— Я переоденусь и тоже приду, — сказала Катя им вслед.

— Побыстрее там! И приходи рассказывать, — Маринка выглянула из кухни и сразу скрылась. — Трынкусик мой маленький, колбаски хочешь? Ты мой хороший!

Катя покачала головой, услышав это сюсюканье, и пошла к себе в комнату, но невольно притормозила у кабинета Виктора Викторовича. Дверь осталась чуть приоткрытой, разговор, происходивший в кабинете, был прекрасно слышен. В такой ситуации сложно удержаться и не подслушать. Да, подслушивать плохо, но иногда правильное воспитание можно ненадолго отодвинуть в сторону.

— Виктор Викторович, вы не понимаете! — говорил ректор. — Антонина Новикова — наша лучшая студентка, а ваша дочь…

— А что такого сделала моя дочь? — перебил ректора Виктор Викторович. — Катя специально пыталась привлечь внимание кота? Я уверен, что она не делала ничего подобного.

— А вот я в этом не уверен… — начал Бородин, но Маргарита Васильевна кашлянула и негромко сказала:

— Извините, Игорь Станиславович, но Екатерина действительно не делала ничего, чтобы подманить кота. Я весь вечер наблюдала за студентами, никто в зале не делал ничего такого, что привлекло бы фамильяров.

Катя услышала, как ректор возмущённо хмыкнул в ответ на слова помощницы, но больше не стал ничего говорить о том, что кота могли приманить. Катя невольно улыбнулась — а Маргарита Васильевна молодец! В Университете ей показалось, что помощница побаивается Бородина, в отсутствие ректора не зашла в его кабинет, но сейчас не стала отмалчиваться, хотя могла.

— Виктор Викторович, поймите, что возможен большой скандал, — снова заговорил ректор. — Могут вмешаться родственники Новиковой. Чтобы избежать скандала, Екатерине лучше добровольно перевестись в другой Университет. Иначе, боюсь, мне придётся её отчислить.

Катя чуть не вскрикнула от неожиданности и обиды и поспешно зажала рот рукой. Она так мечтала учиться в Университете Всех Видов Магии, мечта сбылась — и вдруг грозит отчисление, причём, ни за что. Обида душила, в горле будто застрял ком.

— Что значит отчислить? Почему? — воскликнула Юлия Алексеевна. — Катя же отлично учится.

— Юля, подожди, сейчас во всём разберёмся, — сказал Виктор Викторович. — Игорь Станиславович, Катя хотела учиться именно в вашем Университете, отлично сдала вступительные экзамены и отлично проучилась первый курс, проблем с дисциплиной тоже никогда не было. И сейчас Катя не сделала ничего такого, за что её следовало бы отчислить. Поэтому она продолжит учиться в Университете. А насчёт вмешательства чьих-то родственников… Как видите, у Кати тоже есть родственники. И ещё один момент — почему такое особое отношение к той студентке, Антонине Новиковой, кажется? Для вас все студенты должны быть равны, не так ли?

— Да, вы правы, Виктор Викторович, для меня все студенты равны, — неохотно выдавил Бородин. — Я погорячился, посоветовав перевести вашу дочь в другое учебное заведение. Действительно, для отчисления Екатерины нет оснований. Так что она продолжит учёбу в Университете.

Горло отпустило, Катя облегчённо перевела дыхание — родители её в обиду не дадут — и не желая больше слушать то, что ещё скажет ректор, поспешно ушла в свою комнату и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Неожиданно снова всколыхнулась обида, но Катя решительно отогнала неприятные мысли и прошептала:

— Я не уйду из универа! Почему я? Почему вообще кто-то должен уходить? Пусть тогда Новикова уходит. Кто она вообще такая?

Переодевшись, Катя пришла на кухню. Маринка сидела на табуретке у стола и с улыбкой смотрела на Трынкуса, который устроился на соседней табуретке и увлечённо уписывал нарезанную мелкими кусочками колбасу. Под миску Марина приспособила блюдце. Рядом с первым стояло другое блюдце, более глубокое, с водой.

— Он просто супер! — сообщила Маринка.

— Мяв! — не отрываясь от колбасы, подтвердил кот.

— Рада, что вы подружились, — Катя тоже села за стол.

— Ну рассказывай, Кать! — уставилась на неё Марина.

Хлопнула входная дверь.

— Похоже, ректор ушёл, — сказала Катя.

