают хороший день. Эйвелина не стала открывать занавес, вспомнив, как в прошлый раз яркий свет резанул ей глаза. Ступая по тёплому одеялу, она подошла к псише и с неудовольствием отметила, что бессоница плохо отразилась на её волосах. Было непонятно, что с ними делать перед сном. Оставлять как есть или собирать в хвост – в обоих случаях они лезли на лицо. То же самое было и сейчас. И во всей этой ужасной неопрятности, словно отголосок былого, ощущалась некая красота, чужеродность которой пугала Эйвелину.Стремясь не думать об этом, она принялась расчёсывать волосы, не переставая смотреть в зеркало. Ей нравилось любоваться собой, но этого было мало. Остальное предстояло получить внизу, за обеденным столом. При мысли о еде у неё что-то сжалось внутри. Эйвелина нашла взглядом кувшин с водой, схватила его и, зажмурвив глаза, стала жадно глотать воду. Напившись и расслабившись, она не удержала кувшин, и он с громким звоном упал на пол, намочив ночную сорочку. Холодная вода прилипла к стопам Эйвелины, сделав полы совершенно ледяными.

Эйвелина поспешно вытерла мокрыле ноги об лежащее на полу одеяло, сняла сорочку, бросила её рядом с одеялом и принялась рыться в сундуке гардероба. Немного разобрав его содержимое, она извлекла своё дневное платье, последние несколько дней томившееся взаперти, пока его владелица отсутствовала. Кое-как надев его, Эйвелина начала собирать свои волосы в хвостик, закрепила его красной ленточкой и ещё некоторое время любовалась своим отражением. Затем она достала из сундука другой элемент платья – пару серебристых туфель – и, усевшись на кровать, надела их. Едва встав и пройдя в них пару шагов, Эйвелина вспомнила во всех подробностях свою нелюбовь к длинным пышным платьям, тонким изящным туфлям и прелестному порядку времяпрепровождения обычной достопочтенной леди замка Брайдебошт. Оставалось лишь окончательно вдохнуть холодную неизбежность.Эйвелина пошатываясь подошла к двери балкона, не раздумывая распахнула её и вышла наружу. Туфли моментально утонули в снегу. Ледяной ветер быстро обморозил её лицо, руки и принялся пробиваться под платье. Не обращая на него внимания, Эйвелина упёрлась руками в каменный край балкона и стала разглядывать живописные окрестности, заботливо освещённые небесным светилом. Её мысли, однако, были посвящены не им. Эйвелина размышляла о снеге, холоде и ледяном ветре. Она беззвучно благодарила их, сама не понимая за что, и мысленно разговарила с ними, сама не понимая о чём. Те отвечали взаимностью: ветер звучал в ушах, ласкал лицо и руки, холод сливался с кровью под кожей, а снег заползал в туфли, согревая ноги. Затем Эйвелина поняла, что совершенно замёрзла, вернулась обратно в свою комнату, плотно закрыла за собой дверь и упала на кровать. Так продолжаться не может, подумала она и поднялась обратно. Посмотрев на себя ещё раз перед псише, Эйвелина вышла из комнаты.В просторном коридоре отчётливо ощущался сквозняк, идущий со стороны входного зала. По пути в обеденное помещение Эйвелина встретила несколько малознакомых личностей, которые не обратили на неё особого внимания. Одной из них был окружной житель – мальчишка, склонявшийся перед любой знатной особой. Его Эйвелина отправила в свою комнату, но он успел задать кучу вопросов о пути к ней, прежде чем Эйвелина окончательно махнула на него рукой и пошла дальше.