Нет, - даже не глядя на него произнёс британец.

Что? Простите? - боевито прокудахтал старичок, - Но размер… Одна только искривленная часть лезвия - под семьдесят сантиметров. И вес… Каким же великаном надо быть, чтобы размахивать этой косой !

Размахивающий руками миниатюрный старичок со смешными бакенбардами в своей трещащей крылатке был похож на пытающуюся взлететь курицу.

-Кроме того, взгляните то как он богато украшен. Одни фарфоровые накладки на рукояти оправдывают его покупку! Как четко нарисованы священные ибисы! Три тысячи лет - а цвета ни на йоту не потускнели. Такой роскошью не стали бы рисковать в бою. И даже если его и касались руки живых, то врядли им сражались. Это даже не бронза… Скорее, это парадное оружие дворцовой стражи фараонов Посейдониса….

Поправив очки, смотритель, с торжеством посмотрел на посетителя.

Неразговорчивый британский офицер оттер украшенную фарфоровыми накладками рукоять пустым рукавом темно-серой шинели,

Так вот ты какой… Меч атлантов … - бормотал старик, уже забыв о чужом присутствии, - Я читал об этом у фон Юнтца… Он анализировал то самое место в одном из диалогов у Платона, - он закатил глаза, вспоминая давным давно прочитанный текст,- «…А потолок из слоновой кости, весь испещренный золотом, серебром и орихалком, а стены, столпы и полы сплошь выложены мягким ковким орихалком - гладким как шелк даже без полировки, блестящим собственным светом и мягким как свинец. Оружейный же сплав столь твёрд, что застывая…». В расплав самородного аурихалька, привозимого с Эстримнид, они бросали багровые рубины, лучшие изумруды… И закаляли в крови живого быка или пронзали еще горячим лезвием юных танцовщиц - считалось так металл вберет в себя силу животного и гибкость девичьего тела.

Символично,не правда ли? - осмелевший музейщик обратился к давно уже молчащему полковнику, - Женщина, дарящая жизнь, врата между жизнью и смертью, становилась орудием смерти. Впрочем, Юнтц говорит, что именно так и есть и что в “Критии” совершенно недаром упомянуты такие подробности - ведь автор и сам понимал зачем они нужны. То ли потому что сам был язычником и признавал Диониса. То ли потому что не верил в мерзости, творимые культами атлантических богов-демонов - но всё же был достаточно честен, чтобы не боятся рассказать всё,что было ему известно об этих обрядах … Смерть смуглокожей рабыни,обученной искусству танца, способного пробудить ударами ног по песку мужчину даже в угасшем старике - и была завершением обряда создания оружия. Теперь клинок обладал нужной магией открытия врат между этим миром -и тем,откуда приходят души. И все раны, нанесённые им должны быть смертельны -поскольку через них уходила душа … И только после этого обряда кузнецы, - вернее, правильнее их будет назвать литейщиками, - Были уверены, что получили сплав твердый как современная сталь, а их обсидианово острые лезвия никогда не…- глаза старика находившегося не здесь мерцали белым огнём, - Ими рубили даже доспехи из скуфского железа и бронзовые панцири греков! Я всегда знал, сэр, - обратился он уже к англичанину, - Что древний Гельголанд непрост, очень непрост и когда-то был столицей Атлантиды! - голос старика, музыкальный как скрипящая дверь, как ненастроенное пианино дрожал от волнения так же, как и его руки, - Хотя, это, - он указал облаком седых волос, - Могильное произведение так не закаливали. Этим оружием должны были воевать не люди! И воевать им должен быть умерший - уже в мире душ и потому в том не было нужды. Он такой огромный именно потому что мертвый генерал, на груди которого он и лежал, должен был им прорубать путь сквозь птицечудищ Тол-Тогота - к месту судилища.

А обычный человек его человек вряд ли вообще может подня…. - вскрикнул он и прервался на полуслове.

Корявая, покрытая вздутиями вен ладонь вдруг сомкнулась на рукояти. Тёмно-зелёное вогнутое лезвие длиной с руку старика вдруг легко поднялось- будто ничего не весило. Правая рука монстра в серой, казавшейся мокрой от дождевой воды шинели, будто бы удлинилась -и на ней вырос какой-то странный коготь.

