Это были мужская и женская фигуры, мужчина нёс на своей голове шлем и в его руке был меч, в то время как другая рука держала над головой венок. Его фигура была совершенством мужской красоты и грациозности, и его лицо с их совершенными чертами, как на твердо отлитом образце, выражало одновременно силу и мягкость, на мой взгляд имело вид спокойного королевского величия, которое было прямо-таки божественным.

Женская фигура по отношении к нему была меньшей — более утончённой, во всяком случае. Её лицо было исполнено благородством, нежностью, женственной чистотой и красотой. Глаза большие и мягкие, даже несмотря на то, что вырезаны из мрамора, длинных локоны её волос, полуприкрывали её голову и плечи. Одна рука держала арфу с семью струнами, а другая покоилась на плече мужчины — ангела, как если бы она поддерживала себя его силой, в то время как прекрасная голова была полунаклонена вперед и опиралась на её руку, а на голове она носила венок из белоснежных лилий.

Вид её лицо был исполнен такого тонкого добродушия, такой материнской нежности, что мог бы послужить прообразом для самой Девы Марии. Осанка и выражения обоих были исполнены самой совершенной ангельской красоты, которую я когда-либо видел, и я в течение нескольких моментов пристально глядел на них в ожидание, что они могут растаять на моих глазах.

Наконец, я повернулся к своему отцу и спросил, как такие прекрасные фигуры оказались в моей комнате, и почему они были представлены с крыльями, так как мне сказали, что ангелы, на самом деле, не имеют вообще крыльев, растущих из их тел.

«Мой сын», — ответил он, «эти прекрасные фигуры — подарок тебе от твоей матери и меня, и мы с удовольствием будем думать, как ты отдыхаешь под тенью их крыльев, которые изображают наглядным образом защиту, которую мы всегда предоставляем тебе. Они показаны с крыльями, потому что это символ ангельской сферы, но если ты будешь пристально смотреть на них, ты найдёшь, что эти крылья являются частью ткани на их фигурах, и вообще не присоединены к телу, как их представляют земные художники, что рисуют их, растущими из плеч. Кроме того, крылья выражают способность ангельских существ воспарять на них самостоятельно, вытянув крылья, к Небесам. Сияющий шлем, и меч представляют борьбу, шлем борьба ума против ошибок, мрака и гнёта. Меч, которым человек постоянно должен бороться против страсти его более низкой натуры. Венец символизирует торжество добродетели и самообладание.

Арфа в руке женщины показывает, что она — ангел музыкальной сферы, а венок из лилий изображает чистоту и любовь. Её рука, покоящаяся на плече мужчины, должна показывать, что она получает свою силу и энергию от него и от его более сильной природы, в то время как её осанка и вид лица, которое она склонила над твоим диваном, выражают нежную любовь и защиту женственно-материнской природы. Она меньше чем мужчина, потому что в тебя мужские начала более сильные чем женские. В некоторых изображениях ангелов мужских душ они сделаны одинакового размера и роста, потому что в тех образах мужское и женское начало равны, оба равномерно уравновешены, но у тебя это не так, по этой причине женщина изображена, опирающаяся на более сильного мужчину.

Мужской ангел символизирует власть и защиту. Женский ангел — чистоту и любовь. Вместе они показывают вечную двойственную природу души и одна половинка не полна без другой. Они также являются символическим изображением двойных ангелов-хранителей твоей души, чьи крылья, если сказать в духовном смысле, будут всегда раскрыты для защиты над тобой».

___________________

Должен ли я признаваться, что даже в этом прекрасном доме были времена, когда я ощущал себя одиноким? У меня был этот дом, заработанный мной, но тем не менее, у меня не было никого, с кем бы я мог его разделить, и я всегда вдвойне ощущал радость, если кто-то приходил в дом и мог со мной разделить эту радость. Одна спутница из всех других, по ком я вздыхал, было всё ещё на Земле, и, увы! Я знал, что она не мог ещё много лет соединяться со мной. Верный Друг жил в кругу сферы выше надо мной, в собственном доме, а что касается Хассейна, то он был далеко выше нас обоих, и если я видел их время от времени так же, как моего дорогого отца и мать, не было никого, кто бы мог разделить мою жизнь со мной, как хороший приятель, никого, кто бы наблюдал за моим возвращением домой, и никого, кого бы я мог видеть после моего возвращения. Я часто был на Земле — часто с моей любимой — но я обнаружил, при своём продвинутом положении в духовном мире, что я не могу оставаться так долго в один раз, как я пожелал бы. При пребывании в нижних сферах, на мой дух было такое воздействие, как будто бы я вынужден был жить в туманной атмосфере или в угольной шахте, и поэтому, я должен был возвращаться более часто в духовную страну, чтобы опомниться.

