Затем он, держа меня за руку, ввёл в продолговатый зал, из окон которого были видны холмы и большое спокойное, мирное озеро. В зале были расставлены длинные столы, вокруг которых стояли стулья для гостей. Новоприбывших, как я, было около шести сотен братьев. Там присутствовали ещё около тысячи старожилов, которые подходили то к одному, то к другому новичку, ласково заговаривали с ними и знакомились. То тут, то там встречались старые друзья и товарищи или учитель с учеником, которого он опекал в нижних сферах. Все ждали прибытия главы духовного ордена этой сферы, которого все называли «Великим Магистром».

Наконец створки больших дверей в конце зала разошлись в стороны, и внутрь вошла процессия. Первым был величественный и прекрасный дух в одеждах густо-синего цвета, какой встречается в одеянии Девы Марии на иконах. Его же одежды были подбиты белым с желтой каймой, с его плеч свисал капюшон, также с белой подкладкой и желтой окантовкой. На его рукаве был вышит символ Ордена Надежды. За этим человеком следовало около сотни юношей в белых и голубых плащах с лавровыми венками в руках. В противоположном конце зала стоял великолепный трон под балдахином, сотканным в белых, синих и желтых тонах. После общего приветствия Великий Магистр сел на трон, а юноши расположились позади него полукругом. По завершении короткой молитвы и вознесения благодарности Всемогущему Богу за нас, он обратился к нам с такими словами:

«Вы, братья, собравшиеся здесь, чтобы приветствовать этих скитальцев, которые на некоторое время должны обрести пристанище, покой и мир в нашем Доме Надежды, и вы, братья-скитальцы, все, кого мы собрали здесь, чтобы торжественно встретить и почтить как победителей в великой борьбе за искоренение эгоизма и греха! К вам обращаем мы наши сердца и просим вас в знак нашего великого уважения принять атрибут нашего братства как дар, честно заслуженный вами. Вы уже чувствуете, что ваша жизнь стала намного счастливее, и мы просим вас: протяните руки свои с братской любовью ко всем страждущим, которые сгибаются от непосильного труда во мраке праха земного и страдают в околоземных сферах. Вам же самим предстоит познать и иные высоты триумфа, осуществить новые благородные цели. Так старайтесь же нести другим как можно больше совершенной любви от нашего братства, ибо высочайшие и славнейшие учителя его пребывают на Небесах, в то время как ничтожнейшие его члены и сейчас являются мятежными грешниками во тьме земной сферы. Длинная и нерушимая цепь нашего великого Ордена должна связывать Небеса и Землю, пока на этой планете существует жизнь, и каждый из вас обязан помнить, что все вы являетесь звеньями этой великой цепи, работниками наравне с ангелами и братьями всех угнетённых. А я призываю всех и каждого из вас принять и сохранить как заслуженный вами почетный символ эти венки из неувядаемого лавра, предназначенные увенчать чело победителей. Во Имя Великого и Всемогущего Владыки Вселенной, во имя всех ангелов и нашего братства я возлагаю на каждого из вас венок в знак вашего посвящения тройной первооснове — Свету, Надежде и Истине».

Далее все мы вновь прибывшие — а среди нас некоторые были крайне тронуты этими добрыми словами и оказанной честью — по сигналу приблизились и преклонили колени перед Великим Магистром, который собственноручно по очереди возложил нам на головы венки, беря их из рук юношей.

Когда был возложен последний венок, со стороны собравшихся членов Братства раздался громкий ликующий крик, и в радости они запели удивительную песню со сладчайшей мелодией и такими прекрасными поэтическими словами, каких я никогда и нигде не слышал. Когда церемония закончилась, всех нас новичков развели по местам, причем у каждого был свой сопровождающий, и пир начался.

Вам, вероятно, интересно, какими бывают банкеты в духовном мире. Вы, должно быть, привыкли на Земле связывать подобные увеселения с яствами, которые едите, и с вином, которое пьёте. Неужели вы думаете, что в духовном мире нет потребности в пище? Если это так, то вы заблуждаетесь. Мы едим, пища нам необходима, только она не такого материального свойства, как на Земле. Мы не употребляем животной пищи и подобных ей продуктов. Это случается только в самых нижних сферах, где тамошние обитатели находят радость, хотя и через посредство других, в поедании плоти ради удовлетворения своего звериного аппетита.