Положите…- несмело произнёс старичок, - Пожалуйста… Да … Вы правы… Это, наверное, боевое оружие… Возможно, колесничный, кавалерийский меч-топор… Чтобы рубить прямо из колесничного “гнезда”... И ещё это ценный экспонат. Единственный след Атлантиды. Равного ему нет в европейских коллекциях….

Гость воззрился на него из-под черного козырька фуражки также удивлённо будто заговорила деталь обстановки - скажем, тумбочка. Он очень долго смотрел на него и смотритель не смел сдвинуться и закричать,парализованный взглядом жёлтых глаз на обугленном безносом лице с которого клоками уже слезала чужая, искусственная кожа.

Какая-то часть разума твердила Джеймсу, что это бесполезно. Лили была мертва, безвозвратно, и точка. Но другой голос защищал позицию Джеймса. Это был сам Джеймс, его взрослая версия. Автономная маска, голем, андроид, созданный с одной целью - поддерживать своего нечаянного создателя. Поддерживать во всём, от жизни до недостижимых безумных затей. Джеймс-старший имел достаточно контроля, чтобы ограничивать младшего. Но недостаточно, чтобы делать это постоянно, простыми методами, или вовсе взять полный контроль. Оставалось искать решение проблем.

- Она не мертва, - твердил он. - Это всего лишь слово, которое придумали ленивые люди. Люди, которым было страшно, и которым было безразлично. Они плакали над погибшими, но ненавидели их достаточно сильно (путь и тайно), чтобы не возвращать. Не искать из заново. "Мертва" - это лишь глупое сокращение от словосочетания "НЕ ЖИВА".

- Крышесносная дедукция, - ответил другой голос, явно восхищённый. - Боюсь представить, какие мысли сокращают уже эти два слова.

- Видишь эту частицу "НЕ"? - продолжал Джеймс-старший. - Нам надо лишь убрать её, и Лили будет жива. Мертва - это галочка, это точка, это упрощение, нелепое и жестокое. "НЕ-ЖИВА" - это временное состояние...

- Состояние, вызванное твоим бездействием, мелкий бездушный говнюк! - ярко-малиновая молния пронзила мысли. - Только представь, что бы она делала сейчас, если бы ты не родился

- Скакала на коленях твоего отца, - заключил Джеймс-старший. - Её бы никто не вспомнил. Не отвлекайся. Нам нужно лишь просто перевернуть стакан.

- Но как?! - спросил Джеймс-младший. - Я не могу. Не могу даже вспомнить её полностью.

- И не стоит, малыш. Она была абузой. И ещё она делала тебе зло. Много. У неё крышу сносило постоянно. Потому что она была ДЕВЧОНКОЙ! Они всегда слабы и безумны. Как твоя мать. Но та, к счастью, умерла при родах, не успев как следует выебать тебе мозги.

- Вот видишь? - произнёс голем. - Мы уже ставим крест на твоей сестрёнке. А можем стереть её полностью. Как мы это периодически делаем. Ведь кроме тебя, никто не помнит её. Может, она никому и не нужна была? Даже тебе? А кто ты, кстати говоря?

- Я... - молодой Джеймс сглотнул. - Я никто. И ничто. Я отражение. Чего-то. Я зеркало.

- Так отрази ЕЁ! - приказал грубый голос.

- Нет, - заключил Джейм-старший. - Ты не будешь этого делать. Если у тебя больше нет интересных дел, кроме спасения погибшей шестнадцать лет назад старшей сестры, это не означает, что ты какая-то бездушная кукла-полиморф. Марионетки такими делами не занимаются.

- О нет, Щелкунчик ты мой, ещё как занимаются! - раздался солёно-кислый голос. - Просто ты марионетка своей мёртвой сестрички! Она тебя хорошо воспитала.

- Но, постой-ка, - возразил Джеймс-старший. - Ты не можешь быть марионеткой МЁРТВОГО человека! Это означает, что Лили жива, но контролирует тебя откуда-то!