Именно к тому благочестивому человеку, о котором я говорил, она и отправилась, и именно её голос, обращенный к нему, привлёк меня. Она рассказала ему о том, что произошло прошлой ночью, как она любит меня и с какой радостью она отдала бы свою жизнь, если бы этим смогла, утешить меня и помочь мне. А этот человек обращался к ней с такой добротой, что я от всего сердца был ему благодарен и храню благодарность до сих пор. Он подарил мне огромную надежду. Он говорил моей возлюбленной, что, хотя узы, связывающие бренное тело с землёй, разрываются со смертью, я волен любить её, так же как и она вольна платить мне любовью, и никто лучше неё не сможет помочь мне подняться, ведь её любовь, как ничто иное, может дать мне утешение и надежду и скрасить мой покаянный путь. И кто, как не она, имеет на это полное право, ведь моя любовь к ней чиста и неподдельна, а её любовь ко мне — сильнее смерти, поскольку она переступила порог жизни. Этот человек был сама доброта, он помог мне поговорить с ней, объяснить ей многие вещи, которые я не смог объяснить накануне, когда моё сердце страдало от уязвлённого самолюбия. Он помог найти оправдание моему прошлому, хотя я понимал, что ничто не может служить оправданием для совершенных мной грехов. Он предоставил мне возможность сказать ей, что, несмотря на мои прошлые злодеяния, она была для меня священна, что я любил её так, как никого на свете. Он успокоил и поддержал её своей добротой, и за это я был благодарен ему ещё больше, чем за его помощь мне. И когда она, наконец, ушла от него, и я проводил её до её дома, в наших сердцах светился луч надежды.

Когда мы пришли к ней, я обнаружил, что два её брата-духа и ещё другие, которым она была дорога, воздвигли вокруг неё стену, сквозь которую я был не в силах проникнуть и, хотя я находился неподалеку от неё, приблизиться к ней не мог. Я решил вернуться к тому доброму человеку и просить у него помощи.

Я вернулся к нему на крыльях желания, ибо очень скоро оказался у него. Он тут же узнал о моем присутствии и, как это ни странно, понял многое, хотя и не всё, из того, что я говорил ему. Он понял смысл того, что я хотел сказать, и в свою очередь поведал мне многое, о чём я умолчу, поскольку это касается только меня. Он уверил меня, что, если я вооружусь терпением, со временем всё будет хорошо. И хотя родные моей возлюбленной возводят вокруг неё духовную стену, она силой своей воли будет всегда притягивать меня к себе и никакие стены не будут преградой для её любви. Если я буду изучать духовные принципы и работать над собой, пропасть между нами исчезнет. Успокоенный, я ушёл от него и побрел дальше, сам не зная куда.

___________________

Я смутно чувствовал, что в темноте меня окружают существа, подобные мне самому, но едва мог видеть их. Я ощущал себя таким потерянным и одиноким, что подумал о возвращении к своей могиле, и силой мысли вскоре оказался там.

Цветы, принесённые моей возлюбленной, уже завяли. Она не приходила два дня. После нашего разговора она, казалось, забыла о теле, погребённом в земле, и мне от этого было хорошо, этого я и хотел. Хорошо, что она забыла о мертвом теле и обратилась мыслями к живому духу.

Но даже увядшие, цветы говорили о её любви, и я попытался поднять один из них, белую розу, чтобы унести её с собой, но обнаружил, что не могу ни взять её, ни даже прикоснуться к ней. Моя рука проходила сквозь розу, словно та была лишь отражением цветка.

Я направился к тому месту, где в головах могилы стоял белый мраморный крест, и увидел, что на нём написаны имена двух братьев моей возлюбленной. И тогда я понял, что она совершила из любви ко мне: она велела положить моё тело рядом с теми, кого больше всего любила. Я был так тронут, что снова заплакал, и мои слёзы, словно капли росы, падали на моё сердце, вымывая из него горечь.

Я почувствовал себя таким одиноким, что встал и побрёл прочь, слившись с толпой темных блуждающих призраков, и некоторые из них оборачивались мне вслед; должно быть, как и я, они плохо видели.

Однако вскоре три тёмные формы, очертаниями похожие на фигуры двух женщин и одного мужчины, миновав меня, внезапно вернулись и последовали за мной. Мужчина коснулся моей руки и сказал: «Куда ты направляешься? Видно, что ты недавно пришел сюда, иначе бы ты так не спешил. Здесь не принято спешить, ведь мы все знаем, что впереди у нас — вечность». Потом он рассмеялся, и смех его был так холоден и резок, что я весь внутренне содрогнулся. Обе женщины подхватили меня под руки со словами: «Пошли с нами. Мы покажем тебе, как можно насладиться жизнью даже после смерти. У нас нет своих тел, чтобы ощутить наслаждение, но мы на некоторое время воспользуемся телами смертных. Идем с нами, и мы покажем тебе, что удовольствия можно испытать и здесь».