Я часто сидел в моих прекрасных комнатах и вздыхал: «Ах, если бы я только имел кто-то, с кем бы мог поговорить, какую-то родственную душу, кому я мог бы выразить все мысли, которые скопились в моёй голове». Поэтому, неожиданное посещение Верного Друга, наполнило меня огромной радостью, и охотно я выслушал предложение, которое он должен был сделать мне.

«Я прибыл», — сказал он, «от имени друга, который только что прибыл в этот круг сферы, но который ещё не заработал для себя собственный дом, и поэтому, мечтает найти некого друга более богато обеспеченного, чем он. У него здесь нет никаких родственников, и я подумал, что ты мог бы быть рад его товариществу».

«Это действительно так, я был бы рад разделить свой дом с твоим другом».

Верный Друг засмеялся. «Его можно назвать также и твоим другом, поскольку ты знаешь его. Это — Бенедетто». «Бенедетто!» Я кричал от удивления и восхищения. «Ах! Тогда, ему я, действительно, вдвойне буду рад. Приводи его сюда, как можно скорее».

«Он ныне здесь — он ждёт у твоей двери; он только не хотел входить со мной, пока не будет уверен, что ты, действительно, будешь рад его приветствовать».

«Никто не мог быть более желанным мне», — сказал я. «Пойдём сразу и приведём его сюда».

Таким образом, мы пошли к двери, и он там стоял, его вид очень отличался от того, когда я его в последний раз видел в том ужасном городе более низкой сферы — в то время такой печальный, угнетённый, такой подавленный — теперь такой яркий, его одежда напоминала мою, из чисто белой ткани, и хотя его лицо было всё ещё печально в выражении, тем не менее, был мир и была надежда в глазах, которые он возвёл ко мне, когда я сжимал его руку и обнимал его, как это мы делаем в моей Южной Земле, обнимая тех, кого мы любим и почитаем. Это принесло нам большую радость, что мы встретились — мы оба, которые так грешили и так страдали — и мы впредь должны были быть, как братья.

Таким образом, случилось так, что мой дом не стал больше одиноким, поскольку, когда один из нас возвращался из нашей работы, другой в доме приветствовать его, чтобы разделить радость и заботу, и обсудить успех или неудачу.

Как я могу рассказывать о многих друзьях, которые навещали меня в этом привлекательном доме, о городах, которые я видел в этой прекрасной стране, о красивых местах, которые я посетил? Я не могу. Это заняло бы много томов, и мой рассказ вышел бы за допустимые пределы. Я только расскажу о ещё одном видении, которое я видел, так как в нём мне показали новый путь, где я буду трудиться, тот, в котором я мог бы оказать помощь и поддержку другим за счёт уроков и опыта, которые я извлёк в своих странствиях.

Я лежал на диване в своей комнате, проснувшись от длинного сна. Я наблюдал, как я часто это елал, за теми двумя прекрасными фигурами моих ангелов-хранителей, и каждый раз видел новые красоты, новые выражения в их лицах и их позах, когда я смотрел на них. В то время я пришёл к осознанию, что мой Восточный Учитель, Аринзиман, в его отдаленной сфере стремится пообщаться со мной. Поэтому разрешил себе стать совершенно пассивным и скоро ощутил большое облако из светлого, ослепительно белого туманного вещества, окружающего меня. Казалось, оно скрыло стены моей комнаты и всё остальное от меня. Затем моя душа, казалась, поднялась от моего духовного тела и уплывая, покинула мою духовную оболочку, лежащую на диване.