— Фиг с ним, рассказывай!

В кухню вошли родители.

— Катюш, ты как? — спросила Юлия Алексеевна.

— Нормально.

— Всё-таки что произошло на балу? — поинтересовался Виктор Викторович.

— Вам же всё рассказали, — пожала плечами Катя.

— Хотелось бы тебя послушать, — произнёс Виктор Викторович.

Катя собралась начать рассказывать, но вмешалась Маринка:

— Давайте чаю попьём? Чайник только вскипел, печенье разное есть. И бутерброды могу сделать. Попьём? Мам, пап, садитесь за стол.

Родители сели за стол. Марина разлила чай по кружкам, достала печенье, быстро порезала батон, сыр и колбасу, соорудила бутерброды. Трынкус за это время успел слопать всё, что лежало в его миске, и сейчас выразительно поглядывал на Маринку.

Катя, собираясь с мыслями, откусила уголок печенья, отпила несколько глотков чая и рассказала, что произошло на балу. Потом замялась, раздумывая, как сказать о том, что она видела то, что видеть не должна.

— Катя, ещё что-то произошло? — Юлия Алексеевна заметила неуверенность дочери.

— Ну… Да, кое-что… — Катя вздохнула и рассказала про то, что видела плетение запирающего заклинания. Родителей сказанное не испугало и не удивило. Про уровень Антонины говорить не стала. Вдруг ошиблась? А если нет, то это очень серьёзно — в универ запрещено принимать студентов с недостаточно высоким уровнем. Получается, ректор нарушил правила. Намеренно или случайно? Это нужно обдумать, но позже.

— Не волнуйся, Катюш, всё в порядке, — улыбнулась Юлия Алексеевна. — Так бывает у огненных магов, рождённых от магов воды. Когда вам исполняется восемнадцать лет, могут появиться какие-либо необычные способности. Но могут и не появиться, поэтому мы с папой и не стали заранее тебя предупреждать. Хотя, наверное, нужно было сказать, что такое возможно, чтобы ты не испугалась.

— Да всё в порядке, я не испугалась, скорее, удивилась.

— Повезло-о, — протянула Марина. — И новые способности, и такой классный фамильяр!

— Мяу! — напомнил о себе Трынкус.

— Трынкусик, ты ещё колбаски хочешь? — вскочила из-за стола Соболева-младшая. — Сейчас-сейчас.

— Мариш, не нужно его перекармливать, — Катя попыталась остановить сестру.

— Я немножко, — Маринка быстро порезала на кусочки ещё один, весьма толстый, кружок колбасы и наполнила Трынкусову миску. Кот принялся за еду.

— А эти мои новые способности… Как они действуют? — спросила Катя у родителей. — Я не прилагала никаких усилий для того, чтобы всё увидеть и понять, как-то само получилось.

— Так и должно быть, всё получается само собой. Тебе не нужно ничего специально делать, — объяснила Юлия Алексеевна.

— Здо́рово, Катюх! — сказала Марина, Катя кивнула и предупредила:

— Кстати, мам, пап, вам нельзя до завтра прикасаться к Трынкусу.

— Да мы и не собирались, — ответил Виктор Викторович. — Впрочем, и новым членом семьи обзаводиться тоже не собирались.

Кот оторвался от колбасы и внимательно посмотрел на Соболева, тот усмехнулся:

— Ну раз уж так получилось, добро пожаловать, Трынкус.

Кот пошевелил усами и снова уткнулся в миску.

— Мариш, тут такое дело… — вздохнула Катя. — Ты извини, но Трынкус испортил платье, позацеплял когтями, так что носить его ты не сможешь.

— Да видела я… Поросёнок ты, Трынкус, — ласково обратилась Маринка к фамильяру. — Такое платье испортил!

— Мяу-у, — несколько виновато вякнул кот. Колбасу он уже съел и, судя по довольному виду, виноватым только притворился.

— Да не обижаюсь я на тебя, Трынкусище, — улыбнулась Марина. — Повезло тебе, Катюх, такой фамильяр замечательный!

— Повезло, — кивнула Катя. — Ладно, я пойду к себе. Голова такая тяжёлая от всех этих неожиданностей. Пойду спать, ладно?

— Какое спать?! — возмущённо воскликнула Маринка. — Рано же! Восьми вечера нет!

— Я устала.

— Ну, Катюх, ты вообще! Детский сад! — фыркнула сестра.