Тяготясь одиночеством, я был рад, что со мной заговорили, хотя вид этих троих показался мне отталкивающим, — на мой взгляд, женщины были ещё отвратительнее, чем мужчины. Решив посмотреть, что произойдёт, я склонился к тому, чтобы позволить им увлечь меня за собой, и уже повернулся в их сторону, как вдруг, в едва различимой дали, будто отблеск света на тёмном облаке, я увидел духовный образ моей чистой и нежной любви. Её глаза были закрыты, как тогда в моём первом видении, но, как и прежде, она протягивала ко мне руки, а её голос небесным звучанием раздался в моих ушах: «О, берегись, берегись! Не ходи с ними! Они недобрые, а их путь ведет к погибели». Потом видение исчезло, а я как во сне оттолкнул от себя этих существ и поспешил скрыться в темноте. Долго ли, далеко ли я брёл — не знаю. Я стремился убежать от воспоминаний, преследовавших меня, и в моем распоряжении было всё бесконечное пространство.

Наконец я присел на землю передохнуть и тут заметил мерцающий луч света, прорезавший тьму. Приблизившись, я увидел, что свет излучает комната, и я мог её видеть, но сияние так слепило мои глаза, как если бы я, находясь на Земле, смотрел прямо на полуденное солнце. Я не мог этого выносить и хотел уже отвернуться, как вдруг послышался голос: «Останься, усталый путник! Здесь ты найдёшь и руки, готовые помочь, и участливые сердца. А если ты желаешь увидеть свою возлюбленную, войди. Она здесь, и ты сможешь поговорить с ней». Я никого не увидел, но почувствовал, как чья-то рука набросила мой плащ мне на голову, чтобы оградить меня от пронзительно яркого света; потом кто-то ввёл меня в комнату и усадил в большое кресло. Я почувствовал себя таким усталым, таким утомлённым, что был несказанно рад возможности отдохнуть! А в этой комнате царило спокойствие, и мне показалось, что я нашел путь на небеса.

Некоторое время спустя я, подняв глаза, увидел перед собой двух кротких и дружелюбных женщин, показавшихся мне двумя ангелами, и спросил себя:

«Неужели я приблизился к небесам?». Я снова огляделся. Мне показалось, что моё зрение улучшилось, ибо позади этих прекрасных женщин — я не смел поверить, так велика была моя радость! — Я заметил её, мою возлюбленную, которая немного грустно, но очень нежно улыбалась, обратив взор в мою сторону. Она улыбалась, но я знал, что она не видит меня; меня могла видеть только одна из находившихся в комнате женщин и именно она тихим голосом описывала ей мой внешний вид. Моя любимая, казалось, осталась довольна, услышав подтверждение того, что поведал ей обо мне тот человек. Она рассказала присутствовавшим там женщинам о том, какой замечательный опыт общения со мной она пережила, и что этот опыт был в её понимании похож на странный сон. Мне хотелось закричать, чтобы сообщить ей, что я действительно рядом, что я по-прежнему жив, по-прежнему люблю её и верю в её любовь ко мне, но я не мог двинуться с места, меня сковали чары, некая сила, которая, как я смутно чувствовал, не пускала меня.

Затем те две доброжелательные дамы заговорили, и я узнал, что они вовсе не ангелы, поскольку всё ещё пребывают в своих земных телах, и она могла их видеть и говорить с ними. Они многое рассказали о свершениях того доброго человека, призванного вселять надежду в таких грешников, как я. Тот же голос, который пригласил меня войти, спросил, не хочу ли я, чтобы одна из женщин написала за меня письмо. Я ответил: «Да! Тысячу раз да!» Потом я начал говорить, и дух побудил женщину записывать за мной. Я поведал моей возлюбленной, что я жив, что я люблю её. Я просил её никогда не забывать меня, всегда думать обо мне, ибо мне для поддержки нужна вся её любовь и вся её помощь. Я говорил, что мои чувства к ней не изменились, хотя сейчас я слаб и беспомощен и не могу сделать так, чтобы она увидела меня. А она! Ах! Она обратилась ко мне с такими нежными словами, что я не могу повторить их сейчас; слишком священные для меня, они навечно запечатлелись в моем сердце.