Внезапно хватка на шее спала, но пальцы незнакомца продолжали крепко лежать на ней. Сняв их дёргающимися и неподдающимися контролю руками, Вельфривета приоткрыла глаза. Будучи не в силах мыслить, она принялась подниматься, в то время как неизвестный остался лежать посреди травы.Выпив содержимое маленькой склянки с противосонной жидкостью и некоторое время походив по кругу, Вельфривета наконец снова обрела возможность соображать. Однако это не помогло ей понять, как она тут очутилась и что произошло с незнакомцем. Вспомнив про него, Вельфривета тут же подскочила к нему и сняла его маску. За ней оказалась незнакомое женское лицо – уже не юное, но украшенное множеством знатных черт.Вельфривета вздрогнула от страшной догадки, но одежда незнакомки была совершенно безвкусной, явно предназначенной для прогулок по местам достаточно отдалённым. Совершенно не та одежда, которую любая леди или хотя бы в уме причисляющая себя к их числу дама не стала бы надевать такое на встречу, приём или даже на прогулку! Ведь знатная леди всегда остаётся собой, даже уходя куда-то. А это какая-то безумная, уснула теперь тут. Это не Леди Баура.Вельфривету снова передёрнуло. Леди Баура! Она же шла к ней! Как долго я спала, нервно подумала Вельфривета. Она уже ждёт меня. Вот только одно непонятно – что делать с обезумевшей? Опасно тут её оставлять, так близко. И тащить долго. Остаётся только одно. Вельфривета достала склянку с противосонным и влила его остатки в рот незнакомке, а затем принялась трясти её за плечи. К счастью, долго ждать не пришлось. Она закашляла, а затем с какой-то жалостью посмотрела на Вельфривету...

- Если, вот как сегодня, сыро и в тоже время, очень холодно. Как в Северном Море. Старший офицер моего корабля говорил, что происходит это так - мощная ударная волна пороховых газов сжимает влажную атмосферу. От сжатия воздух сильно остывает. И рождается снег... Или по-другому нам объясняли... В школе старшин, кажется? Вроде бы огонь пушек нагревает воду в воздухе. И она, становится как бы горячая, и капельки этого кипятка быстро остывают на холодном воздухе... Превращаются в снег. Не знаю как верно. Ну да и неважно как это происходит , наверное. Важно,что это самая настоящая правда,а не какая-то учёная болтовня. Я сам видел артиллерийский снег, полковник. Когда стрелял «Айрон Дюк» и его пушки, как все псы ада, рычали, грызлись и рвали немецкую броню, где-то там, на левом траверзе - нас засыпало относимыми ветром мокрыми снежными зарядами и палуба становилась скользкой...

- Чудо, - улыбающийся,блаженный Тампест смотрит на подошедшего Гришема.

Звеньк… Хррак… Звеньк…

Малыш, это ты!?

Голос очень знакомый.

Нет. Просто похожий. Слишком низкий. Это какой-то взрослый.

Меня схватили за рукав. Грязная ткань ветхой рубахи трещит.

Летающие внутри орбит зрачки равнодушны и не фокусируются ни на чем из окружающего мира. При солнечном свете я вижу плохо. Нужно привыкнуть. Я вижу его смутно. Будто бы я лежу на дне мутной реки, а все проплывает надо мной.

Но лапа у него огромная - как у бледнокожего обитателя раскопанных и забытых могил бедняков.

Вчера хоронили старого дона.

Я был первым, кто отдаст ему память и это хорошо - влажная земля не успела слежаться, её было просто копать.

Сегодня господино было угодно свежее мясо и потому никаких длинных корешков травы, переплетающихся так,что похожи на прочный ковёр

Маленькие, блестящие влажные камешки скрежетали б основательно. Иногда даже попадались слизни, спешащие добраться до гроба, чтобы прожечь лакированное дерево своей ядовитой слизью … Но ставшие моей пищей.

Горькие. И ещё лопаются на зубах, как белые ворованные ягоды с кустов, стекая по щекам дурно пахнущей слизью. Зато прибавляют сил…

Не успевшая слежаться земля, мягкая и похожая на пух, хорошо поддавалась моим рукам. Мои длинные окрепшие пальцы захватывали, наверное, по две обычных горсти.

Я пытался помочь себе копать ртом - но это оказалось глупо. Выплевывать землю было неудобно из успевшей получиться у меня ямы,

Впрочем, однажды чёрный плевок попал прямо в бледную морду трупоеда и он с визгом унёсся, прыгая по могильным плитами и крышам мавзолеев, пытаясь оттереть глаза от моей слюны и земли.

Я вытер замаранные губы и позволил себе рассмеяться.

Пожалуй, всё же мысль была удачна

Господин знал об обитателях кладбищ -чьи чресла перемотаны обрывками кожи и тканей. Только поэтому он позволил мне взять свой старый, уже не нужный ему, клинок - тяжёлое лезвие из старой урановой стали на плетёной, как корзина для винограда, бронзовой чашечке.

Он был сделан для одной руки - но я взял его сразу двумя. Если бы я не смог поднять его оружие, то он бы вышиб из меня дух одним ударом своей ладони, что шире моей груди.

И прозрачными ногтями, что росли несколько столетий и потому теперь длиннее его старого клинка, он разорвал бы мне грудь, чтобы достать сердце.

Он так мне сам сказал - когда я всё-таки смог поднять хозяйское оружие.

Чуть не упал - но смог.

Господину полковнику не нужны слабые.

Они его утомляют.

Ему и так тяжело встать с кровати.

Гроб дворянина был крепкий, дубовый, крышку рубить было тяжело.

Звуки наверняка доносились далеко за ограду. Но людей опасаться не стоит - после восхода Луны никто не войдёт. Да ещё жесткое от старости мясо стало горьким будто его вымачивали в растворе соли. Наверняка, богача набальзамировали. Но похороны нынче стали редки….

Йэээээйй

Меткий плевок из могильной земли со слюной, попавший в глаза длиннорукой твари, прыгнувшей со шпиля ближайшего надгробия, заставил ту промахнуться и схватить воздух руками…

НАДО ПРИНЕСТИ ЕЩЁ МЯСА ДЛЯ ГОСПОДИНА.

Горькую солонину он отдаст мне. Ему нужно мясо бывшее живым, хотябы половину небесного черепа назад.

Малыш! Хорхе!

Высокий юноша с кудрявыми длинными седыми, - кажущимися седыми, на самом деле, они благородного оттенка старого металла, - в трещащей, вся в сальных пятнах от свечей, - стал у меня на пути. Схватил за плечи и трясёт, как собака -трупик крысы. Сверкает на жарком полуденном солнце золотой перстень с печаткой из изумруда…

Булькнула фляга у меня на поясе. Она тоже не полная.

Сегодня его ещё поить же надо.

НУЖНО ЕЩЁ ЖИВЫХ ЖИДКОСТЕЙ.

А как их много, в этом….

Посмотри же на меня! - кричит молоденький богатей страшным , отчаянным голосом. Девушки под белыми зонтиками, босоногие мальчишки, работники плантаций уже начинают оглядываться, не понимая, что нужно молодому богачу от худого, похожего на скелет уличного мальчишки.

Посмотри ! - надушенные мягкие, но помнящие рукоять ножа ладони, хватают меня за щеки не оставляя глазам выбора. Рано или поздно, плавающие в белой жидкости черные поплавки должны были скользнуть по серебристым, длинным волосам.