Да ‘это я же, Платеро!

Зрачки замерли, ощупывая его по-европейски белое лицо. Платеро был всего в два раза старше самого Малыша.

Этот юный богач никак не хочет отстать от крысёныша.

Спрячь нож, - значит это говорит Платеро. Он все помнит. - Оставь себе. Но спрячь. Мы же с тобой…. Были и остались… компадритос.

В те далёкие времена он был алькад - вожак…

Неумытая, загорела до черноты мордашка, похожая на мордочку мелкого зверька, помедлив, начинает быстро кивать.

Тяжёлый клинок, могущий поспорить размером с любым седельным клинком гаучо

Тут он впервые обращает внимание на подмокший свёрток из мешковины в его руках. Платеро колеблется. Конечно, он колеблется. Свёрток пахнет мерзко, будто в него собирали гнильё и жир со всех мясобоен города.

Но всё-таки, несмотря на отвратительный запах селитряной ямы - это запах тайны. …

Это было так давно. Но он помнит Малыша… Точнее, он помнил Мануэля - этот…

Пойдем, накормлю.

Всё время крутился подле них…

Есть хочешь ?

Вкус обычной пищи, свежего, хорошо пропечённого теста и острой начинки из овощей - не мяса, - вдруг пробудил Хорхе

Платеро! - тот узнал своего господина.

-Да - да… - лениво ответил бывший главарь, а ныне торговец самым интересным и неучтённым товаром, прошедшим мимо портовой таможни.

-Платеро!

Мясо, которое им принесли по знаку сербряноволосого юноши было удивительно свежим, а не подгнившим и совсем не имело вкуса земли. Оно даже было тёплым.

Неуклюже, как бы вспоминая забытые движения, Малыш взял тяжёлую металлическую вилку

Это так удивило Малыша, что он с минуту, пораженно разглядывал со всех сторон, истекающий прозрачным соком надкусанный его острыми как у крысы мелкими зубами, а потом - бросил вилку и поспешил схватить кусок с тарелки обеими руками. Сказать, что он ел неопрятно -не сказать ничего. Жир тёк по его щекам.

Он попал в какое-то странное место. Здесь,чтобы поесть мясо, не надо было долго копать…

Мясо это было лишенным крови, давно не живым, мягким, как гнившее много дней под белой, не пускающей воду глиной - он знал где закопать, чтобы мясо получалось вкусным. Но почему-то здесь мясо ещё и тёплым.

Он что-то говорит окружающим , мимо них ходят какие-то бородатые загорелые мужчины. Они что-то говорят. Иногда Платеро хмурится, иногда смеётся вместе с ними. смех раздаётся чаще. Появляются и уходят. женщины-мулатки с круглыми пухлыми, черными лицами и, вроде бы, сама собой . И вроде бы всё это не имеет отношения к нему, про него все забыли- но стоило только подумать об этом Платеро смотрит на него

В этом месте Платеро явно значит не меньше господина полковника

На расстеленном платке появляются из стука о дерево возникают тарелки хрустящие как сухая глина пирожки

Мальчик, выхватает их прямо из под рук креолки, хозяйки пульперии , откусывая крупными кусками ещё горячее тесто.

Платеро, между ежедневными делами, посматривает на него. В свёртке, исчезновения которого занятый едой мальчишка не заметил, была синюшная, уже подернутая зеленью, мягкая воск, пахнущая - рука. Обломанная, у локтя, вырванная из сустава какой-то огромной силой, она была основательно погрызена - будто её неделю терзали здешние уличные собаки.

Совсем не изменившийся за эти двадцать лет - разве что лицо посерело, - Малыш всё ел и ел и никак не мог насытится.

Платеро сидел на трехногом стуле и ждал когда Хорхе заговорит.

И тот заговорил.

Он рассказал всё.

Платеро должен был убить его.

Но тот только покачал головой и объяснил,что во всём виноват не он, а тегусегумпос - гниющая часть разрубленного бога.

А вот отомстить… Дело хорошее.

Они собирались основательно. Так крестьяне собираются убить докучающее им семейство волков.

Бородатый гаучо взял огромное ружьё. Кованный, гранёный ствол , длиной больше вытянутой руки самого Малыша, больше походил на заготовку для детали паровой машины.

Сам Платеро вооружился двумя револьверами в огромные барабаны которых были забиты десятки гранов чёрного пороха внутри бумажных патронов и обрезанные тупоносые пули для винтовок.

- Я ещё ничего не слышу, полковник, - произносит его адъютант, протягивая - Но я нашел вашу фуражку. Её унесло этой артиллерийской метелью… Или как там её.

Тампест натягивает обычное, привычно слегка скучающее лицо, обтряхивает руки, кивает Гришему, безмолвно благодаря его. Обтряхивает фуражку от последних снежинок и надевает её. Тогда-то он замечает, наконец, и Мячика Даллесона:

-Мы ведь попали? - спрашивает он его.

- Вне всяких сомнений, сэр, - отвечает тот,с ноткой гордости - Наводку проверял я сам, а снаряд не отклоняется от цели дальше чем на двести футов... Даже на максимальной дистанции! Для такого калибра - почти не имеет значения.

Глаза Мячика превращаются в две узкие щёлочки. Карлик, рядом с полковником, цверг в шерстяном свитере облизывает губы, словно наслаждаясь вкусом крови из тел, расчлененнённых зазубренными, выломанными кусками, стали размером с ладонь, пахнущими кислым горячим железом.

Тампест кивает, довольный.

Фотографический снимок времени.

“Рианна”, сухогруз типа “Либерти”, собственность транспортной компании “Уаддард, Драйдок и Ко”, приписан к порту Моту-Бенге.

Приблизительно, на широте Азорских островов.

Два дня назад как они оставили внешний рейд Кадиса, где они получили не только оплаченное через бременскую контору топливо.

С подошедшего ночью армейского транспорта, почти до самой зари перегружали, спеша наполнить раскрытые зевы трюмов оружием.

Уходя из Бремена, "Рианна" была сильно недогружена. По сути, весь её груз - это два автопоезда, несколько грузовиков обеспечения И ещё пара тонн немецких боеприпасов, что могли увезти на себе грузовики - помимо генераторов и снарядов. Тонн четыреста - пятьсот. Но отходя от Кадикса она сидела в воде по самую ватерлинию.

В Вест-Берли полковник только договаривался о самом важном.

Из Германии им забиралось только то, что что иначе забрать было нельзя - немецкие патроны, новая игрушка полковника - артиллерийские автопоезда. И какой-то груз, взятый для маскировки истинного назначения “Рианны” - его они перегрузили на возвращавшуюся в Роту “виктори”. Вот же теперь будет местным интендантам развлечения, искать применение или хотя бы место для метрового диаметра труб, предназначавшихся для пустынных водопроводов….