Но во второй сфере имеются великолепнейшие фрукты, почти прозрачные на вид, которые просто тают во рту. Там есть и вино, подобное искрящемуся нектару, которое не опьяняет и не вызывает зависимости. Там нет вещей, рассчитанных на грубое удовлетворение чувства голода, а есть лёгкие пирожные и мягкий воздушный хлеб. Именно такие угощения подавались на банкетный стол, и, признаюсь, я никогда и нигде не пробовал ничего более вкусного, чем эти восхитительные фрукты, которых я не встречал в прежней, земной жизни. Мне потом сказали, что эти фрукты выращиваются в духовном мире нашими собственными усилиями и стараниями помочь другим.

После банкета прозвучала ещё одна речь, за ней — благодарственный хор, в который включились и мы. Затем все разошлись: некоторые направились на Землю, чтобы навестить друзей и каким-то образом сообщить им великую радость, которой мы удостоились. Но, увы! — Многих из нас горько оплакивали на Земле, считая пропащими людьми, погубившими свои души и умершими в грехе. Нам было досадно сознавать, что близкие не в состоянии узнать, как велика теперь наша надежда. Другие члены Братства беседовали с вновь прибывшими друзьями, а я тем временем отправился прямиком на Землю сообщить добрую новость моей возлюбленной. Я отыскал её на одной из встреч по материализации и, дрожа от радости и нетерпения, приблизился к ней, ибо теперь знал, что не было более причины скрывать моё лицо от неё, той, которая была так верна мне, которая так терпеливо ждала меня. Никогда более мой вид не смутит и не напугает её.

Ах! Какая это была чудесная ночь! Я ни на мгновение не покидал её, постоянно касался её, ибо уже не представлял собой лишь тёмную фигуру, старательно прячущую своё лицо от людских глаз. Нет! Я был в новом одеянии, с новыми надеждами в моём восстановленном теле, и остатки моего погребённого в прошлом праха уже не внушали мне такого острого чувства стыда и сердечной боли, какие были знакомы мне прежде. А затем — О! Венец радости в этот самый радостный день! — Я предстал перед её изумленным взором, и наши глаза встретились. Но она узнала меня не сразу, ибо ожидала увидеть меня таким, каким я был в последние дни на Земле, с озабоченным лицом и изборождённым морщинами лбом. Юношеское лицо было для неё неожиданностью, но все-таки не до такой степени, так как она улыбнулась, хотя и несколько озадаченно. Если бы я смог удержать свою материальную форму немного дольше, она точно узнала бы меня. Но, увы! Слишком скоро я почувствовал, что мой материальный образ начинает таять как воск и уже настало время удалиться. Уходя, я услышал её слова: «Он так похож, так сильно похож на моего возлюбленного в юности! Это был он и в то же время не он. Я не знаю, что и подумать».

Стоя за её спиной, я прошептал ей на ухо, что, да! Это — я и никто другой. Она услышала мой шепот, широко улыбнулась и промолвила, что уверена: всё так и есть. И тогда чаша моей радости переполнилась, и на вершине счастья я закончил свой день.

После описанных мною ранее событий для меня наступило счастливое время. Я получил возможность отдохнуть и освежиться, но на этом я не стану останавливаться. Воспоминания о том времени священны для меня, ибо те дни были проведены мной близ неё, моей возлюбленной. Я имел счастье узнать, как много — но, конечно, не всё — она понимает из того, что я ей говорил. Я так часто бывал на Земле, что у меня не оставалось ни минуты, чтобы исследовать все чудеса Рассветной Страны, обитателем которой я стал.

Однако меня ожидал еще один сюрприз. За время моих скитаний в духовном мире после смерти я не встречал ни одного родственника, ни одного друга. Но однажды, явившись к моей возлюбленной, я застал её в большом волнении по поводу таинственных новостей, которые она должна была передать мне. Она рассказала мне, что новости принёс явившийся к ней дух, который представился моим отцом и попросил передать мне от него устное послание. Я был так взволнован, что лишился дара речи и не сразу смог спросить, что именно он передал мне. Я очень любил отца, ведь мать моя умерла, когда я был еще очень мал, и я почти не помнил её Но мой отец был для меня всем! Он так радовался моим успехам, так гордился мной, питал такие огромные надежды на моё будущее! Когда парусник моей жизни потерпел кораблекрушение, его сердце было разбито. Он недолго жил после краха всех своих надежд, и, когда он умер, в моём сердце поселились боль и стыд. Теперь же, услышав, что отец, уже за порогом жизни, являлся к моей возлюбленной и говорил с ней, я со страхом подумал, как сильно он, должно быть, оплакивает свои несбывшиеся надежды в отношении своего беспутного сына. Воскликнув в отчаянии, что я никогда не осмелюсь встретиться с ним, я, однако, горел желанием узнать, простил ли он своего закоренелого грешника-сына.